Игорь Фарбажевич - Рождественские сказки
Тимка запустил руку в пустой карман и нащупал старый юбилейный рубль, который мать давно зашила туда "на счастье". Он решительно надорвал подкладку и протянул монету одному из сторожевых. Тот взял, с удивленьем оглядел её, попробовал на зуб, затем показал рубль другому, третьему, и вместе они стали разглядывать профиль Ленина.
- Это что такое?! - строго спросил первый сторожевой.
- Княжий серебрянник! - соврал Тимка и ткнул пальцем в монету. - Из Киева мы.
Сторожевые пошептались, впустили Рубакина в город, а один незаметно пошел следом.
Невдалеке от княжеских хором на возвышении раскинулась большая деревянная крепость с резными башенками.
- Детинец! - сразил Святика своей эрудицией Тимка. - Древний Кремль...
На ровной квадратной площадке прямо под открытым небом были врыты в землю десять деревянных статуй в человеческий рост, увенчанных парчовыми шапками.
- Да ведь это же - капище! Ну, языческий храм! - воскликнул Рубакин, продолжая преподносить щенку чудеса знаний из пятого класса.
Тимофей обошел площадку с видом знатока, вытащил фотоаппарат.
- Ох, и кадры будут!.. Любой музей выхватит!.. - и направил объектив на деревянные божества.
Но тут случилось что-то непонятное: на противоположной стороне появилась мужская фигура с охапкой соломы. Беспокойно оглядываясь по сторонам, злоумышленник торопливо обложил ею одну из деревянных скульптур и стал высекать кремнем огонь. Спустя всего минуту-другую ввысь взметнулся огнененный столб.
Огонь охватил бородатого истукана. Тимка нажал кнопку фотоаппарата.
Сверкнула фотовспышка, а возле Храма уже появились ратники с железными топорами и луками, схватили поджигателя и Тимку. Святик держался в сторонке.
- За что, ребята?.. - Тимофей почти отбился. Но древние кряжистые мужики снова дали Рубакину по ребрам, которые все ещё ныли после драки у киоска. Вобщем, скрутили его, как барашка.
На пожар сбежались жители городища и стали забрасывать огненный столб снегом. Огонь удалось погасить. Все древние идолы остались целы, кроме бородатого.
- За сие подлое дело, - разнесся над Храмом громовой голос Князя, завтра поутру принести обоих в жертву сгоревшему Перуну! Через сожжение!
- Оборжаться! - охнул, не на шутку испугавшийся Тимка. - Да что я вам сделал, уроды?! Это вон, из-за него!
Неизвестный молчал, стоял на одной ноге - подвернул в драке - и кусал губы от боли.
- Эй, Гнездило и Безобраз! Тащите злодеев в застенок!
Их поволокли в темницу.
- Да не трогал я вашего Перуна! И вообще, никаких богов на свете нет! - бесполезно орал зуевский богатырь.
От этих слов Гнездило и Безобраз замерли на месте и в ужасе закрыли глаза.
- Как так нет?! - изумился Князь. - А это кто? - Он указал на идолов. - Разве он - не бог солнца Ярило? Или, она - не богиня любви Ладо?.. А, может быть, тот кумир - не хозяин огня Сварог? Кому же тогда мы молимся о мире, как не Коляде? Кого просим о щедрых плодах, как не Купалу?.. А Стрибог? И сожженый вами, злодеями, Перун - наш мироправитель?! Это ли не боги?! - Казалось, он был рад сказать лекцию перед народом.
- Никого я не сжигал! - упрямо твердил Тимофей Рубакин. - Может, Сварогу захотелось стать главным - вот он и спалил вашего мироправителя.
- Замолчи!.. - крикнул в гневе князь Зуеслав. - Ты - богохульник и злодей! Что это у тебя? Никак, волшебное кресало!
Он вырвал у Тимки фотоаппарат и случайно задел спусковую кнопку. Вспышка моментально сработала. Князь от неожиданности выронил аппарат в сугроб и тут же заметил на земле две фотографии. Зуеслав поднял их и с удивленьем увидел на одном цветном снимке - идолов, а на другом хитровато-напуганное лицо Тимки. Князь ужаснулся и отбросил фото в снег, прибив для верности каблуком сафьянового сапога.
- Никак, колдовская береста?.. Э-э, да вы, как я погляжу, - чародеи! Эй, Гнездило и Безобраз! Вы что, уснули?! Волочите их в темницу!..
Сопротивляться было бесполезно, и Тимофея вместе с Незнакомцем повели в тюрьму.
Святик бежал следом.
Наконец Тимку и Незнакомца втолкнули в темное подземелье. Загрохотали засовы.
- Гляди-ка! - удивленно воскликнул один из сторожей. - А это откуда?!..
- Значит ключник принес.
- У нас такие не куют!
- Работа не наша! - согласился другой.
Раздался недолгий железный скрежет: сторожа навешивали новый секретный замок на кованую дверь. Потом ушли греться.
В темнице Тимка прижался к мерзлой стене и впервые в жизни растерялся от своей беспомощности.
