Николай Блинов - Флаг на грот-мачте
- Тель... их... ил, - прочитал Никита. - Что бы это значило, интересно?
- Да "Святитель Михаил" это, - не очень уверенно сказал Ленька. Была в Архангельске такая канонерка.
- Надо бы туда сплавать, поглядеть, - мечтательно сказал Карпа. - Там небось много чего интересного найти можно...
- Чего там глядеть? - засомневался Ленька. - Ржа одна, и только.
- Да ну вас, еще утонем, - испугался Тодик.
- Не успеть, - сказал Никита. - Вон уже "макарка" шлепает.
Володя долго рассматривал сделанную ими карту.
- Подходит, - сказал он. - Здесь, выше по реке, мне приходилось бывать. Тут во время интервенции партизаны были. Я однажды в отряд из города ходил... Леса нетронутые, чудесные места!
Он хлопнул ладонью по столу и весело поглядел на друзей.
- Вопрос с лагерем решен! Райком утвердил лагерь. Во, глядите, это уже нам выделили.
Он вынул из ящика стола плотный серый мешок и с металлическим бряканьем опустил его перед звеньевыми. Потом покопался в кармане штанов и вытянул за длинную цепочку часы с крышкой.
- Денег мешок целый! Специально мелочью дали, чтобы расплачиваться было легче. И часы. Как в лагере без часов?
- Вот это да! - восхитился Карпа.
Никита посмотрел на часы и встрепенулся.
- Сколько времени? - спросил он поспешно.
Володя отщелкнул тугую крышку и гордо показал всем циферблат. Стрелки показывали без пяти минут восемь.
- Ребята, я пошел, - заторопился Никита. - Дело у меня. Срочное дело. Я и забыл...
- Завтра с утра в райком. Про лагерь будем докладывать. Не забудь! успел крикнуть ему вслед Володя.
А Никита уже мчался на улицу, перепрыгивая через три ступеньки. Сокращая путь к театральному скверу, махнул через забор, проскочил перед самой мордой извозчичьей лошади и, задыхаясь, остановился на песочной дорожке.
В сквере было пустынно. Только на одной скамейке сидел моряк с девушкой, да кто-то пел на дальней аллее залихватскими голосами. Эрны в сквере не было.
Он еще пять минут погонял по дорожкам камень, потом побежал домой.
Глава 23
ПРИ СВЕТЕ ЛАГЕРНЫХ КОСТРОВ
Переезд и устройство лагеря закончили в три дня. Труднее всего было провести по узкой речке катер с вещами и оборудованием. Местами берега сходились так близко, что приходилось убирать весла и тянуть бечевой.
А на следующий день "Берег спокойствия" было не узнать. Поднявшись по узкой тропинке, проложенной на скошенном лугу, и сделав несколько шагов между деревьев, вы оказывались на лагерной поляне.
Солнечные лучи пробиваются сквозь густую хвою и пестрой сеткой разукрашивают белые палатки. Из-под приподнятых парусиновых стен видны ровные ряды постелей с аккуратными пирожками подушек. Между палатками и внутри их - никого. Только на другой стороне поляны, у высокого флагштока с красным флагом, стоит часовой с посохом в руках.
За палатками поднимается прозрачная струйка дыма, и оттуда доносятся ребячьи голоса. Дежурное звено готовит обед.
Посредине штабной палатки на вбитых в землю столбиках сооружен дощатый стол. Вместо стульев расставлены сосновые сухие чурбаки. В одном углу в треножнике из жердей стоит знамя отряда в парусиновом чехле, и тут же на столбике барабан, сигнальный горн. И на ремешке карманные часы, которые выдали Володе в райкоме РКСМ для лагеря. В другом углу на таком же столбике сумка с красным крестом, а под ней ведро, прикрытое обрезком доски. На доске жестяная кружка вверх донышком.
На постелях, если откинуть одеяло, окажется матрац, набитый сушеной осокой, а под матрацем - пружинное приспособление из ивовых веток, косо воткнутых в землю.
Кухня - два больших котла, вмазанных в землю. Перед котлами вырыта прямоугольная яма, в стенке которой выложены из камней топочные отверстия, в них жарко пылают сухие еловые дрова. Дымоход прорыт в земле, выложен сверху дерном и заканчивается трубой, изготовленной из древесного ствола с выгнившей серединой. Туго натянутый брезент над котлами защищает кухню от дождей.
Чуть поодаль натянут еще один брезент, под ним самодельный дощатый стол со скамейками по обе стороны - столовая.
В десяти шагах от лагеря шумел лес.
