Святослав Сахарнов - Рассказы и сказки
- Разве ты не видишь? - сказал я. - Она лучше умрёт, но не пойдёт к нам в руки.
Мы стояли, задрав головы, и смотрели на чайку. Еще недавно это была прекрасная большая птица. Таких больших чаек я не видел нигде. Ей, наверное, ничего не стоило добывать большую рыбу и улетать каждую зиму в далёкие тёплые края.
Потом мы сели в карбас и медленно поплыли вдоль берега.
Был август - конец короткого полярного лета. Дело было на побережье Баренцева моря. Зима здесь наступает в октябре.
Д В А Р А Д И С Т А
Служили на Охотском море два радиста. Один - на рыбачьем сейнере "Волна", второй - на грузовом пароходе "Пугачёв".
Рано утром садился радист "Пугачёва" за чёрный металлический ящик с блестящими ручками - радиостанцию, включал её и начинал передачу. Он нажимал пальцами то коротко, то длинно на медный рычажок - радиоключ, и в воздух летели то короткие, то длинные гудочки: пии-ии-пии-пи-пи...
И бывало, что радист "Волны" в это время надевал наушники, слышал сигналы и, привычно складывая их в буквы и слова, читал:
- "П-е-р-е-д-а-ю д-л-я в-а-с п-о-г-о-д-у..."
Потому что именно так радисты всего мира разговаривают друг с другом.
- Куда идёте?
- На Камчатку.
- А мы на Сахалин.
Вот и весь разговор.
Но однажды случилась беда. Сейнер наскочил в тумане на камни, пробил себе дно и стал тонуть.
Рыбаки бросились к насосам. Напрасно - холодная вода всё равно заполняла судно.
- Не успеваем откачивать воду, - сказал капитан. - Надо звать помощь.
А радист был уже в своей каюте. Стоя по пояс в воде, он отвинчивал от стола радиостанцию.
Вода в каюте поднималась всё выше и выше, а радист всё работал. Он сломал отвёртку, до крови ободрал пальцы, но всё-таки снял станцию и вытащил её на палубу.
Пии-пи-пи... - полетели в воздух тревожные гудочки.
Но на этот раз они были слабые-слабые: станция отсырела и работала плохо. Никто не отвечал радисту.
Волны бормотали уже у самой палубы.
- Видимо, помощь не вызвать, - сказал капитан.
И вдруг радист услышал в наушниках знакомые сигналы. Это отвечал "Пугачёв". Никто на всём море не смог разобрать слабых сигналов "Волны", а радист "Пугачёва" разобрал. И тогда он стал повторять их, работая на своей сильной станции:
"Всем! Всем! Всем!"
Теперь по всему морю, на всех кораблях слышали громкие и ясные, звучавшие как команда, сигналы:
"На помощь! На помощь!"
Четыре парохода, три катера, два гидросамолёта свернули с пути и направились к "Волне".
"Пугачёв" тоже спешил. Он обогнал другие корабли и первым пришёл к месту аварии.
"Волны" уже не было видно. Над водой торчали только её мачты. За них держались, плавая на спасательных кругах, люди.
Рыбаков вытащили. Когда они, сменив одежду, собрались в каюте парохода, радист "Пугачёва" спросил:
- Ну, где же ваш радист? Наконец-то мы с ним встретились!
- Его нет, - ответили рыбаки. - Он работал в воде, простудился и заболел. Час назад прилетал гидросамолёт и забрал его. Вот это он просил передать вам.
И один из рыбаков протянул радисту сложенный вдвое листок бумаги. Сверху на листке было написано: "Моему лучшему другу".
И никакой фамилии. Потому что у радистов всего мира вместо фамилий короткие позывные сигналы: пии-пи-пи...
К А К Д О С Т А Л И Я К О Р Ь
На причале Владивостокского порта я ждал посадки на теплоход. Порт гудел.
"Иду-у-у!" - предупреждал здоровенный пароходище, влезая в гавань.
"Пить! Пить!" - свистел катер-водолей, предлагая судам пресную воду.
"Гру-у..." - поднимал рукастый кран бадью с углем.
"...жжу!" - высыпал её в трюм.
Задрав голову, я смотрел, что делается на этом пароходе. Я уже знал: готовится очень важный рейс. Надо срочно доставить на остров, где было землетрясение, врачей, уголь, хлеб.
Всё было готово к отплытию. Оставалось только сменить якорь. Новый уже лежал на причале.
Подошёл кран, зацепил его крюком и понёс над водой к пароходу. Вдруг якорь сорвался и - бултых! - ухнул в воду.
На причале все зашумели, замахали руками. Неужели пароход задержится?
Портовые рабочие пригнали лодки и стали шарить по дну баграми, но ничего не нашли.
Тогда спустили водолаза. Водолаз был в медном шлеме и тяжёлых свинцовых башмаках. Он медленно слез с причала в воду и побрёл по дну, то и дело останавливаясь и выпуская клубы белых пузырей.
- Лёгкого надо, лёгкого! - закричали в толпе. - Вон лёгкий!
