Лилиан Браун - Кот, который приезжал к завтраку
— Вы считаете, ваши друзья захотят снять номер-люкс? — спросила Труди, вручая ему карту с расценками.
Здесь было четыре спальни и два люкса. Садовый люкс стоил вдвое дороже спальни, а люкс «английский» ценился дороже всего — в нём стояла кровать «жакоб» с балдахином и витыми столбиками.
— По-моему, мистер и миссис Райкер захотят «английский» люкс, — сказал он, внутренне хихикнув при мысли о негодовании друга. Арчи мог себе это позволить, но он всегда разыгрывал скупердяя. Больше того, он сорок лет высмеивал Квиллера за его шотландскую бережливость. Наступил час сладостной мести.
— Мы поставим в «английский» свежие цветы, — сказала одна из женщин. — Вы случайно не знаете, какие нравятся леди?
— Жёлтые.
— Великолепно! Жёлтые хорошо смотрятся на фоне тёмного дуба. Мы позвоним на материк, и цветы доставят нам на пароме.
Когда все дела были улажены, Квиллера пригласили выпить шампанского на бельведере.
— Смешайте мне что-нибудь безалкогольное, и я с удовольствием к вам присоединюсь.
Бельведер был затянут сеткой — не только из-за комаров, но и из-за бродячих кошек. Несколько здоровенных экземпляров — из них две беременные — рыскали по заднему двору, поджидая подачки.
— Их все кормят, — сказала Труди. — Остров поистине переКОШен.
Они уселись в белые плетеные кресла, покуда робкая молодая островитянка в розово-лососевой униформе вносила ведерко с шампанским, фужеры и ароматизированную минеральную воду для Квиллера. Он предложил тост за двух веселых хозяек гостиницы, а потом задал свой обычный вопрос: что привело их на остров? Женщины мгновенно переглянулись, словно уславливаясь, и стали, дополняя и перебивая друг друга, рассказывать о себе:
Карла: Обе наши семьи с самого начала состояли членами Клуба Гранд-острова, так что мы всю жизнь были дачными соседками, пока…
Труди: Пока наши мужья не умерли, а дети не решили, что в других местах интереснее, и поэтому…
Карла: Мы продали наше членство, и…
Труди: Начали путешествовать вместе, скупая антиквариат и останавливаясь в сельских гостиницах.
Карла: Мы собрали так много вещей, что перед нами встал выбор…
Труди: Открыть антикварную лавку пли завести ПП, потому что мы любим встречаться с людьми и играть в хозяек гостиницы.
Карла: А потом мы услышали о блестящих возможностях Грушевого острова. Вообразите наше удивление, когда…
Карла: Мы поняли, что это наш собственный Гранд-остров, только под другим именем.
Труди: По правде говоря, мы пришли в восторг, потому что…
Карла: В острове есть что-то, проникающее в самую кровь.
Когда они сделали передышку, Квиллер моргнул и тряхнул головой. Сидя между ними, он едва поспевал поворачиваться то в одну сторону, то в другую, чтобы ловить их головокружительное повествование.
— Можно, я переменю место, чтобы видеть вас обеих, драгоценные леди? — попросил он.
Это не было преувеличением: он поражался, сколько парикмахеров, массажистов, портных, пластических хирургов, зубопротезистов и постановщиков голоса потрудились, чтобы произвести на свет эти совершенные женские изделия. Их хорошо поставленные голоса, однако, все повышались — с каждым вновь наполненным фужером.
Болезненно пугливая островитянка, с трудом старавшаяся сделать хоть что-нибудь правильно, принесла на бельведер поднос бутербродов-канапе. Когда она удалилась, Квиллер спросил:
— Вы нанимаете к себе в гостиницу островитян?
— Мы это обсуждали. Дон Эксбридж хотел, чтобы мы нанимали студентов с материка, но у наших семей испокон веку были слуги-островитяне, мы с ними удобно себя чувствуем. Они, знаете ли, часть «Островка опыта».
Появилась ещё бутылка охлажденного шампанского и ещё бутылка минеральной воды с запахом киви, и Квиллер сказал:
— Вы упомянули, что продали своё членство. Но не свою реальную недвижимость?
Женщины переглянулись, как бы спрашивая друг дружку: скажем ему? А потом уступили его искреннему взгляду и сочувственной манере. Они расслабились. Любили поговорить.
— Что ж, — начала Труди, — когда мы решили продать свою собственность, которой наши семьи владели с тысяча девятьсот двадцатых, то узнали, что должны продать её своему клубу по их цене, которая была много меньше рыночной стоимости. Так значилось в первоначальном контракте. Мы ничего не могли с этим поделать.
