Алексей Кошкин - Люди и те, кто против них
- О, в юности я увлекался футболом, - заметил корреспондент.
- Помню, как я бежал из Афин... - начал А.Н.
- Тоже не обошлось без паука? - засмеялся журналист.
- Не обошлось, да. По пути в отель машина остановилась, шофер стал что-то чинить и скрежетать ключами, а я вышел на свежий воздух. Гляжу, на тротуаре собрались дети, все сидят на корточках и весело смеются. Они мучили большого паука, от него исходила аура совершеннейшего отчаяния и предсмертной тоски. Когда мы встретились с ним глазами - на один лишь миг! - я покрылся холодным потом (на жаре это было очень кстати - оцените шутку). Паук возненавидел меня и поклялся отомстить, если я не спасу его. Я не спас, я сбежал.
- Из-за букашки, - изумленно пробормотал корреспондент. - Вы просто мистик!
- А назавтра взорвался отель, где я собирался жить, - закончил А.Н. Снова я улизнул, что вы на это скажете?
- Так совпало случайно, - высокомерно сказал корреспондент.
- Эх, совсем не случайно, совсем! Конечно, паучок когда-нибудь догонит меня... - вздохнул А.Н. - Однажды уже догнал. Это было в Лагосе. Я принимал душ, и вдруг он упал к моим ногам...
- Его смыло? - хмыкнул корреспондент.
- Не знаю... Я отдернулся, поскользнулся и вывихнул бедро. Вот здесь, вот это место... Легко отделался, правда? Эти жуткие африканские гостиницы, жара, все липкое... Я, например, мог подцепить дизентерию, съев какую-нибудь сладкую дрянь... Не хотите еще коньяку? Или чаю?
- Чаю, - кивнул корреспондент. - Вы, я вижу, все пьете и пьете, наверное, чай очень хороший.
- Очень хороший, - подтвердил А.Н., подавая чай. - Я могу выпить много чаю.
- Мне нравится ваш подстаканник, - признался корреспондент.
- Это антиквариат, - довольно сказал А.Н. - Есть у меня кое-какие памятные вещи, которые я вожу за собой повсюду... Очень хотелось бы уберечь их от паука. Я с детства привязан к вещам.
Корреспондент помолчал.
- Давайте поговорим о делах, - наконец предложил он.
- Я давно этого жду, - откликнулся А.Н. - Если нас и подслушивали, то наверняка оставили это занятие после первых ваших ничего не значащих вопросов.
И он заговорил, тщательно подбирая слова.
Я хотел рассказать вам об одной интриге мафии, сказал он. Я хотел разоблачить негодяев и поставить точку в их карьере, проговорил он, косясь на дверь. Многим честным людям угрожает некий господин по имени Фарш, скороговоркой сказал А.Н. Мы разоблачим его, если мне поможет пресса, дергаясь, добавил он. Сначала я участвовал в их игре, сказал он, но теперь я для них самая большая опасность. И, совсем уже раздражаясь и нервничая, он выкрикнул:
- У меня есть папка, в которой весь материал на их грязную лавочку!
- Вы покажете ее мне? - спросил корреспондент.
- Я ее вам отдам, только не упоминайте моего имени, - попросил А.Н.
И он извлек на свет белую папку: легкую, опасную. Корреспондент протянул к ней руки, осторожно принял ее, но не открыл. Убрал в портфель.
- Слава Богу! - выдохнул он.
- Теперь оставьте меня, - угрюмо сказал А.Н. - Я выполнил свою миссию, но это стоило мне многих нервов.
- Прежде чем мы с вами попрощаемся, уважаемый А.Н., - сказал корреспондент с какой-то особой значительностью. - Мне хотелось бы уточнить одну деталь, если вы позволите.
А.Н. подался вперед.
- Пожалуйста, не смущайтесь! - почти нежно проговорил он. - Так что вы хотите уточнить?
- О, только не волнуйтесь, - сказал корреспондент. - Вы приятный человек, и мне даже как-то неловко в данной ситуации.
- Да, да... - А.Н. выжидательно замер в позе кролика, которого держат за уши.
- Дело в том, что я вовсе не корреспондент, - сказал корреспондент. Меня послал Фарш. Он приказал мне добыть папку. Моя миссия окончена. И ваша тоже.
А.Н. рассмеялся и развел руками. В правой он держал подстаканник.
- Что я вам говорил про паучка! - сказал он и подмигнул. - Все-таки не успел я убежать от него.
- Да, вижу, вы были правы, - кивнул корреспондент. - Только зачем же было убегать? Отдали бы папку сразу, не было бы у нас с вами неприятностей.
С этими словами он вздохнул и достал двенадцатизарядный пистолет.
Раздались три выстрела, и пистолет брякнулся на стол. Из ранок на черепе корреспондента брызнуло, и его тело, обмякнув, очутилось на полу без движения, с печально остекленелыми глазами.
А.Н. вытряхнул пустую обойму из подстаканника, и зарядил ее другими тремя патронами. Потом вставил обратно.
