Дарья Доцук - Мандариновая пора
– Ну это ясно. А на какую? – усмехнулся Паша.
От хохота Алёна согнулась пополам. Такой её не видел никто, даже зеркало! Проходившие мимо одноклассницы шарахнулись в сторону от неожиданности: это Алёна? Смеётся?
– Да она так и называется – Новая улица. Здесь рядом. Символично, правда?
– Слушай, это уже сто процентов? – вскочил с подоконника Слава.
– Сто пятьдесят!
– И когда ты узнала? – продолжал выведывать Слава, а Паша всё никак не мог понять, что в этом такого – ну переезжает человек на другую улицу. Не в другую же страну, верно?
– В декабре! Как чудо на Новый год, да? – светилась от счастья девочка. – Всё уже готово, все документы. Они меня забирают сегодня! Андрей и Лариса!
Слава вдруг бросился обнимать Алёну. От неожиданности Паша даже присел на подоконник. Кто такие Андрей и Лариса, и с какой стати Алёна будет жить с ними?
– Ну ладно, я побежала! Мне классная разрешила последний урок пропустить. Увидимся завтра!
Алёна исчезла в толпе, и Паша наклонился к Славе:
– Что-то я запутался.
– А, ну да, – хлопнул себя по лбу Слава. – Ты же не знаешь. Она просила никому не говорить. Тут такое дело! В общем, её всё-таки удочерили!
– В смысле? Она… – Паша бросил взгляд в конец коридора, но Алёна уже скрылась из вида.
Слава кивнул в подтверждение его догадки. Алёна с пяти лет жила в детском доме неподалёку. И больше всего на свете не желала в этом признаться кому бы то ни было. Достаточно уже того, что директор и учителя были в курсе и относились к ней немного иначе, чем к обычным ученикам: незаметно подбадривали, делали маленькие подарки. «Поэтому она не выделялась», – сообразил Паша и покачал головой, коря себя за то, как плохо он знал Алёну, и, вечно занятый собственными проблемами, даже не пытался узнать. Ему казалось, что если и стоит кого-то пожалеть в целом классе, так это его самого. Лишиться любимого дома – это ведь так страшно. Что может быть хуже?
Он прогнал дурные мысли и посмотрел на Славу. Тот и не думал больше обижаться. Всё забылось само собой, в одну секунду. Главное, теперь Алёна обрела новую семью и новую жизнь на чудесной Новой улице.
28. Результат
Список вывесили в субботу. Блондинка в сером костюме прикрепила его железной кнопкой к стенду на самом видном месте. Как глашатай – приказ короля.
Лицей переполняли ученики и их родители. Они толпились возле заветного списка, нетерпеливо расталкивая друг друга локтями. Некоторые счастливчики уже праздновали победу, ликовали и принимали поздравления, другие ругались от огорчения.
– Позвольте, дайте посмотреть!
– Ну как, Миша, ты прошёл? Прошёл? Я не вижу!
– Мам, я в списке!
– Ура! Мы в списке!
– Ну ничего, Светик, попробуем ещё раз в следующем году.
– А я говорила тебе, надо было заниматься с репетитором пять раз в неделю! Будешь знать, как со мной спорить! Не реви! Хватит! Уже достаточно опозорился!
Паша стоял в коридоре и боялся приблизиться к стенду. Ждать уже не было никаких сил, но подойти к списку оказалось задачей куда более сложной. Родителям он до сих пор ничего не сказал. И поехал один. Вернее, вдвоём со Славой, который вызвался выступать в роли группы поддержки. Он теребил край рубашки и поминутно предлагал что-нибудь вроде:
– Хочешь, я узнаю, а потом тебе скажу?
– Сейчас, ещё минутку, пусть толпа немного рассосётся, – бормотал в ответ Паша в попытке выиграть время.
А Слава, тот ещё друг, то и дело нагнетал:
– Ну и школу ты себе выбрал. Экзамены хуже, чем в институте. А сколько всего людей в этом году принимают? Я уже двенадцать поступивших насчитал. Это много или мало? Вдруг уже свободные места закончились?
– Откуда мне знать? – буркнул Паша, потирая лоб: перед глазами то темнело, то мельтешили назойливые белые точки.
– Я прошла! Прошла! – завопила какая-то девочка с длинными рыжими косами.
– Молодец! Я и не сомневалась! – обняла её бабушка, хотя ещё пару минут назад хмурилась и нервничала возле гардероба.
– Уже тринадцать, – мрачно отметил Слава.
– Да, я в курсе, – разозлился Паша. И зачем он только позвал с собой Славу! От его замечаний только хуже.
– Может, всё-таки подойдём? Я думаю, тебя взяли. А так – стоим и трясёмся без толку. Может, уже радоваться пора!
– Подожди.
– Опять «подожди»? Нет, всё, я пошёл!
И Слава уверенно двинулся к списку. Паша ухватил его за рукав, но друг вырвался и побежал к стенду. Протиснулся поближе и скрылся за спинами школьников.
У Паши будто сердце остановилось. До этого он слышал каждый его удар, около сотни ударов в минуту, но сейчас всё смолкло. «Слава уже знает, – подумал он. – А я не хочу знать! Не хочу!». Он резко развернулся, чтобы уйти, и чуть не врезался в кого-то. Поднял глаза – Полина. В розовой ветровке. И щёки тоже розовые – точно малиной натёрли. Видно, бежала, торопилась. В светло-русых ресницах опять застряли снежинки.
