С. Гроув - Золотое снадобье
Тео криво улыбнулся:
– Весьма подходящая биография.
– Ты о чем?
– Кому, как не мыловару, все следы прошлого смыть!
– Мыло мылом, а черного кобеля все равно не отмоешь добела. – Майлз, нахмурившись, закрыл стеклянную дверцу и опустился напротив Тео на кожаный стул. – Это для простых бостонцев он весь беленький и пушистый… еще и благоухает… а на самом деле – политика грязней еще поискать!
– А хоть кто-то про него толком что-нибудь знает?
Майлз наградил Тео пристальным взглядом, словно на самом деле тот спрашивал совсем о другом. Потом подался вперед, обхватив колено сильными морщинистыми пальцами.
– С чего такой интерес, Тео?
Юноша передернул плечами. Другую свою карту он планировал разыграть позже, но вменяемо объяснить Майлзу свое любопытство требовалось сейчас, иначе беда.
– Ну… я случайно услышал, что он Шадраку типа грозил.
Майлз застонал:
– Ты неисправим, Тео! И много подслушать успел?
– Да нет, не особенно. Что-то про выбор: правильный и неправильный. Вот я и пытаюсь понять: нам пора волноваться?
– Уверенности у меня нет. – Майлз тряхнул седой гривой. – Бродгёрдл – хитрая лиса, я тоже о нем судить только по слухам могу. Чем бы он ни занимался, на горячем его никто не застукает. Так вот, если слухи хоть на йоту правдивы – да, нам пора волноваться. – Его глаза сузились: – А остальное ты слышал? Касаемо Вещих?
Тео выдал широченную улыбку:
– Стыд и срам, Майлз! Отправился искать Вещих, и где они?
Майлз сморщился, как от кислого.
– Прости, что не ввел тебя в курс дела. Видишь ли, премьер лично дал мне поручение и столь же лично запретил посвящать кого-либо еще. – Он тряхнул головой. – Уж поверь, все было бы куда проще, имей я право тебе рассказать!
– Ты, дед, наверно, раза в четыре старше меня, – с искренней приязнью сказал Тео, – а правила нарушать, когда это необходимо, так и не выучился! Надо было просто взять и сказать мне!
Майлз скорчил страдальческую гримасу, Тео же добавил:
– Слушай, теперь-то хоть расскажи! О чем весь сыр-бор?
– Понимаешь… – начал Майлз. – Есть нюансы, которых тебе для твоего же блага лучше вовсе не знать.
Тео закатил глаза, и путешественник нахмурился:
– Я серьезно! Пока мы полностью не определились, откуда и от кого исходит угроза, было бы крайней безответственностью подвергать тебя столь нежелательному вниманию… – Он вздохнул. – С другой стороны, мало верится мне, будто счастье в незнании.
– Чем дальше, тем интереснее, – сказал Тео. – Давай уже, колись!
Майлз встал и окинул взглядом царивший в кабинете бардак. Рядом со стеклянной горкой на стене красовалась подборка масок, одна страшнее другой. Все свободное пространство покрывали карты в застекленных рамах. На полу – сплошной ковер из книг и газет. На столе, за который Майлз почти никогда не садился, раскинулась живописная коллекция увеличительных стекол, кофейных чашек, карандашей, мятых бумаг.
– Пойдем-ка в оранжерею, – сказал он.
Тео в изумлении уставился на него:
– Куда-куда? Мы же там сваримся!
– Пошли, – рассеянно повторил Майлз, вставая со стула.
Тео заторопился следом.
Теплица находилась позади дома. Погода стояла не особенно жаркая, но солнце щедро пригревало сквозь стекла: добротно политая растительность так и бушевала. Тео и Майлз словно шагнули в удушливые, влажные тропики. Закрыв дверь, Майлз вытер мгновенно вспотевший лоб, аккуратно сложил белый платочек и спрятал в карман полосатой рубашки.
Тео терпеливо ждал объяснений.
– Я немногое могу тебе рассказать, – приглушенным голосом заговорил Майлз. – Да и того даже моим людям не следует знать.
Говоря «мои люди», он имел в виду пожилую чету – мистера и миссис Бидл. Муж присматривал за особняком, супруга готовила. Про себя Тео полагал, что с таким слухом, как у мистера Бидла, в шпионы уж точно не принимали, а миссис Бидл на эту должность и сама не пошла бы, ибо частная жизнь эксцентричного нанимателя ее нимало не интересовала. Но не спорить же! Тео энергично закивал, ожидая продолжения.
– Я действительно разыскивал Вещих, – сказал Майлз. – Они известны как непревзойденные целители… и есть человек, которому очень пригодилось бы их искусство.
Он свирепо сдвинул седые кустистые брови.
Тео выжидал.
– Ну и?.. – спросил он спустя некоторое время. – Ты что, только это и собирался мне сообщить?
