Сесилия Джемисон - Леди Джейн
- Вздор какой, Арчи! Садись. Я всегда так рада тебе!
Пока мадам Ланье передавала своему гостю подробности о своем семействе, блестящие глаза юноши успели оглядеть почти всю комнату. Всевозможные фотографические портреты были расставлены на столиках. Вдруг Артуру бросился в глаза портрет в рамке из голубого бархата. На фотографии были изображены молодой человек, молодая женщина и ребенок.
- Мадам Ланье, чья эта фотография? И кто эта дама?
- Это одна из моих любимых подруг детства, - ответила мадам Ланье. - Да отчего ты спрашиваешь? Разве ты знаешь ее?
- Конечно, знаю! Мало того, у меня есть такая же фотография!.. Вот странная история! Я вам расскажу, в чем дело, но прежде спрошу кое о чем...
- Арчи, ты, как видно, очень заинтересован этой дамой? - улыбаясь, заметила мадам Ланье. - Это моя большая приятельница - Джейн Четуинд. Мы учились вместе с ней в одном пансионе в Нью-Йорке. Отец ее - мистер Четуинд. Ты, верно, слыхал о его богатстве?
- Конечно, конечно, слыхал! Но говорите дальше!..
- Значит, тебя интересует история моей дорогой Джейн?
- Да, интересует! Расскажите мне все, все про нее! Мне необходимо это знать.
- Так слушай: красивый молодой человек, это муж Джейн, фамилия его Черчилль, родом он из Англии. Девочка - их единственная дочь, которую они привыкли называть леди Джейн. С этой минуты начинается настоящий роман, и я употреблю всевозможные усилия, чтобы раскрыть тайну, касающуюся моего милого друга, Джейн Четуинд.
- Продолжайте, продолжайте! - в волнении говорил Артур. - Быть может, я сам помогу вам раскрыть эту тайну.
- Изволь, я не прочь рассказать тебе все, что касается этой семьи. Джейн Четуинд - единственная дочь старого богача. Мать ее умерла, когда она была еще совсем девочкой. Отец задумал выдать ее замуж за миллионера Биндервилля, известного строителя железных дорог в Америке. Но вместо этого Джейн без разрешения отца вышла замуж за молодого англичанина, служившего в его конторе. Это был прекрасно образованный человек, деловой, но небогатый. Старик Четуинд до такой степени был раздражен этим браком, что тотчас же отрекся от дочери, лишил ее наследства, отказал ей от дома и запретил всем даже напоминать о ней. Муж Джейн взял в аренду имение в Техасе и стал фермером... В прериях родилась у них девочка, названная в честь матери, а чтобы не смешивать этих имен, отец прозвал дочку леди Джейн.
Мы с миссис Черчилль постоянно переписывались. Счастливая, беззаботная жизнь молодой четы приводила меня в восторг. Муж и жена передавали мне до мельчайших подробностей все, что касалось их девочки.
Когда малютке-дочери минуло три года, мой верный друг Джейн прислала мне в подарок фотографию своей семьи. После этого два года кряду я продолжала вести дружескую переписку с ней. Вдруг письма ее прекратились. В это время мы с мужем на целый год уехали в Европу. По возвращении домой мне подали несколько моих писем, адресованных Черчиллям, с пометками: "Обратно". Муж навел справки на почте, по какой причине возвращены наши письма из Техаса. Ему ответили, что мистер Черчилль внезапно скончался два года назад от эпидемической лихорадки, что сама миссис Черчилль немедленно после кончины мужа выехала из прерий и вместе с маленькой своей дочерью переехала в НьюЙорк и что после этого в Техасе не получали о них никаких сведений. Начальник местной почты добавил, что его самого удивляет такое обстоятельство, так как миссис Черчилль, уезжая из прерий, заявила на почте, что она просит хранить всю ее мебель на станции до тех пор, пока она не приедет в Нью-Йорк и не уведомит, в какое именно место надо доставить ее багаж. "Вот уже два года минуло, - писал начальник почты, - а у нас до сих пор хранятся эти вещи".
Тогда я сама решила хлопотать по этому делу и написала в Нью-Йорк одной хорошей моей знакомой, чтобы она навела справки, где находится старик Четуинд и куда девалась его дочь. Вот что она мне ответила: "Из местных газет я узнала, что мистер Четуинд уехал в Европу несколько лет назад, а о его дочери Джейн - ни слуху ни духу".