Нет, недаром Володя в первый лагерный вечер, собрав в штабной палатке своих помощников - звеньевых, сказал им, постукивая кулаком по доскам самодельного стола:
- Топорам воли не давать! Ни одной разрытой поляны, ни одного сломанного куста! Костер не должен давать дыма, который за версту виден. Сжигать на костре живые ветки - варварство. Для топлива и других нужд использовать только сушняк: бурелом, хворост.
В тот же первый вечер договорились, где вырыть помойные ямы, как сплести из веток крышки для них, как устроить погреб, где вырыть ямы для уборных - в одной стороне для девочек, в другой для мальчиков.
- И нечего смеяться, - сказал Володя. - В нашем деле все должно быть продумано и учтено. Даже в какую сторону ветер чаще дует. И не забудьте у каждой ямы надежно закрепить горизонтальную палку на уровне головы сидящего на корточках человека, чтобы удобно было держаться руками. Помойные ямы и уборные будем закапывать и закладывать дерном, когда наполнятся. И рыть новые. Я это все, между прочим, в бойскаутской книжке вычитал с пользой для дела...
* * *
Как только звуки горна разрывали тишину над "Берегом спокойствия", оживал лагерь. Откидывались полы палаток, летели на мох подушки и одеяла. За ними следом выкатывалась пионерская братва.
Крики и визг девчонок глушили звуки голоса. Птицы умолкали. Испуганная белка стремглав взлетала по стволу сосны и пряталась в хвое.
- Приборочку, приборочку! - поторапливали звеньевые.
- Кто последний, тот без добавки. Каши не дадут! - кричал Карпа.
- Тебе не дашь, как же, все равно выклянчишь! - ворчал, пробегая, Ленька.
Горн звенел, весело выпевая песенку сбора:
- Становись! Становись! На линейку становись!..
Звеньевые дружно подхватывали знакомый сигнал:
- На зарядку становись!
Зарядка на лугу заканчивается построением гимнастической пирамиды. На плечах Никиты, на самой верхотуре, усаживалась маленькая Галинка с красными флажками в руках. Никиту поднимали на плечи четыре самых сильных пионера. Вокруг них звездой рассаживались пять девочек. Галинка немного трусила, но Никита держал крепко. Володя коротко свистит в свисток. Галинка разводит флажки в стороны и говорит:
Раз, два, три,
Пионеры мы!
Володя еще раз свистит, ребята внизу отставляют левые руки и кричат:
За свободу всех народов
Будем биться мы!
Еще один свисток. Ребята поднимают правые ноги, крепче держат Никиту, Галинка тянет флажки вверх, как можно выше, и все вместе заканчивают:
Выше мы поднимем знамя
Вольного труда!
Мы пойдем за комсомолом
Всюду и всегда!
По последнему свистку Володи пирамида распадалась. Никита осторожно подхватывал Галинку и спрыгивал на землю.
- Купаться марш!
Плеск и крики на реке.
Безымянная речка, что текла возле лагеря и метрах в двухстах впадала в Двину, была мелкая, опасности не представляла, но звеньевые всегда купались после всех остальных, такое было правило. На первом сборе отряда единогласно приняли решение: в Двине не купаться ни под каким видом. За нарушение - суровое наказание, вплоть до исключения из лагеря.
Снова горн. Строй перед палатками.
- Смирно! Флаг поднять!
Медленно ползет вверх свернутый флаг. Рывок, и красное полотнище расцветает на фоне зеленых вершин.
Начинается лагерный день. Он будет длиться долго, наполненный до предела множеством увлекательных забот и дел.
Дежурное звено поднимается раньше всех. Они заготавливают дрова, разжигают огонь в самодельной кухонной плите, три раза готовят еду, моют посуду. Но и у свободных звеньев дел достаточно. Одна группа идет в деревню косить и убирать сено. Володя договорился в сельсовете, что за помощь в полевых работах отряду будут давать молоко, вкусный крестьянский хлеб и картошку.
Другая группа отправляется вверх по безымянной речке ловить рыбу бреднем, который раздобыли для пионеров комсомольцы города в клубе водников.
А еще нужно провести занятия по ориентации на местности, обучить новичков разжигать с одной спички костер, ставить палатку, добывать огонь, провести репетицию концерта самодеятельности, который готовит неутомимый Карпа для крестьян соседних деревень.
Ну и конечно, спеть хором песню после ужина у общего лагерного костра под темным небом при треске горящего в вихре искр сушняка.
Комсомольцы из города привозили первые пионерские песни. Очень полюбили ребята бравую "Картошку".
Здравствуй милая картошка!
Тошка-тошка!
Пионеров идеал,
Ал-ал!
Тот не знает наслажденья,
Денья-денья,
Кто картошку не едал,
Ал-ал!
Потом появилась песня про часового. "Немного страшно, немного грустно стоять нам ночью на часах..."
В лесу совище кричит так грозно.