– Я думаю, как лучше объяснить! – Их взгляды скрестились. Майлз уселся на кованую железную скамейку и указал Тео на противоположную, а сам наклонился поближе. – Вещие – форменная легенда. Никто не знает, сколько их вообще. Иные называют их даже не Вещими, а Непостижимыми… Они обитают где-то возле Жуткого моря – где именно, опять же никому не известно. Изредка выбираются за пределы своего края и странствуют, оставляя за собой вереницы чудесных исцелений. Возможно, этими людьми движет обычное сострадание, но Шадрак полагает, что некий кодекс обязывает их лечить каждого встречного, кому требуется помощь. Он говорит, только так можно объяснить столь глубокую таинственность в сочетании с чудотворением.
– Самые же среди них одаренные именуются тучегонителями, и, если верить слухам, это воистину гении. Рассказывают о слепой женщине, вернувшей зрение, об утопленнике, который вновь задышал… есть вовсе невероятная история о мальчике, которому отгрыз руку медведь. Так вот, рука выросла заново!
Брови Тео поползли вверх.
– Ты прав, это превосходит всякое вероятие, – кивнул Майлз. – Но я тебе еще не все рассказал. В минувшем августе Шадрак послал весть на побережье Жуткого моря, испрашивая помощи Вещих. Ты же помнишь, что произошло с его близким другом Карлтоном Хопишем?.. Бланка и ее големы так изувечили несчастного, что он до сих пор не очнется… Вот Шадрак с отчаяния к Вещим и обратился. Ответа не последовало, что и неудивительно, учитывая, как немыслимо трудно их разыскать… Вообрази его изумление, когда в январе он получил письмо от женщины из Вещих по имени Златопрут. Она умоляла его хоть что-нибудь сообщить о троих тучегонителях, отбывших в Бостон на его зов! Дело в том, что на родину они так и не возвратились.
Тео аж присвистнул:
– Они отправились на помощь Шадраку!..
– Судя по всему – да. Только никто их не видел ни в Бостоне, ни в окрестностях. К тому времени Блай уже занял свой пост. Шадрак показал ему письмо Златопрут. Блай лично занялся этим делом. Он во все концы разослал верных людей с наказом отыскать тучегонителей. Поиски не дали результатов!
– Наступил февраль. Как ты помнишь, самый снежный месяц в наших краях. И тогда произошло нечто необъяснимое. На ферме в дальних пригородах Бостона метельной ночью раздался стук в дверь. Фермер вышел и увидел перед собой мужчину; тот держал на руках потерявшую сознание женщину. Женщина оказалась тяжело ранена. Мужчина плакал, от него только и удалось добиться: «Я ее пытался убить, а она все равно меня исцелила». Он раз за разом повторял эти слова: «…она меня исцелила». Фермер и его жена занялись женщиной, незнакомца же, мучимого раскаянием, отправили за врачом.
– Доктор прибыл лишь утром, и то, что он увидел, поставило его в тупик. Фермерша уложила раненую в постель; там она и лежала, по-прежнему без сознания, – посреди россыпи желтых цветов.
– Цветов?.. – переспросил Тео и поневоле обвел взглядом теплицу.
– Да. Они проклюнулись на ее одежде и даже на коже. Выросли на простынях! Уму непостижимо! Доктор осмотрел женщину. Он не смог сказать ничего определенного о ее состоянии, зато в кармане больной обнаружил нечто жизненно важное: письма, отправленные премьером Блаем. Это была Вещая по имени Златопрут… – Майлз покачал головой, глядя на свои потасканные башмаки. – Блай обратился к лучшим врачам Бостона, но что они могли сделать? Ее тело излечилось, но разум остается закрыт. Бедняжка так и не очнулась. – На лице землепроходца отражалась мучительная досада. – Блай окружил ее наилучшим уходом, но Вещая угасает.
– А… мужчина, что принес ее на руках?
– Это, – с кривой усмешкой ответил Майлз, – составляет уже вовсе непостижимую тайну. Мужчина исчез. Как ушел доктора искать, так и пропал с концами. Блай, естественно, попросил врача и фермерскую чету самым подробным образом его описать. Портрет вышел расплывчатый. Рослый, узкоплечий, лицо длинное… Они назвали только одну примечательную деталь. Этот человек был вооружен абордажной кошкой на длинной веревке.
Тео так и ахнул:
– Голем!..
– Голем, – подтвердил Майлз.
– Но я думал, они…
– Исчезли? Друг мой, ничто не исчезает бесследно. Мы с Шадраком полагали, что, оставшись без Бланки, их предводительницы, големы разбредутся кто куда. Похоже, мы ошибались. Кто-то ведь напустил голема на Златопрут? А та, вместо того чтобы защищаться, исцелила его. – Майлз нахмурился и вновь провел по лбу платочком. – Вот, Тео, и все, что нам известно. Как ты понимаешь, мы на многое готовы, чтобы помочь Вещей… Увы, все попытки добраться до ее соплеменников оказались тщетными. Потому-то я их и разыскивал, когда мы ездили на запад.