– Привет, – слабо улыбнулась она и поджала губы.
И тут Пашу как по голове стукнули: вот он, единственный шанс! Наверное, у Паши не будет другой возможности сказать ей кое-что очень важное. Нужно обязательно сделать это прямо сейчас. Особенно если Слава вернётся с дурными вестями.
– Полин, я тут… в общем, надо поговорить!
– Да, надо, – отозвалась Полина, вид у неё при этом был несчастный, и заговорила сама: – Мне очень жаль, что так вышло. Но это не твоя вина! Времени на подготовку было мало. Мы-то с братом целый год к репетиторам ходили… Ты, главное, даже не думай расстраиваться!
Паша растерялся. О чём это она? В глубине души он, конечно, прекрасно понимал, о чём, но не хотел в это верить. Наверное, Матвей уже рассказал ей о результатах, он же сидел в приёмной комиссии.
Полинины глаза печально блеснули. Паша знал, к чему это приведёт, – сейчас она расплачется. Он глубоко вдохнул и аккуратно спрятал её холодный кулачок в своей горящей от волнения ладони.
– Всё нормально, – прошептал он, чтобы утешить Полину.
Появился Слава и покашлял, чтобы привлечь внимание. Полина отняла руку и поспешно сунула в карман куртки. Паша обернулся. Ещё оставалась надежда. Вдруг Полина ошиблась и он всё-таки есть в списке?
– Там… э-э-э… висит записка, чтоб… – начал Слава и споткнулся на полуслове. Паша выжидающе на него посмотрел. – Чтобы ты зашёл к завучу, вот.
– К Оксане Львовне? – встрепенулась Полина и так широко распахнула глаза, что не разберёшь: удивлена она или до смерти напугана. – Паш, давай бегом! Вдруг они что-то со списком напутали…
Она буквально затолкала его на лестницу и потащила к кабинету с надписью: «Сорокина О. Л.». Слава семенил следом и с опаской глядел по сторонам. Мрачные портреты и пейзажи, стонущие половицы, высокие потолки, старинные рамы, пустые каминные ниши…
– Хогвартс какой-то, – шепнул Слава, ткнув друга в спину. – У них что, нет денег на ремонт?
– Не отвлекайся! – шикнула Полина и впихнула Пашу в кабинет.
Дверь позади него хлопнула. Он остался с завучем один на один. За столом сидела Персиковая дама. Хоть она и сменила костюм, Паша всё равно запомнил её именно такой – персиковой и доброй. И вовсе не коварным Сфинксом.
– Здравствуйте? – застенчиво позвал Паша, вложив в это слово сразу несколько вопросов: и «Можно мне войти?», и «Зачем вы меня пригласили?», и даже «Пожалуйста, скажите, что я прошёл, а в том списке внизу – ошибка!»
Завуч мгновение изучала его, а потом вскочила со стула:
– Грушин, верно?
– Да. Мне сказали, чтобы я зашёл…
– Всё правильно, – улыбнулась она. – Присаживайтесь.
Паша опустился в кресло. Тоже старинное, резное, только обивка новая. Оксана Львовна вынула из ящика стола кипу бумаг и стала перебирать. У Паши по спине пробежал холодок.
– А, вот она, ваша экзаменационная работа, Павел, – завуч цокнула и покачала головой. – Как обидно. Три ошибки в тесте по математике. С русским тоже могло быть получше. Но эссе… Эссе…
«Хуже некуда» – мысленно закончил за неё Паша и отвёл глаза. Зачем она устраивает этот разбор полётов? Он и без того догадался, что не поступил.
– Эссе – выше всяких похвал! – воскликнула она.
Паше показалось, что на него упала люстра и начались галлюцинации, как в тот раз, когда он на лыжах врезался в дерево и ему привиделась тётушка Лан вместе с богом ветра.
– Мы были в восторге, когда читали! – продолжала она. – Вы так образно мыслите! Приводите такие интересные наблюдения. Даже удивительно, что вам всего тринадцать лет!
– Уже четырнадцать, – вставил Паша. Сегодня и в самом деле был его день рождения, но он вспомнил об этом только сейчас.
– И всё же кажется, будто это писал взрослый.
К чему она клонит? На всякий случай Паша решил оправдаться:
– Я не списывал.
– Нет-нет, конечно, нет! – Персиковая дама ласково ему улыбнулась. – Такие вещи может знать только тот, кто сам с ними столкнулся. Вот, к примеру, история с ветераном вьетнамской войны, владельцем книжной лавки. Это поразительно, что он, после всех этих страшных событий, не испытывает к американцам ненависти! «Когда-то мы воевали, но теперь мы друзья». Вот вам и мир без границ. Об этом очень важно говорить, Павел. Другое дело, что я не ожидала встретить нечто подобное в школьном эссе. И ещё на меня произвёл впечатление пассаж о мандаринах, – она заглянула в листок и процитировала: – «На первый взгляд, у двух культур, восточной и западной, нет ничего общего. Всё разное: язык, природа, обычаи, вера. Но всё меняется, когда настаёт мандариновая пора. И там и тут это время, когда вера в добро и чудеса особенно сильна и люди стремятся совершить как можно больше хороших поступков и дарят друг другу мандарины, символ счастья и нового года. И в этот момент становится ясно, что люди, где бы они ни жили, мечтают об одном и том же и внутренне ничем не различаются». Я считаю вас очень способным, перспективным студентом. И очень рада, что именно вам попалась тема «Возможен ли мир без границ?»
