Агния Барто - А. Барто. Собрание сочинений в 3-х томах. Том III
Бабушка Оля стоит на платформе с расписанием в руках, вытирает лоб платком.
— Всё выяснила. Через сорок минут будет поезд Ереван — Москва. Надеюсь, тот самый, который мне нужен… Оказывается, через эту Никитовку все поезда проходят: ереванский, тбилисский, батумский, сочинский. — Бабушка говорит мечтательно: — Через сорок минут я увижу Симу… Что же я ничего не купила? Тут, наверно, продают конфеты? Куплю ей тянучки. Она в детстве так любила тянучки!
…Алеша с коньками под мышкой выходит из подъезда своего дома, говорит лифтёрше:
— Марья Семёновна, вот ключ… Я на каток… Меня мастер спорта ждёт.
Алёша уходит, и мы видим, как к этому же подъезду подходит бабушка Сима с Сашенькой. Бабушка Сима спрашивает лифтёршу:
— Ольга Александровна Птицына здесь живёт?
— Здесь, в сто семнадцатой квартире.
— Здесь! — обрадовалась, заволновалась бабушка Сима. — Вы не знаете, она здорова?
— А как же, здорова, не так давно куда-то ушла. Никого у них нет…
— Недавно ушла — значит, не на вокзал, — решает Серафима Васильевна. На её лице растерянность, разочарование.
— Может быть, что-нибудь передать? — предлагает лифтёрша.
— Нет, что же передавать? Раз она здорова, я очень рада, — обиженно говорит Серафима Васильевна.
Алёша стоит на перекрёстке, ждёт, когда можно будет перейти через дорогу. Машины, счищающие снег, задержали движение.
К перекрёстку подходят Серафима Васильевна и Сашенька. Сашенька тоже обижена до глубины души:
— Здоровая! А нас не встретила. Плохие твои москвичи!
Алёша, услышав её слова, обернулся:
— Что ты сказала? Повтори! Москвичи плохие?!
— А что, не плохие? Обещали нам Москву показать — и метро, и Красную площадь, а сами не пришли!
— Саша, никто нам не обещал! — вмешивается Серафима Васильевна.
— Ну вот, а ты на москвичей!.. — негодует Алёша.
— А тебе-то что? — пожимает плечами Саша.
— Как это что?! Я москвич! — отвечает Алёша.
Саша говорит, насмешливо оглядывая его:
— Какой москвич! Покажи тогда, где метро.
— Да вот оно! Это каждый знает.
— И высотный дом можешь показать?
— Конечно, могу!
— Не хвастайся!
— Я не хвастаюсь! Пойдёмте, если так! — неожиданно для себя решает Алёша.
Зажёгся зелёный свет. Серафима Васильевна трогается в путь. Удивлённо говорит Алёше:
— Куда ты собрался идти, мальчик?
На платформе Курского вокзала бабушка Оля с большой коробкой конфет в руках встречает только что прибывший поезд. Пробегает вдоль вагонов, заглядывает в окна, ищет Серафиму Васильевну. Снова взволнованно пробегает по платформе, смотрит в лица приехавших. Вдруг с криком «Сима!» бросается на шею какой-то женщине. Та испуганно отшатывается. Бабушка шепчет растерянно:
— Извините, пожалуйста, это ошибка.
Вестибюль станции метро. Идут приезжие и Алёша.
Яркий свет, роспись потолков — всё поражает приезжих. На всё они смотрят восторженными глазами.
— Это дом или улица? — спрашивает Сашенька Алёшу.
— Это метро! — говорит он Серафиме Васильевне, подчёркнуто обращается к ней, а не к Сашеньке. — Посмотрите, как сделано! Всё москвичи построили!
Киоск «Союзпечати» вызывает у Серафимы Васильевны необычайный интерес. Она критическим взором оглядывает витрину, строго спрашивает продавца;
— А почему у вас детская литература лежит вместе с газетами?.. Ты ещё здесь, мальчик? — удивляется Серафима Васильевна, взглянув на Алёшу.
— Ну да, я вас жду, посажу вас в вагон, — отвечает Алёша.
— Мы пойдём медленно, будем всё осматривать, а ты иди. — Серафима Васильевна громко чихает. — Вот правда, иди, мальчик, куда тебе надо!
— Будьте здоровы! — вежливо говорит Алёша Серафиме Васильевне.
— Спасибо, — благодарит бабушка Сима. — Ты иди, а то устанешь мне желать здоровья. Как налетит на меня, так не меньше десяти раз.
— Это у вас носоглотка. Надо шалфеем, шалфей мягчит, — наставительно говорит Алёша. — Хотите, зайдите к нам. У моей мамы есть. Мы тут близко живём.
— Спасибо, нам некогда. У нас через три часа поезд. Видишь, Сашенька, какие гостеприимные дети в Москве.
Алёша смутился:
— Нам просто велят старушкам помогать.