"Вот и все, - сцепил он зубы. - Завтра меня уже не будет в живых! Эх, оборрржаться!.."
Он вспомнил город Зуев, стариков, которым хамил, торговцев, у которых отнимал заработанное, школу, которую так и не окончил. Даже милиция из дали веков казалась ему теперь родной и близкой.
Ах, мама, мама!..
- Не боись! - тихо сказал Незнакомец.
- Кто вы?
- Выруба, - представился незнакомец.
- Зачем вы его сожгли?!..
- Хотел и других спалить - да не успел.
- Я видел. Но за что? Ведь это - ваши боги!
- Боги?!.. - хмыкнул Выруба. - Идолы! Истуканы! Я этих богов сам вырубил, когда был молодым и глупым. Красивые деревяшки - вот кто они! Истинный Бог - один на всех. Я про него в херсонских степях узнал. Там и крестился...
Они помолчали. Потом Тимка снова спросил:
- Кто же вы?
- Я - истуканов мастер!.. Сколько я их на дорогах понавыставил!.. Еще и неизвестно, кто из нас богом-то был: не они меня - я их сотворил! усмехнулся Выруба. - А однажды наскучило! Ушел из городища.
- Вернулись?
- Новое время, брат, на Руси настает. Вернулся, чтобы и людям глаза открыть, - ответил Выруба. - Однакож, придет то время, не я - так другие сожгут истуканов. Или на дрова порубят!.. Одного только себе не прощу: из-за меня тебя завтра погубят.
Тимка не ответил.
- У Зуеслава - суд скорый: княжий, - продолжал Выруба. - И слово княжье. Дал его - а назад взять нельзя. Иначе, к чему тогда оно?..
За кованой дверью что-то звякнуло. Узники оборвали разговор и прислушались: ни голосов, ни скрипа шагов... Только - свист метели...
За кованой дверью что-то громко плюхнулось на крыльцо, и тут же послышалось знакомое сопенье.
- Святик! - насторожился Тимка.
- Тимофей! - раздалось из-за тюремной двери. - Толкани дверь-то! Не справлюсь я: тяжелая она очень.
Зуевский богатырь удивился, но на дверь приналег.
И вдруг темница... распахнулась. В лунном свете на пороге стоял дрожащий щенок. Его шерсть обледенела и торчала дыбом.
- В-вы-хходите! - сказал он узникам. - Пока сторож-жей нет.
- Ты как отпер-то?! - удивился Выруба.
- А я в з-замок перев-воплотился, - ответил Святик. - Совсем неслож-жная роль!.. Только х-холодно!
- Оборжаться! - восхитился Тимка.
- Скоморох! - крякнул Выруба.
И они тихо рассмеялись.
На крыльце лежал целехонький "Поллароид" с нераспечатанной фотокассетой, которые щенок притащил с городища.
Спустя полчаса три беглеца были уже далеко за его пределами: Выруба знал потайной ход в городской стене, затем они попрощались навсегда. Выруба, прихрамывая и опираясь на подобранную где-то палку, отправился в херсонские степи, а наши Путешественники во Времени вернулись к своей Телеге.
- И как это тебе пришло в голову стать замком? - спросил Святика Тимка. Он до сих пор восхищался своевременной выдумкой Щенка.
- А ты вспомни старую загадку, - ответил великий артист: - "Черненькая собачка свернувшись лежит, не лает, не кусает, а в дом не пускает"...
Как Тимофей ни старался взять курс в наше время, рычаг упорно возвращался в положение, соответствовавшее ХIV веку...
5.
Землю покрыла беспросветная мгла. Покрыла - и тут же рассеялась.
Телега Времени, как стояла, так и осталась стоять на месте. Лишь вокруг все изменилось до неузнаваемости.
Маленькие сосенки стали стройными красавицами, а раскидистые дубы превратились в настоящих лесных богатырей. Только зима будто никогда не уходила из леса. Такие же сугробы, такие же синие тени от деревьев, тот же морозный воздух...
Тимка и Святик посидели, подождали. Однако, когда торчать на одном месте стало скучно и холодно, уж было решили снова взяться за рычаг управления и мчаться по Времени дальше, как донеслись голоса. Святик прислушался: говорили не по-русски. Они спрыгнули в снег.
Схоронясь за кустами, путешественники увидели, что по лесной дороге весело ехал конный воинский отряд, ровно сорок один человек - Тимка подсчитал.
На воинах были цветные плащи из алтабаса, шитые золотом и отделанные драгоценными камнями меховые шапки, из-под шапок выглядывали черные косички. Сапоги - короткие и остроносые, на поясе - богато украшенный колчан, сабля в чеканных ножнах и плетка. На плече - тяжелый лук. Почти каждый вел на поводу ещё одного оседланного коня.
Татары ехали неспеша.
Когда Тимка и Святик вышли из лесу, то увидели, что отряд уже стоит на мосту, а тиун, ехавший впереди, громко стучит длинным копьем в городские ворота. Воины-баскаки расположились на лошадях чуть поодаль, подчеркивая этим главенство тиуна. Вскоре на каменной стене показались русские ратники-сторожа.
