Королевство Тишины - Марианна Твардовская
Глава 7
Когда Лин и Мари добрели до заметённого снегом села, огни горели только в таверне на площади. Таверна выглядела мрачновато и уныло.
На обледеневшем крыльце Мари приостановилась, обернулась к Лину:
– Мне что-то страшно. Может быть, в какой-нибудь дом лучше постучимся?
– Не бойся ничего, – успокоил её он, – ты же со мной. Я таких таверен не одну сотню видел.
Дверь тревожно скрипнула, пропуская путников. Они оказались в полутёмном зале, где в углу горел очаг, и царила зловещая, оглушительная тишина. Никого не было видно. Лин откашлялся и громко спросил:
– Хозяева?! Есть здесь кто-нибудь?
В ответ на его голос послышались шаги, и из темноты появился невысокий человек со свечой. Он подошёл к гостям, по очереди поднёс свечу к их лицам и бесцеремонно оглядел. Хмыкнул и поинтересовался:
– Что вы хотите?
– Ужин и ночлег, – ответил Лин.
– А деньги у вас имеются? – насмешливо спросил хозяин.
– Я расплачусь музыкой, – уверенно сказал Лин. – Я музыкант.
С ним такое случалось не раз: оказавшись без денег, он играл в тавернах, привлекая толпы посетителей, за что хозяева были готовы угощать его совершенно бесплатно. Но не в этот раз.
– Музыкант? – в голосе трактирщика прозвучала насмешка. – Знаю я таких музыкантов. А ну, убирайтесь отсюда, нищеброды!
Мари вылетела на крыльцо, не дожидаясь дальнейших действий. Попытавшегося протестовать Лина хозяин взял за ворот и вытолкнул следом за ней. Музыкант, не удержавшись на ногах, упал. Снег показался ему обжигающе горячим.
Его охватили отчаяние и злость, он поднялся, отряхивая руки, собираясь уже показать обидчику, что с ним не стоит так обращаться, и с удивлением увидел высокую тёмную фигуру, выросшую за спиной хозяина таверны.
– Ты что это музыкантов обижаешь? – поинтересовалась фигура густым низким голосом. Незнакомец отодвинул в сторону разом присмиревшего хозяина, спустился к странникам, посмотрел в лицо Лину, заботливо стряхнул снег с его одежды. Униженного скрипача всё ещё трясло от гнева и обиды.
– Пойдём, – спокойно сказал незнакомец, легко подталкивая путников к двери, и добавил, уже в сторону хозяина: – Хорошего вина принеси, и ужин собери, я угощаю.
– Хорошо, – пискнул тот, и Лину стало понятно, что нежданный его защитник обладает здесь непререкаемым авторитетом. Мари опасливо взглянула на спутника, но он ободряюще кивнул ей, и они вернулись в уютное тепло таверны.
Следуя за своим благодетелем, они оказались в самом тёмном углу зала, и с удивлением обнаружили, что за столом сидят ещё несколько таких же суровых громил, прежде ими незамеченных.
– Располагайтесь, – коротко пригласил их мужчина. Хозяин прибежал с подсвечником, бутылью вина и двумя кружками, суетливо поставил все это перед гостями, и убежал вновь. Похоже, что он и впрямь побаивался этой компании.
Лину стало не по себе, Мари вообще дрожала, как осиновый лист. Бродячий музыкант понемногу начал догадываться, кем могут быть эти мрачные люди. С такими он встречался не единожды, и встречи эти заканчивались для него по-разному. Бывало, что и ноги едва удавалось унести. Но пока они, вроде бы, были настроены доброжелательно, а значит бояться нечего. Он незаметно сжал руку Мари, коротко улыбнулся ей, и сел за стол.
Суровый защитник откупорил бутыль, разлил вино по кружкам, подвинул их гостям:
– Угощайтесь.
Лин, борясь с желанием осушить кружку залпом, медленно потягивал вино, и всматривался в лица напротив. Им, казалось, не было никакого дела до благотворительных причуд их друга, они равнодушно смотрели мимо музыканта, изредка перекидываясь друг с другом парой слов.
Хозяин принёс ужин, невероятно аппетитный для изголодавшихся путников – жареное мясо, лепешки, тушёные овощи. Пригласивший их заботливо подвинул миски к ним поближе. Дважды предлагать не пришлось, Лин и Мари накинулись на еду. Мужчина наблюдал за ними, но выражение его лица музыкант, глядя искоса, разгадать не мог, а смотреть прямо побаивался.
Когда странники, наконец, насытились и отодвинули миски, благодетель их удовлетворенно кивнул. Хозяин унёс посуду, попутно получив указания приготовить путникам комнату для ночлега. Лин отчаянно боролся со сном, по всему телу разлилось блаженное тепло, ноги и руки налились свинцовой тяжестью. Но благодарность к обогревшему их человеку была сильнее любой усталости, и когда тот попросил:
– Ну, сыграй нам теперь, музыкант! – Лин с готовностью поднялся и достал скрипку.
И тут он вспомнил про сырой туман, в котором ему пришлось играть, чтобы найти Мари. Лин с тревогой осмотрел инструмент, но сырость, кажется, совсем не повредила ему, только звук стал немного глуховатым.
Скрипач коснулся струн смычком, и из-под него сначала чуть неуверенно, потом все громче полилась чарующая музыка. Она заполнила собой всё, кажущееся в темноте необъятным, пространство зала. Лин играл от души, наслаждаясь каждым звуком. Он нанизывал ноты, как жемчуг на тонкую нить, творя неповторимое в своей красоте звучание.
Мари слушала его, и ей казалось, что она плывёт по волнам умиротворяющей мелодии, а музыка убаюкивает её. Она так и уснула за столом, опустив голову на руки. А Лин все играл, сплетая новые и новые жемчужные нити из чистых, сияющих звуков.
***
Мари проснулась поздним утром и не сразу поняла, где находится. Ей вспомнилась утомительная дорога, вечер в таверне, волшебная музыка скрипки. Что было дальше, и как она оказалась здесь, Мари не помнила совсем, но Лин спал рядом, а значит их ночные приключения закончились хорошо. Она осторожно коснулась его руки. Он открыл глаза, тревожно взглянул на неё, и тут же улыбнулся.
Пока она приводила себя в порядок, пытаясь расчесать спутавшиеся кудри, Лин рассказал ей, что случилось вечером. После того, как она уснула, он ещё долго играл для мрачных разбойников. Те молчали, и в сердце его начала закрадываться тревога: а нравится ли им, как он играет? Что ждёт их, когда он закончит? И когда, наконец, утомившись, Лин опустил скрипку, вместо слов благодарности каждый из сидевших за столом положил перед ним по серебряной монете, а молчаливый их благодетель добавил целых пять. Вознаграждение было более чем щедрым. А потом тот самый мрачный тип легко подхватил заснувшую Мари на руки, отнёс её в приготовленную для странников комнату, и пожелал Лину спокойной ночи.
***
Спустившись вниз,
