Марина Загидуллина - КузинаЖурналистика
Единственный случай за всю историю присуждения Пулитцеровской премии, обычно достающейся за смелые политические расследования, организованные журналистами: премия вручена обозревателю моды Робин Гивэн (2006 год). Сам по себе случай исключительный – и полезный для анализа.
Сначала отступление от рассказа о талантливой журналистке. Никогда мир моды не считался темой, достойной «мирового признания», несмотря на огромный интерес к показам мод, значению красоты и стиля в нашей жизни. Надеюсь, нетрудно догадаться, почему – внешний вид человека, как Пушкин говорил в «Евгении Онегине», «думать о красе ногтей», – всё это как-то «мелко», когда в мире столько бед, столько застарелых социальных болезней. Тот же Пушкин считал, что эти самые «думы о ногтях» не мешают быть «дельным человеком», но сам факт, что он об этом пишет, уже показывает полемичность такого высказывания – Пушкин будто спорит, может, с общественным мнением, а может, и с самим собой.
Несомненно, индустрия моды представляет собой целый мир, где вращаются звезды первой величины. Специальный раздел журналистики – так называемая бьюти-журналистика – это школа, где будущих авторов учат писать о красоте, моде и связанных темах. Что тут говорить – подойди к любому киоску газет и приглядись: чуть не треть витрины занимают журналы о моде, красоте, а также тесно связанные с этими темами «дамские журналы», «журналы для мужчин», так называемый life-style. Представляешь, какие армии людей работают, чтобы выходил номер за номером, на двухстах, трехстах полосах, с массой иллюстраций, текста? Поистине индустрия!
Но речь не об этом. Есть ведь еще и издания универсального содержания, выходящие каждый день, газеты. Неважно, электронный у них вид или бумажный, их главная направленность – отражение картины дня (а уж если говорить точно, так ее формирование, поскольку журналисты и редакторы газет решают, какие факты, события представить на страницах издания, как их позиционировать – мы уже об этом говорили).
Так вот, и в такой «универсальной» по содержанию газете есть, конечно, место моде, почему бы и нет? Но – в отличие от издания, специально посвященного моде, – здесь это лишь одна из рубрик. И вот тут и создается отличное поле для реализации бьюти-журналиста, работающего в «общественно-политическом», как сказали бы мы на отечественный лад, издании.
В чем разница? В степени обобщения. В специальном журнале, посвященном моде, ценятся детали, нюансы, там целая статья может быть посвящена какому-то модному тренду, его истории, его состоянию. А в рубрике, где у журналиста места не так много, должен быть анализ – в нашем случае, анализ моды и ее проявлений с точки зрения общественного развития.
Как это может быть? Робин Гивэн стала первым автором, чьи усилия на этом поприще были замечены мировой общественностью.
И вот теперь история ее успеха.
Под прицел попала внешность политиков, первых лиц государства. И не столько внешность (тут уж как Бог дал), сколько их выбор – «что надеть». Эта проблема, честно говоря, каждое утро занимает, наверное, ум 90 % тех, кто собирается на работу, но для Робин Гивэн значимым становится результат – что всё же выбрали политики в качестве своей «визитки» в том или ином случае.
Статьи Робин Гивэн при этом вовсе не являются каким-то смакованием деталей, указанием на нюансы или информацией о том, что и сколько стоит, либо «идет» или «не идет» это герою. Нет. Она анализирует внешний вид первых лиц с точки зрения той высокой ответственности, что лежит на их плечах, – представлять огромную нацию в глазах всего мира.
Однажды заняв такую точку зрения, Робин Гивэн моментально стала знаменитой. Всегда тактичная по отношению к внешним данным людей, она беспощадна при «разборе полетов»: зачем к тому или иному случаю выбран тот или иной наряд. Фактически журналистика моды превращается под ее пером в журналистику культуры – в самом важном, главном смысле слова «культура» – как уровне человечности в обществе.
Приведем конкретные примеры журналистских подвигов Гивэн.
В январе 2005 года Польская Республика пригласила первых лиц государств на церемонию в честь 60-летия освобождения нацистского лагеря смерти, Аушвица (Освенцима). Америку представлял вице-президент Дик Чейни. Именно его внешний вид на церемонии и стал объектом критики Робин в «Вашингтон Пост», где она тогда работала. Колонка обозревателя моды представляла собой резкий текст под, казалось бы, совершенно стандартной фотографией: группа лиц, одетых в зимнюю одежду и наблюдающих церемонию. На фото, правда, особенно выделяется пожилой человек в серо-зеленой «аляске», как назвали бы такую куртку в России. Он заметен не только потому, что сидит в первом ряду, но именно потому, что все остальные участники одеты в черное (как и подобает такому трагически-печальному поводу собрания).
