Рыцарь Родриго и его оруженосец - Михаэль Андреас Гельмут Энде
Мама Дик от ужаса закрыла рот ладонью, когда увидела Родриго Грубиана, выходящего из ворот крепости в скрежещущих доспехах, а папа Дик даже спрятался от него. Строгому Сократу пришлось вытаскивать его из-под двухъярусной кровати, прежде чем он смог представить их друг другу.
– Это рыцарь-разбойник Родриго Грубиан, но он совершенно безобидный! – прокричал тогда попугай, и хотя Родриго ни в коем случае не хотел, чтобы папа и мама Дик так его боялись, но и слова попугая ему тоже не пришлись по вкусу. Он ведь мог лишиться дурной славы и боялся – и это была уже четвёртая или пятая его боязнь, – что дурная слава в дороге истощается так же быстро, как кошелёк.
Однако это путешествие устраивалось не ради него, а ради отважного Малыша, и он преодолел свой страх и робость, прогнал из горла лягушку, лишившую его дара речи, и обратился к Сократу, листающему книгу, со словами:
– Должно быть, это очень интересная книга. Ты глаз не можешь от неё оторвать.
На самом деле Родриго Грубиан немного завидовал. Он бы и сам был не прочь в такой момент сбежать в какую-нибудь историю. Дома, в крепости Гробург, он часто так и делал, поскольку истории бывали ему милее, чем действительность. А лучше всего он чувствовал себя в историях, которые он придумывал сам. Тогда ведь все нити держишь в своей руке и можешь не бояться того, что будет дальше.
Родриго Грубиан бросил тоскливый взгляд на марионеток, что болтались, свисая с потолка. Будь он в лучшем положении – не так полон страхов и не так зажат неудобными доспехами, – у него бы даже появилась охота поиграть с ними.
– Я читаю не ради удовольствия, – сказал попугай. – Я работаю.
– О, – уважительно произнёс рыцарь-разбойник, – тогда извини. Я не хотел мешать.
Надоедливое забрало опять с грохотом упало. Родриго Грубиан тихо его поднял, стараясь не шуметь.
– Ничего, – примирительно сказал попугай. – Я всё равно никак не продвигаюсь. Слишком всё мудрёно!
Родриго Грубиан не знал, что на это сказать. Ему было неясно: то ли попугай расположен разговаривать, то ли нет. И ему пришлось подумать, прежде чем он снова преодолел свою робость.
– Что там мудрёно? – тихо спросил он.
– История Малыша! – тут же ответил Сократ и принялся ходить по столу кругами. – Я пытаюсь её предугадать. Догадаться, как всё пойдёт дальше. Мне хотелось бы это знать до того, как Малыш это переживёт, чтобы в каком-то определённом месте истории подождать его, то есть оказаться там раньше его. Понимаешь? – Попугай остановился и смотрел на рыцаря-разбойника маленькими чёрными глазами. – Ну?
– Ты пытаешься узнать, что Малыш сделает в первую очередь? – спросил Родриго Грубиан, немного подумав.
– Вот именно! – прохрипел Сократ и снова принялся кружить вокруг книги.
– И какое отношение к этому имеет книга? – спросил Родриго Грубиан.
Он крепко держал своё забрало, уже предвидя, что оно вот-вот упадёт. Эта часть лесной дороги, казалось, была особенно неровной. Кукольный вагончик громыхал так, будто пересекал поле застывшей лавы.
Взгляд Родриго Грубиана опять упал на многочисленных марионеток, свисавших с потолка и в этот момент раскачивающихся как на карусели.
Сократ был краток, в своём стиле. Он поведал рыцарю-разбойнику о старинной книге историй, откуда папа Дик черпал материал для своих кукольных спектаклей и откуда происходили все сложные имена Малыша, которые вы все давно уже забыли.
– Но как в этой книге может быть история Малыша, если она ещё не произошла? – удивился Родриго Грубиан.
– Истории похожи одна на другую, – ответил на это премудрый попугай. – И все похожи на то, что происходит в действительности.
Будь у Сократа указательный палец, он бы поднял его на этом месте. А так он поднял лапу, чтобы пересчитать по пальцам возможности, которые он принимал в расчёт, взвешивая продолжение истории Малыша.
– Во-первых, – начал Сократ, – Малыш повстречает чёрного рыцаря. Так часто бывает в рыцарских историях. А с тех пор, как появился ты, рыцарь-разбойник, мы имеем дело, на мой взгляд, с рыцарской историей.
Родриго Грубиан опустил забрало при упоминании чёрного рыцаря. По крайней мере, так он мог скрыть свою внезапную бледность. Представить себе чёрного рыцаря – это был леденящий ужас.
– Вторая возможность, – продолжил Сократ, – Малыш захочет кого-нибудь ограбить. Это я считаю особенно вероятным, ведь перед ним поставлена задача совершить особо тяжкое преступление.
Родриго Грубиан смущённо кивнул. Он один был виноват в этом плане Малыша.
– Правда, тогда встаёт вопрос, – задумался Сократ, – что именно он хотел бы похитить.
– Может быть, сокровище? – робко предположил Родриго Грубиан.
Этот ответ напрашивался, правда, слишком уж назойливо. В хороших историях, как показывал его собственный опыт, часто происходило то, что не очень-то напрашивалось.
– Хорошо! – проскрипел попугай. – Я и сам так считаю! Итак, допустим, он похитит сокровище. Следующий вопрос: у кого он его похитит? Напомню, что преступление должно быть не только тяжким, но и опасным!
Родриго Грубиан с удовольствием бы почесал в затылке, как многие делают при размышлении, но он был в шлеме, и пришлось обойтись так.
– Сокровище… – повторил он и
