Ая эН - Уровень Пи
– Мне не нужно щелкать, – вдруг уверенно сказала она. – Мне лучше так…
Варя раскрыла ладонь, вытянув пальцы вперед, и провела рукой по воздуху. Три лимонные ниточки, тонкие, как паутинки, вытянулись из трех ее пальцев (большой и мизинец остались незадействованными) и повисли в воздухе.
– Ух!!!
– Здорово?
– Круто! А что дальше делать?
– А дальше – все что угодно, кроме одного. Вот эту черную чужую ниточку я сейчас спрячу. И ты ее не вытягивай.
Варя хотела спросить, почему не вытягивать, но вдруг поняла, что знает это. А знает потому, что никакая она сейчас и теперь не Варя, а… а Мебби Клейн, вот! Вот так.
Диди. Не тратьте время, пытаясь повторить эксперименты Мебби Клейна с ниточками из пальцев. Даже если вы являетесь инфилопером, в условиях Земли-12 производство инфи невозможно. Этому препятствуют базовые физические характеристики нашего мира.
Глава 12
Совещание
Дюшка Клюшкин никак не мог уснуть. Он вертелся под одеялом и пытался решить свою головоломку, в которой недоставало еще больше деталек, чем у Риза. Дежурные операторы СОСИСки, следящие за показаниями датчиков, вмонтированных в Дюшку, вынужденно бодрствовали вместе с ним. А поскольку показания этих датчиков не лезли ни в какие рамки, то вместе с дежурными не спала добрая треть сотрудников секретного отдела, мечтающая в этот час только о том, чтобы объект Клю наконец угомонился и задрых. Ангелы следили за всем, что происходило в городе, и, как обычно, ни во что не вмешивались.
Первую половину ночи Дюшка думал о себе и о Варе. Он не мог понять, что происходит с Варей, отчего она за последнее время так изменилась. Но еще хуже было то, что Дюшка не мог понять, что происходит с ним самим. Он не боялся, или, по крайней мере, ему казалось, что он не боится того, что его будут исследовать или клонировать. Где-то в глубине души ему даже приятно было осознавать, что он – особенный, единственный, уникальный. Но в той же самой глубине Дюшке хотелось оправдать эту уникальность каким-нибудь красивым самостоятельным поступком. Например, совершить подвиг, на который ни один обыкновенный мутант не способен. Или написать потрясающую поэму, наполненную сугубо человеческими чувствами. Или сделать еще что-нибудь в этом роде. Короче говоря, отличиться. Стать особенным не потому, что так решила природа, а потому, что ты сам на это способен. Однако дела с поэмами и подвигами продвигались туго. Честно говоря, пока они вообще никак не продвигались. Конечно, Дюшка по праву считался лучшим хрюкальщиком школы, и, кроме того, у него было еще одно не совсем обычное хобби, но все-таки для единственного человека на планете этого было совершенно недостаточно. Вот если бы удалось для начала подтянуть по оперативному хрюканью Варю… Но она сама уже как-то справилась… Эх, Варя, Варя!
Дюшка вылез из постели и подошел к базовому компьютеру. Базовым у мутантов называется непереносной компьютер, жестко подсоединенный к сети. Все остальные компы – браслеты, кольца, сережки, тетрадки и т. д. – связаны с ним, но могут быть перекинуты и на любой другой подходящий приемник.
Диди. Попадете к мутантам – легко разберетесь, у нас на Земле-12 тоже примерно такая же система. Вот на Земле-98 все устроено иначе, там будьте осторожны и ни в коем случае не нажимайте на зеленые кнопки! Э-э… и на остальные тоже. Да.
Дюшке было плохо. С одной стороны, он чувствовал себя полным ничтожеством, с другой – понимал, что все остальные, мутанты, вообще полные уроды. Никто из них не способен его понять! Даже Варя. Да что там Варя… Даже мама! Дюшка тихонько заплакал. В нижней части дома что-то зашевелилось. Дюшка быстро скользнул в ванную комнату, расположенную рядом с его спальней, заперся и пустил воду. Предчувствие его не подвело: мама подошла ровно через десять секунд.
– Ты представляешь, который час? – спросила она сонным голосом.
Пока Клюшкин безуспешно решал свою головоломку, его мама успела уже и заснуть, и проснуться.
– Так ведь с завтрашнего дня – каникулы!
– Тем более. Успеешь еще в ванне насидеться. Скоро утро, а ты…
– Ну, мамуленька!
– Вылезай и спать! Ты портишь себе здоровье, милый!
– Ладно, сейчас.
Мама ушла. Дюшка сглотнул горькую слюну и подставил ладонь под струю воды.