— Я уж не такая старушка, — улыбается Серафима Васильевна. — Я человек немолодой, но вполне бодрый.
— Вы — бодрый? Что вы! Вы самая настоящая старушка.
Серафима Васильевна говорит уже недовольно:
— Пожалуйста, иди, мальчик!
Серафима Васильевна и Сашенька подходят к эскалатору.
— Я даже не знаю, как вы с эскалатора сойдёте, моя бабушка там чуть ногу не сломала. Вас нельзя пускать одну, — говорит Алёша. И покровительственно берёт Серафиму Васильевну под руку.
— Нет, ты меня, пожалуйста, не держи! — сердится Серафима Васильевна, желая отделаться от непрошеного покровителя. — Если хочешь, дай руку Сашеньке.
Алёша и приезжие выходят на платформу.
— Ну, вот я вас довёл! — говорит Алёша, собираясь уходить.
— Ой, сколько народу! — восклицает Сашенька. — Как же мы одни? Мы ведь нездешние!
— Ну чего ты боишься? — говорит Алёша.
Ему хочется идти на каток: ведь там его ждёт мастер спорта Ковалёва. Но, взглянув на растерявшуюся Сашеньку, он колеблется, не знает, как ему поступить. Вынимает из кармана листочек со своим расписанием.
— Пять часов — каток или прогулка. Ладно! Менять я имею право. Вместо катка будет прогулка. Поехали! — решительно говорит он обрадованной Сашеньке.
Из тоннеля появляется сверкающий огнями поезд, останавливается, распахиваются двери вагонов.
— Садитесь, садитесь! — командует Серафима Васильевна.
— Постойте! — вдруг, помрачнев, говорит Алёша.
Двери вагона захлопываются, поезд уходит.
— Вот что: я всё-таки пойду на каток… Меня там ждут, — меняет Алёша своё решение: как видно, не так-то легко отказаться от встречи с мастером спорта.
— Мальчик, какой у тебя странный характер! — рассердилась Серафима Васильевна. — Что ты нас задерживаешь?
Сашенька говорит укоризненно:
— Уходишь, москвич?
— Нет, — колеблется Алёша, — раз решил — надо до конца. — Просит Серафиму Васильевну: — Только подождите меня ровно пять минут, я позвоню из автомата Никите, пусть он предупредит Ковалёву, что я немного опоздаю.
— Нет, ждать тебя мы не можем! — говорит Серафима Васильевна. — У нас и так мало времени.
— Как хотите, — обиделся Алёша. — Но вы без меня дольше проездите! Тут везде переходы, даже москвичи запутываются.
— Бабушка, подождём его! — умоляет Саша. — Ну, бабушка!..
— Хорошо! Пять минут подождём, — уступает Серафима Васильевна огорчённой девочке. — Но ни секунды больше!
На блестящем льду катка фигуристка Ковалёва, фотография которой висит у Алёши в комнате, делает сложные пируэты.
— Ко мне тут не приходил мальчик? — спрашивает она у ребят.
— Нет, Екатерина Захаровна, — отвечает какая-то маленькая девочка, тоже вертясь на одной ножке.
Фигуристка подлетает к другой группе ребят, спрашивает мальчиков, среди которых стоит Никита.
— Тут Алёши Птицына нет среди вас? Куда же он провалился?
Никита удивлён:
— Птицына нет… Я сам его жду…
Бабушка Сима смотрит на свои часики, нервничает:
— Мы только время теряем из-за этого мальчика!.. Едем, Саша!
— Одни мы заблудимся, — хнычет Саша.
— Не выдумывай, Сашенька! Я прекрасно ориентируюсь…
Саша придумывает способ, как её удержать:
— Бабушка, а там, над лестницей, ещё киоск, видишь?
— Не хитри, пожалуйста! — сердится бабушка, по всё же, не выдержав, направляется к киоску. — Стой тут! Ни шагу с этого места, — велит она Саше, а сама поднимается по лестнице.
— «Дошкольное воспитание» есть? А «Автогенное дело»? — спрашивает она продавца.
Народу много, и, несмотря на своё умение ориентироваться, бабушка Сима спускается вниз не по той лестнице.
Мигают большие светящиеся часы, отсчитывая минуты.
Саша стоит одна на платформе, оглядывается по сторонам, ждёт бабушку.
Ещё одна минута прошла, ещё один поезд проносится в тоннель… А бабушка Сима всё не идёт.
— Бабушка… Где она? — волнуется Саша. Смешавшись с толпой, она выходит к эскалатору.
— Ты чья, девочка? — обратила на неё внимание какая-то женщина.
И вот уже Сашу окружили, расспрашивают:
— Ты кого потеряла?
— Да ты подожди расстраиваться…
— Чей это ребёнок, товарищи?
— Мой ребёнок! — подбегая, говорит Алёша.
Сашенька обрадованно бросается к нему навстречу:
— Алёша!
Он берёт её за руку.