Что такое концентрационный лагерь – «конвейер смерти» – ты, конечно, знаешь. Сколько людей было сожжено в печах Освенцима, страшно даже представить. Многие, кто едут туда, чтобы почтить память погибших, говорят о том, что в воздухе и сегодня ощущается этот страшный жирный пепел – запах смерти. Робин Гивэн в своем комментарии не отклоняется от темы – одежды, выбранной первыми лицами для этой церемонии. Она начинает свою статью с того, что указывает на вид президента России Владимира Путина – строгое черное пальто, шляпа, темные ботинки в соответствии с дресс-кодом.
Но Дик Чейни, по ее словам, одет так, будто «собрался играть в снежки». Спортивные «дутые» сапоги, лыжная шапочка и «аляска» поражают Робин настолько, что она пишет: «Вице-президенту, наверное, было тепло во время церемонии. Но вид его говорил о том, что о своем собственном комфорте он думал больше, чем о поводе этой церемонии». Ее заключение звучит как гражданское обвинение: «Чейни представлял американский народ на этой церемонии. Я не хочу, чтобы меня представлял некто, понимаете ли, в зеленой „аляске“ для зимних игрищ».
Так мода становится знаком общего отношения к событию. Если в России может случиться, что «светская красавица» Ксения Собчак укажет в своем блоге на сумку, с которой чиновница появляется на публике, и коварно сообщит, что цена такой сумки 14 тысяч евро, то в Америке это уже пройденный этап. Журналист – специалист в сфере бьюти-журналистики – оказывается настоящим «воспитателем» первых лиц. При всем своем уважении к Мишель Обаме («первой леди» Америки, добавим – первой «черной» леди в истории страны; у Робин даже есть книга, посвященная первому году Мишель Обамы в таком трудном статусе) Гивэн не может удержаться от резкого выпада, когда появляются репортажи о прибытии семьи президента на отдых в Гранд-Каньон. Жена Обамы выходит с трапа самолета в совершенно «затрапезных» шортах и футболке, не отличимая от толп туристов. Робин пишет, что, несомненно, в этом есть некий вызов – показать всем, что «статус» не мешает Мишель быть «как все», смешиваться с толпой. Но есть и ограничение такого стремления. Первая леди обязана выглядеть более сдержанно и официально даже во время таких событий, поскольку она всегда – часть церемониала, включена в него. Вытянувшиеся у трапа самолета военные в парадной форме оказываются весьма невыгодным фоном для «простушки» в шортах, диссонанс слишком велик. И Робин на этот диссонанс указывает. Не всегда даже самые благие намерения выглядеть демократично уместны.
Когда Кондолиза Райс выбрала для своего выхода на встречу с войсками авиации в Висбадене высокие черные сапоги на каблуке, черный длинный пиджак с блестящими пуговицами, то сразу попала под прицел критики Робин (это тоже 2005 год). С точки зрения журналиста, госсекретарь промахнулась – желая выглядеть женственно и властно, она выглядела с «претензией» на привлекательность, и не более того. Робин Гивэн избегает прямых оценок, но читателю не трудно сквозь строки ее отчета почувствовать однозначный приговор – насмешку. Не говорит критик и о том, что костюм напоминал формой и видом нацистскую форму; вместо этого проводится сравнение с одеждой героя Киану Ривза из «Матрицы». Так создается урок «уместности» внешнего вида.
С точки зрения Гивэн, женщина-политик, созерцая себя в зеркале перед выходом на публику, может задать сама себе множество вопросов: «Уместно ли я одета?», «Выгляжу ли я уверенно?», «Удобно ли мне?». Но один вопрос точно должен быть под запретом: «А я привлекательна?». Политик не играет в «завлекалочки», он действует на благо большого числа людей. И «одежка» оказывается ярчайшим знаком понимания собственной миссии.
Вот такая «бьюти-журналистика». Непростая задача – оставаться критиком в сфере моды и быть одновременно критиком социума. Оказывается, вполне осуществимая. И мы подбираемся здесь к еще одной важной мысли: нет такой темы в настоящей журналистике, где не было бы социальной значимости. О чем бы профессиональный журналист ни писал, он всегда будет говорить об общественной стороне проблемы, видеть в «своей» сфере отблеск общего. Это похоже на принцип голограммы – большое изображение состоит из множества маленьких изображений, в точности этот главный рисунок повторяющих. Так и здесь – внимательный человек обнаружит единство общественной жизни, и укажет на проявление этого единства.