– Ты портишь себе здоровье, милый! – сказал он воде маминым шепотом, но только с добавлением яркой издевательской нотки. – А если ты испортишь себе здоровье, солнышко, то станешь мутантом, и тогда тебя не заберут на опыты. – Дюшка даже не заметил, как стал говорить вслух. – А если тебя не заберут на опыты, тебе придется жить, как всем обыкновенным ребятам, и тогда…
Клюшкин поднялся с краешка ванны и закрыл кран. Его взгляд упал на тюбик с зубной пастой, которой он столько лет безуспешно пользовался для выращивания клюва.
– Только вот не стану я никогда мутантом! – прошептал Дюшка и опять всхлипнул.
– Ты уже спишь? – крикнула снизу мама.
– Ложусь! Спокойной ночи! – как можно более веселым голосом откликнулся Дюшка, перекочевывая в спальню.
К уставшим дежурным операторам СОСИСки присоединилось подкрепление в виде двух операторов «службы НЗ» и врача-невропатолога, поскольку состояние объекта Клю грозило перерасти в неуправляемую истерику. Директора решили пока не беспокоить.
Дюшка опять залез под одеяло. Его знобило, лихорадило и качало – все одновременно. Ему было горько осознавать, что он не способен совершить ни одного достойного поступка. Да он даже в ванне не может сидеть столько, сколько ему хочется! Может, у него потому ничего и не получается, что он – человек? Может, если бы он родился мутантом, все было бы по-другому, лучше? Но мутантом ему не стать. Разве что отправиться в биореактор, про который ему рассказывал Венька. Дюшка накопал кой-чего в сети по поводу этого реактора. Мысленно он не раз совершал к нему путешествие, полное приключений и опасностей. Он пробирался внутрь, как профессиональный шпион, обведя вокруг пальца многочисленную охрану, и становился в итоге самым крутым мутантом с клювом, крыльями и складными членистоногими отростками, которые незаметно убирались под ребра. В этот момент в Дюшкиных мечтах обычно появлялась Варя, окруженная толпой экзальтированных телевизионщиков, которые специально прилетели к реактору брать интервью у только что вылупившегося членистоногого монстра. Но сегодня Варя не появилась. Сегодня на Варе Дюшкина мечта предательски оборвалась, и он вдруг понял, что ему срочно нужно действовать. Клюшкин опять вылез из-под одеяла и подошел к компьютеру.
В этот момент в дежурку СОСИСки вошел директор. Он бросил взгляд на приборы и тоже понял, что надо срочно действовать.
В половине четвертого утра в подземном конференц-зале секретного института по личной инициативе Тафанаила Казбекова собралось экстренное заседание ученых, непосредственно работающих с Андреем Клюшкиным. На нем, кроме самого директора, присутствовали:
– Фредерико Менс, как всегда бодрый, в парике и отличном расположении духа;
– его супруга Сильвия Менс, жизнерадостное создание и одновременно специалист по нестандартной психологии;
– Игорь Лап, откровенно скрывающий зевоту даже после трех противосонных таблеток;
– Лелександр Сергеевич Пушкин, в отличие от своего знаменитого тезки в жизни не написавший ни одного стихотворения, но зато бесспорный ас в области биохимии;
– десяток других сотрудников СОСИСки;
– горстка ангелов-наблюдателей во главе с Димой Чахлыком, темнокожим ангелом атлетического телосложения, от одного кивка которого в конечном итоге могла зависеть дальнейшая судьба собравшейся в этом зале компании.
Графики, на которых были изображены изменения состояния объекта Клю за последние сутки, светились на экранах, расположенных под потолком по периметру зала. Центральный экран в данный момент был подключен к камере, наблюдающей за Дюшкой, который в глубокой задумчивости сидел на кровати, обхватив руками коленки. Разговор умных ученых был очень умным и изобиловал еще более умными словами и выражениями.
– Меня тревожат некоторые показатели лямбда и дельта-два, связанные с изменением профиля ответов рецепторов лимфоцитов за последние три дня, – сказал Пушкин.
– Рецепторов В-лимфоцитов, – уточнил всезнайка Лермонтов, поскольку не все присутствующие были биохимиками.
– Учитывая характер смещения профиля, я считаю, что объект Клю должен быть в срочном порядке изолирован и тщательно исследован в условиях стационара, – продолжил Лелександр Сергеич, бросив уничижительный взгляд на выскочку-компьютерщика.
– А учитывая данные последней энцефалограммы, – перебил Пушкина Лап, включая под потолком два новых экрана, – в данный момент объект Клю ни в коем случае не может быть изолирован от общества. Если мы не хотим его потерять.
