Собрание сочинений в четырех томах. Том второй. Лирика, повести в стихах, сатира, пьесы - Маршак Самуил Яковлевич

1941 

Ленинградское кольцо

«У кольца нет кольца»

Пословица

Враги кричали: «Нет конца У Ленинградского кольца Мечом рассек его боец — И вот кольцу пришел конец.

«Укорòтишь — не ворòтишь»

Отступая, гитлеровцы говорили в приказах о сокращении линии фронта

Глаз подбит у негодяя, И на лбу фонарь, Но хрипит он, угрожая: — Ну, еще ударь! После волжской жаркой бани Говорил он: — Ну, Мы сочтемся на Кубани Или на Дону! После Дона и Кубани Он грозил не раз: — Я вас в рог согну бараний — Суньтесь-ка в Донбасс! Из Донбасса отступая, Говорил он: — Тпрру! Дальше ехать не желаю. Суньтесь-ка к Днепру!.. Очутившись за Дунаем, Он кричал: — Ну да! Это фронт мы сокращаем. Двиньтесь-ка сюда! «Укоротишь – Не воротишь!» — Говорит портной. У Берлина В три аршина Будет фронт длиной!

1944 

«НЕ» и «Ни»

Мне рассказывал смоленский Паренек: — В нашей школе деревенской Шел урок. Проходили мы частицы «Не» и «ни». А в селе стояли фрицы В эти дни. Обобрали наши школы И дома. Наша школа стала голой, Как тюрьма. Из ворот избы соседской Угловой К нам в окно глядел немецкий Часовой. И сказал учитель: «Фразу Дайте мне, Чтобы в ней встречались сразу «Ни» и «не». Мы взглянули на солдата У ворот И сказали: «От расплаты НИ один фашист проклятый НЕ уйдет!» 

Последние итоги или Дитмар в тоге

Перед последней «тотальной» мобилизацией мобилизацией 1945 года фашистский генерал Дитмар озаглавил свой очередной обзор:«Дело дошло до триариев».

Когда, бывало, в старину Вели латиняне войну С народом Галлии, Швейцарии, — В несчастье обращался Рим К последним воинам свом: «До вас дошел черед, триарии!» И нынче Дитмар-генерал В минуту краха и аварии, Накинув тогу, пропищал: «До вас дошел черед, триарии!» Откликнулись на этот зов — И то под страхом наказания — Ряды тотальных стариков, Мобилизованных в Германии. Они идут — за взводом взвод — Из Вюртемберга, из Баварии. Спросил фон Дитмар: «Что за сброд?» — «А это, батюшка, триарии!» 

Шнабель и его сыновья

В фашисткой Германии объявлена новая «сверхтотальная» мобилизация.

Из газет

Два у Шнабеля сына, как и он, два кретина. Говорит им папаша: «Ребята, Самолет заводите, миномет зарядите Да возьмите-ка два автомата. Нынче пишет газета: в обе стороны света Отправляет наш Фюрер отряды. Посылаю я Макса разгромить англосакса, Мориц, русских громи без пощады! Привезите побольше из России, из Польши Шерсти, кожи, мехов побогаче. Я оставлю в наследство вам солидные средства И свою пивоварню в придачу!» Сыновья с ним простились, в путь дорогу пустились. Шнабель думает: «Где мои парни?» Только вместо ответа бомба грохнула где-то В самом сердце его пивоварни. Одинок и печален, он стоит меж развалин. В небе гулко гудят бомбовозы. Вдруг письмо с Украины: фотография сына На кресте из плакучей березы. Снова бомба валится. Шнабель в норах таится. Вдруг приходит второе известье: Крест дубовый над Максом, что грозил англосаксам, Крест дубовый в Парижском предместье. Фронт восточный все ближе, англосаксы в Париже. Над империей звон погребальный. Старый Шнабель хлопочет, — на войну он не хочет, Но готовится к новой «тотальной».

Новые приключения Макса и Морица

В автобусе встретился с Морицем Макс. Спросил он: — Как ваши делишки? Веселого мало, находите? Так-с! Отмечу я в памятной книжке!.. Встревоженный Мориц прервал его: «Вас? Вас заген зи[4] старый знакомый? Я тоже могу донести, что у вас Приемник имеется дома!» У Макса в глазах замелькали огни, Слетела от ужаса шляпа. И оба стремглав побежали они Кратчайшей дорогой в гестапо.

Из уст в уста

У подъездов Фридрихсплатца, У дверей кино Немцам по двое скопляться Не разрешено, — Потому что там, где двое Или больше двух, Слово искра, сам собою Возникает слух. Вот покрытый сединами Немец-генерал, Наклонившись к рыжей даме, Что-то прошептал. Полицейский! Полицейский! Манием руки Этот заговор злодейский В корне пресеки! Почему же ты ни с места? Догоняй, свисти! Неужели от ареста Дашь ты им уйти? Что я вижу? Ты недаром К преступленью глух. Ты в беседе со швейцаром Распускаешь слух. Этот слух пойдет по дому, По другим домам, От жильца пойдет к другому, Как по проводам. Так, по городу летая, Запрещенный слух, Словно стрелка часовая, Совершает круг. Слухи, слухи, как зараза, Ширятся, растут. Все отчетливее фраза: «Гитлеру капут!»