Карла воинственно прервала её:
— Будь в живых мой муж, он нашёл бы какую-нибудь лазейку, уж поверь мне!
— Клуб Гранд-острова контролируется семейством Эплхардтов, которые его основали, а миссис Эплхардт, мать семейства, женщина не из легких, — неодобрительно повела изящными плечиками Труди.
Снова Карла: Я зову её гарпией! Я всегда жалела её малышей. Они росли вместе с нашими ребятишками. Никто из них не пошёл по тому пути, который она им наметила.
Труди: Поэтическая справедливость! Она хотела, чтобы старший сын стал юристом. Он прошел юридическую школу, но так и не смог пройти испытания баром.
Карла: Следующего предполагалось сделать хирургом-кардиологом. И кем же он стал в конце концов? Замечательнейшим ветеринаром! Он всегда любил животных.
Труди: А девочка? Она же настоящая пушинка!
Карла: А младшенький? Мать избавила его уже от трех супружеств!
Труди: Это было бы забавно, не будь оно так печально.
Карла: А зачем он так хлопотал насчёт этих браков?
Труди: Он всего только простак, который не может сказать «нет».
Когда весёлые хозяйки дали знак нести третью бутылку шампанского, Квиллер встал, поблагодарил их за гостеприимство и объяснил, что у него назначена ещё одна встреча. Оставив их приятно расслабленными в плетеных креслах, он пошёл по Дороге Западного побережья, изумляясь интригам, плетущимся за Золотым Занавесом. Забрал по пути свою отглаженную одежду, потом остановился у гостиницы «Домино», чтобы позвонить Райкеру. Известие о том, что комнаты забронированы, он оставил секретарю.
— Да босс здесь! Хотите с ним переговорить? — спросил Уилфред.
— Нет времени. Для распоряжений уже поздно. — Квиллер знал, что первым же вопросом друга будет: «Сколько?»
При выходе из гостиницы его остановили сестры Мозли.
— Вы герой! — заявили они. — Хардинги рассказали нам о вашем подвиге.
— Просто довелось оказаться в должное время в должном месте.
— Мы очень хорошо знали Элизабет, — сказала та, что в очках. — Она училась у нас в Коннектикуте. Когда мы прочли в бостонских газетах о курорте Грушевого острова, нам и в голову не пришло, что мы едем на её любимый Гранд-остров.
— Вы виделись с ней с тех пор, как здесь живёте?
— О нет! Мы и не подумали бы навязываться, — мягким голосом сказала та, что миловидней. — Она хорошо выглядит?
— После змеиного укуса никто не выглядит наилучшим образом.
— Совершенно верно. — Они кивнули, улыбнувшись его ворчливому наблюдению.
— Но, если ответить на ваш вопрос серьёзно, она кажется нездорово худенькой.
— У неё опять проблемы, — вполголоса сказала одна из сестер другой. — Она не ест. Скверно, что ей не вырваться из этого окружения.
В воображении Квиллера сложился профиль русалочки.
— Она была хорошей ученицей?
— О да, — ответила Эдна. — У неё всю жизнь были хорошие репетиторы и преподаватели, но когда она к нам приехала, нервы у неё оказались в полном расстройстве. Все мы усердно трудились, чтобы улучшить её диету, поднять её дух и втянуть её в жизнь кампуса.
— Мы кое-чего добились, и она должна была уехать в колледж, но… этого не случилось. Причина так и осталась неизвестной. Какое-то время мы переписывались, но она постепенно соскользнула в свой мирок. Бедняжка Элизабет!
Квиллер спрятал своё любопытство за вопросом:
— А теперь, когда вы побывали на её любимом острове, что вы о нём думаете?
— Это не то идиллическое местечко, которое мы ожидали увидеть, — сказала Эдна. — Бамба — приятное семейство, но мы сомневаемся, что останемся здесь до конца срока.
— Остров даже не грушевидной формы, — заявила Эдит. — Мы катались в фургонах по обоим побережьям и выяснили: это равнобедренный треугольник!
— Вам следует написать об этом в вашей колонке, мистер Квиллер, — заключила Эдна.
Неторопливо возвращаясь в «Четыре очка», он мысленно, мазок за мазком, рисовал групповой портрет королевского семейства: дочь, которая не желает есть… сын, который то и дело женится… образованный юрист, который не может (или не хочет) пройти испытания баром… терапевт, который предпочитает лечить животных… деспотичная мать, по отзывам, сущая гарпия.
