Вольный ветер - Екатерина Александровна Неволина
Вот это я понимаю. Лютик хороший конь, хоть и несчастный. Ирин папа, Сергей Вячеславович, однажды сказал, что многие прокатные животные такие. За ними не особо следят и заставляют работать, причем нагружают монотонным и тяжелым трудом, когда надо шагом везти какого-нибудь дядечку или тетечку по кругу. Каждый день, в любую погоду и при любом самочувствии.
У Лютика, когда он появился у Иры, был отсутствующий, замотанный вид и бархатистые, но неживые глаза. Он ел без аппетита и не хотел ничего делать. Ира решила, что, прежде всего, нужно вернуть ему радость жизни. Именно так она это назвала. Она мыла Лютика, чистила, расчесывала гриву и хвост, приносила питомцу яблоки и сахар, выводила пастись, даже бегала с ним, держа за узду.
Кстати, бегать Лютику сперва не слишком нравилось. Но потом что-то изменилось.
Уж не знаю, как Ира это сделала, может, чудом, но постепенно Лютик начал откликаться.
В моем альбоме есть акварельный портрет Лютика тех времен, когда он появился у Иры, и рисунок недельной давности. И это два совершенно разных коня. Они даже смотрят по-разному!
А зашуганная Мышь буквально за несколько дней в доме моей подруги не только ожила, но и отъела приличное пузико, которое пыталась подставить всем и каждому, сопровождая это одобрительным тарахтением и требуя почесываний. Да и вообще она вполне себе обнаглела.
Задумавшись, я остановилась. День был погожим. Ясное яркое небо, у горизонта сливающееся с морем, зеленая территория лагеря с одно-двухэтажными коттеджами, выкрашенными в белый цвет, и горы, казавшиеся спящими великанами, головы которых терялись в облаках.
Горы нависали над долиной, словно ласково обнимая ее громадными каменными ладонями и защищая ото всех опасностей. Волшебное место! И вдруг, в этот солнечный день, зажмурив глаза, я подумала, что мне будет здесь хорошо. Ну научусь я как-нибудь кататься на лошадях.
А что еще говорил вожатый? Самое главное – желание… Допустим, я не стану ездить так ловко, как Вита. Но разве мне это нужно? Поразмыслив, я ответила на вопрос отрицательно. В конце концов, я просто составляю компанию Ире. Если не захочется, могу в принципе не заниматься тренировками по верховой езде – все равно остаются море, солнце, природа, а уж сколько возможностей для живописи!
У меня прямо зачесались руки – хотелось немедленно взять карандаш и набросать для начала хотя бы ту лошадь, на которой показывала класс Вита. Обожаю рисовать лошадей, они очень красивые: вытянутые морды, нервные ноздри, огромные выразительные глаза, способные передать какие угодно эмоции.
У меня в альбоме немало изображений лошадей, правда, в основном Лютика, но тут… тут для рисования полное раздолье!..
Я улыбнулась своим мыслям и направилась в сторону домика. Через час теоретический урок, а потом и первый выезд новичковой группы.
Возле домика я наткнулась на Иру и с первого взгляда поняла: с подругой что-то неладно. Она выглядела нервной и возбужденной.
– Что-то случилось? – с опаской спросила я.
– Да. Я уезжаю, – огорошила меня Ира.
Я даже ушам своим не поверила.
– Что? – зачем-то глупо переспросила я. – Мы ведь только приехали…
– Понимаешь, Мира… – Подруга мялась, ей было неловко. – Лютик… Мама не хотела говорить, я из нее вытрясла… Сильное растяжение. Ему необходима помощь.
– Но ты не врач…
– Я должна быть рядом с ним. Его предали люди. Лютик мне поверил, я не могу его бросить. Послушай, Мир, мне нужно его навестить. А потом я вернусь. Папа меня встретит, – затараторила Ира.
– Подожди… То есть ты сразу уезжаешь?.. – Меня будто огрели по голове чем-то тяжелым, а день вмиг перестал быть приятным. – Тогда я с тобой. Что я буду одна делать?..
– Мир! – Ира умоляюще на меня посмотрела. – Твоя мама не простит, если я утащу тебя с собой. Ты же в курсе, что она копила на лагерь… И путевку еще в марте покупала… Я вернусь очень быстро, вот увидишь. А ты пока проведешь несколько дней без меня. Поучишься общаться с лошадьми, тут хорошие тренеры. Порисуешь, поплаваешь в море… Разве плохо? Здесь такое расписание, ты и соскучиться не успеешь. А мне надо к Лютику, правда!
– Да, – машинально кивнула я. – Но я сюда поехала за компанию…
Первой мыслью было присоединиться к подруге, но это означает лишние деньги за билет, потерю оплаченных дней и возможные проблемы, связанные с тем, отпустят ли меня без родственников, вместе с Ирой. Уж за мной-то папа не приедет, поскольку его вообще нет.
«У него другая семья», – объяснила мне мама.
Я до сих пор, наверное, не поняла, как это – другая семья – и почему папе ничуть не хочется посмотреть на меня. Я ведь не очень похожа на маму. Может, похожа на отца? Но мы обе его явно совершенно не интересуем. Что ж, я приняла этот факт и смирилась.
Нам с мамой и вдвоем весьма неплохо, хотя иногда довольно нелегко.
Мама работает бухгалтером, растит меня в одиночку, поэтому постоянно берет подработки и часто выглядит уставшей. Я знаю, что она меня любит, просто ей не всегда хватает времени, зато она находит возможность оплачивать художественную школу, причем хорошую – мы не только учимся рисовать, но и занимаемся историей искусств, посещаем выставки, да и лагерь, естественно, стоит немало.
В какой-то момент я пыталась отказаться от дополнительного обучения, но мама сказала, чтобы я даже не думала. Художественная школа – вложение в будущее, не хочу же я, чтобы затраты, которые она понесла за все это время, были бесполезны. И я, конечно, не смогла ничего возразить. Пожалуй, поэтому я и ощущаю особую ответственность, а бросить оплаченный лагерь не имею права, об этом не может идти и речи.
Ира, очевидно, поняла мой страх одиночества.
– Ладно. – Подруга тяжело вздохнула. – В таком случае я никуда не поеду. А дома обойдутся без меня. Я, в конце концов, не доктор. Сейчас позвоню папе…
Мне стало по-настоящему стыдно. Вот ведь принцесса – испугалась лишиться Ириной поддержки. Разве это по-дружески? Я же вижу, как она относится к Лютику, да и к другим своим питомцам. И между прочим, именно поэтому мне нравится Ира. Поэтому мы и дружим.
Я улыбнулась и махнула рукой, как делала мама, решившись на что-то вроде незапланированных трат на телефон или