Позвякивали настенные часы, и сам собой погас камин.
- Не буду больше всяким дуракам рассказывать про моего паучка, проворчал А.Н. и пнул корреспондента тупым каблуком. Потом поправил галстук и вытащил сигареты. Кажется, предстояло срочно заботиться о билетах и открывать новый банковский счет. В общем, хлопоты предстояли".
Командир экипажа капитан Рвако завершил свой рассказ стеснительным хихиканьем. Генерал Сухович поперхнулся и внимательно посмотрел на капитана.
- Вы большой оптимист, Рвако. Мы, конечно, скроемся и от всех этих фаршей, и от корреспондентов - мнимых и подлинных. Но если дойдет до стрельбы, то нам достанется. Куда нам до этих молодых волков, которые метят на наше место!.. Только нас не найдут. Даже если вы, Рвако, или кто-нибудь другой попадетесь и выболтаете все, меня, Суховича, никто не достанет. Вы уж поверьте!.. Вы сами сочинили эту историю?
Рвако сделал довольное лицо.
- М-м... Я не придумываю рассказы. Эту историю я взял из журнала... когда молодой был и много читал.
- Он не признается, - сказал старик Аслани, один из бывших командиров Острова. Он был доволен рассказом. Его вечный бич - морская болезнь только что отпустила его.
- Мне не в чем признаваться, - ответил капитан.
- Тогда будем считать этот рассказ тостом, - предложил генерал Сухович. - Пусть нас не догонит этот скверный паучок!
Пароход уже несколько часов шел в нейтральных водах. Нервы успокоились. Впереди было море и позади, но море позади отличалось от того, куда стремился пароход. Оно было серое, дикое опасное. Море впереди играло праздничными блестками, как на платье невесты. Сзади духота, смерть. Впереди - теплый ветер с юго-запада, он разогнал облака и принес запах нагретых мостовых, сверкающих магазинов, улыбок банковских клерков, запах свободы. На покинутом Острове сейчас рвутся бомбы и кричат женщины, а мужчины стреляют себе в лоб. А там, на Западе, важно разъезжают автомобили, как стеклянные жуки, там веселые женщины, гостиничный бизнес, башня Эйфеля и рестораны с музыкой, ипподром и умные лошади, которых мы обязательно купим...
За кормой ветер кончался, не доносясь до Острова и Великодержавии. Впрочем, разгромленный Остров теперь вернется в состав Федерации.
Сухович спросил:
- А как там ваша спутница? Все еще без сознания?
Аслани замялся.
- Она спала... Не знаю. Я как раз хотел проведать ее. Заодно поговорить о наших с ней планах в Европе.
- Вы поразили меня, Аслани, - сказал капитан Рвако. - Зачем она вам нужна? Я не замечал за вами такого качества, как сентиментальность.
Аслани скривился.
- Дело не в сентиментальности... Мы давно знакомы. Не раз она спасала меня в бою, прикрывая огнем. Раньше вылазки были чаще. И вот - она очень больна. Тельце худенькое, хлипкое, под глазами синяки - вы ведь видели - у меня сердце заболело, особенно когда она с таким стоном опустилась на койку... Наверно, ей было больно...
Я не рассказывал ей о всем деле, - добавил он, покосившись на генерала Суховича. - Но она давно хотела эмигрировать. В детстве жила в Европе, и с тех пор тоскует по ней. Наша грязь не для малютки Юнче.
И мне скучно было бы одному. Я теперь богатый человек, почему бы мне и не позаботиться о ней? В Европе ей сделают операцию.
- А чем она больна?
- Почти всем! - горячо ответил Аслани. - Я иногда поражался, как она выдерживает эту жизнь, даже просто как она бегает и как она стреляет. Но потом я понял, что она одержима. Посмотрите в ее глаза. Стрелок милостью Божьей, она влюблена в свое оружие, она живет ради него. Она сама - оружие. Я восхищаюсь ей.
- Тогда выпьем коньяку, - засмеялся генерал Сухович. - Вы иногда раскрываетесь с неожиданной стороны, Аслани, особенно когда так ярко и необычно говорите. Раньше мне казалось, вы просто старый негодяй. Ваши родители были из интеллигенции?
- Мои родители были ничем не лучше ваших, генерал, - отрезал Аслани. Вы разозлили меня. Какого черта?.. Меня сейчас снова затошнит. Когда я пью водку, я старый негодяй, когда пью вино, я поэт, когда пью коньяк - я дворянин. И не лезьте ко мне в друзья. Эта девушка для меня дороже всех вас... она моя сестра и боевой товарищ. Нас подружили пули.
- Те самые пули, из которых при попадании выливается яд? - весело уточнил капитан Рвако. - Кстати, Сухович, вы рано прекратили их испытания. Восстание можно было бы затянуть еще на недельку-другую.
- И так все удалось, - не согласился Сухович. - Вы знаете, что ни один врач, который пытался вылечить наших солдат от этих ранений, так и не догадался о яде. Постарались академики, правда?..