Почему Джейн до сих пор не пишет мне - я не понимаю. Есть еще одно обстоятельство, которое меня сильно волнует, хотя другим оно может показаться пустяком. Дело вот в чем: когда мы были еще девочками в пансионе, я заказала для Джейн ко дню рождения хорошенький ящичек с изящным эмалированным букетом цветов из анютиных глазок и незабудок сверху, а на внутренней стороне крышки были написаны поздравительные стихи моего сочинения с вензелем Джейн над ними. В прошлом году я приехала к моей постоянной модистке: выбираю себе разные вещи, и вдруг меня бросило в жар. "Откуда у вас этот ящичек?" - спросила я, указывая ей на изящную вещь. "Одна моя знакомая принесла его ко мне и просила продать поскорее, - ответила модистка, - фамилия ее - Жозен, живет она на улице Добрых Детей; за этот ящичек я бы взяла 25 долларов". Я сейчас же заплатила эти деньги, спрятала дорогой ящичек и, записав адрес Жозен, уехала домой. Позже поехала я на улицу Добрых Детей, спрашиваю: "Где такая-то Жозен?" - "Опоздали, сударыня, - вежливо ответил мне испанец из табачной лавки, - правда, Жозен жила здесь, но выехала со всеми своими пожитками, а куда - неизвестно". И действительно, сколько ее ни разыскивали - она точно в воду канула. Очень может быть, что мой ящичек был украден в Техасе или Нью-Йорке и привезен сюда для продажи. Я была очень счастлива, что мне удалось случайно вернуть вещь, принадлежавшую Джейн.
Все время, пока мадам Ланье рассказывала о подруге, Артур Менар не спускал с нее глаз и, очевидно, находился в сильном волнении. Мадам Ланье вопросительно поглядывала на своего собеседника, ожидая, что он ее перебьет, но он молчал.
- Я передала тебе, Арчи, все, что знала, - заключила она, - теперь очередь за тобой.
- Как я был глуп! - вскрикнул Артур, вскакивая с места и принимаясь бегать взад и вперед по комнате. - Вы мне рассказали много любопытного, но знайте и то, что в эту тайну посвящены не вы одни. Я узнал чуть больше об этом деле.
- Каким образом, Арчи? Что ты узнал? Умоляю тебя, расскажи все подробно. Ты себе представить не можешь, с каким волнением я жду новых вестей о судьбе Джейн Черчилль.
- Не будь я таким болваном, идиотом, ослом, будь у меня хоть капля мозга в голове, я бы давным-давно сам привез к вам в дом миссис Черчилль и ее прелестную девочку! А я-то что сделал? Отправил мать и дочь в Грэтну без провожатого, когда на дворе было уже совсем темно, когда я знал, что мать больна! Что я наделал?..
- Арчи, Арчи! - воскликнула мадам Ланье. - Говори скорее, когда именно это случилось? Куда делась Джейн Черчилль со своим ребенком?
- Ничего не могу сказать! Я теперь точно так же растерян, как и вы! Впрочем, надо рассказать вам все по порядку...
И Артур стал подробно описывать свою встречу в вагоне с миссис Черчилль и ее дочерью, как он подарил девочке голубую цаплю и как простился с ними на станции Грэтна, а сам поехал дальше, в Нью-Йорк.
- О, Арчи! - воскликнула мадам Ланье. - Как это ты не догадался проводить их из Грэтны на паром и привезти прямо к нам? Ведь у Джейн, кроме меня, не было знакомых здесь. Каково было ей, больной, идти ночью по чужому городу! Ну что бы тебе стоило пригласить ее прямо к нам?
- Миссис Черчилль ни разу не упомянула о вас. Могло ли мне прийти в голову, что вы с ней так дружны и что она едет именно к вам? А навязываться с услугами незнакомой даме мне показалось просто неловко.
- Но отчего же на другой день она ко мне не приехала?
- Дайте мне договорить до конца, и тогда мы вместе решим этот вопрос. Проводив миссис Черчилль с девочкой, я долго стоял на платформе поезда и следил за ними. Сначала они кланялись мне издали, улыбаясь, потом стали спускаться к парому, и в это время наш поезд полетел дальше. Я сел на свое место и задумался. Вдруг на диване, где сидела девочка, я увидал книгу в переплете из красной русской кожи с серебряными застежками и с монограммой J.C. Это была книга той больной дамы. Рядом с книжкой я нашел фотографическую фамильную карточку.
- Так и есть! - сказала мадам Ланье. - Это была книга моей дорогой Джейн. Но отчего с тех пор она ни разу не заглянула ко мне? Куда она делась?
- В этом-то и заключается вся тайна, - отвечал Артур. - Очень может быть, что она почувствовала себя дурно и зашла в ближайший отель, вместо того чтобы ехать к вам. Не смею сказать, что это верно. Могло быть и так, что с больной случилось еще что-нибудь, более серьезное. На следующий день я напечатал в одной из местных газет объявление, что вчера в вагоне мной найдена книга с фамильной карточкой, причем пометил адрес, куда следовало обратиться для получения этих вещей. Но все напрасно. Вот прошло уж два года, а я не встречал ни матери, ни дочери.
- Как это странно! О, как это странно! - воскликнула мадам Ланье. - Почему Джейн переменила свое намерение? Если она приехала сюда, чтобы погостить у меня, то почему не исполнила этого?