"Какого лёгкого?" - подумал я и увидел, что прямо на меня плывёт под водой огромная лягушка. Мелкие рыбёшки, как брызги, разлетались от неё во все стороны.
Я невольно попятился.
Лягушка всплыла, высунула голову из воды и посмотрела на меня. И тут я понял, что передо мною обыкновенный человек. Только на ногах у него зелёные лягушачьи ласты, а на лице резиновая маска. Изо рта к баллончику на спине тянулись трубки.
- Что случилось? - спросил человек-лягушка, сняв маску.
Ему наперебой стали объяснять, где упал якорь.
Человек снова надел маску и нырнул.
Так вот что кричали люди! Они требовали лёгкого водолаза, без шлема и башмаков, - подводного пловца, а не пешехода.
Этот водолаз и верно двигался куда быстрее первого. Тенью прошёл вдоль причала, нырнул в две-три ямины и, наконец всплыв, замахал руками.
Якорь был найден.
Крановщик опустил крюк на дно, оба водолаза зацепили им якорь, и тот, роняя на причал капли воды и грязи, снова поплыл по воздуху к пароходу.
Там его приклепали к тяжёлой цепи. Пароход заревел сиреной, закрутил винтами воду и ушёл в море.
К Р А Б Ы В П Е Р Ч А Т К А Х
Однажды весной вместе с чайками в Баренцево море прилетели необычные гости.
Низко над самыми сопками прошёл серебристый самолёт, пробежал по аэродрому, взревел последний раз моторами и затих.
Из самолёта стали выгружать гостей. Гости не простые - в ящиках. На каждом ящике надпись: "Камчатка", "Срочный груз" - и нарисована рюмочка. Это значит: "Осторожно - не ронять!"
Сняли ящики, погрузили в автомашину, повезли на берег моря.
На берегу ящики стали распечатывать. Снимут верхние доски, посмотрят, всё ли в порядке, - и бултых содержимое на брезент.
Не разбили?
Нет. Его не разобьёшь.
В ящиках - крабы. Камчатские, длинноногие, колючие.
Только маленькие.
Это ещё и не крабы, а крабишки, крабовы детёныши.
Лежат друг на дружке, как яблоки, шевелят глазами, норовят друг друга клешнёй за ногу ухватить.
Клешни у крабишек крепкие: ухватит, повернет - и нет ноги.
Поди, половина без ног прилетела?
А вот и нет! Все с ногами. На каждой клешне у крабят по кусочку резиновой трубки. Это им на Камчатке надели. Так драчуны в перчатках и летели.
Здесь, на Севере, будет их новый дом.
Торопятся люди, перебирают крабов - с клешней сдирают трубочки, относят путешественников на причал.
Перчатки сняли? Теперь бегом в воду!
Р Ы Б А И М Е Д В Е Д Ь
Работали на берегу полярного моря инженеры - искали место для завода.
Работали месяц, работали два. Подошла зима.
Забило море льдом.
Пошёл инженер со льда рыбу ловить. Взял удочки, ружьё на всякий случай прихватил.
Выбрался на лёд, от берега отошёл, видит - у полыньи медведь. Большой, жёлтый, головастый.
Стал инженер подкрадываться. Никогда он белого медведя вблизи не видел.
А медведь то подойдёт к полынье, то отойдёт. То подойдёт, то отойдёт.
"Что такое?"
Зашёл человек за ледяную скалу - торос, лёг на живот и пополз.
Выглянул из-за тороса.
"Вот оно что!"
В полынье рыба. Медведь подойдёт - она на другую сторону. Медведь отойдёт - она вернётся. Так стаей и ходит.
"Молодец рыба! - думает инженер. - Голова меньше мишкиной, а промаха не даёт. Не поймать её медведю!"
Посмотрел вниз - под торосом во льду щель. Мелкая - голубое дно видно.
Походил медведь взад-вперёд, сел на лёд. Чешет в затылке лапой, думает.
Думал, думал - и надумал.
Обошёл полынью кругом, зацепился передними лапами за лёд, слез задом в воду и поплыл.
Интересно инженеру: что медведь дальше будет делать? Пополз инженер вверх по торосу. На самую макушку забрался, смотрит.
А медведь плывёт, медленно лапами загребает, гонит перед собой рыбу.
Гнал, гнал - и загнал её в щель.
Влез в неё сам и давай по воде лапищами бухать: бумм! Бумм!
Оглушит рыбину, зацепит её пятернёй - и в пасть. Всю до одной съел.
"Ах ты хитрец! - думает инженер. - Мне не оставил. Дай я тебя попугаю... Стоп, а где ружьё?"
Пошарил ружьё, а ружья-то и нет - под торосом забыл! А ну как медведь сюда придёт?
Скорей за ружьём!
Пока за ружьём лазал, медведь ушёл.
Идёт инженер домой без рыбы, но довольный: редкую штуку медведя-рыбака - подсмотрел.
М О Р С К О Й П А Х А Р Ь
Один мой знакомый плавал на судне, изучал морское дно. А для этого была у них телевизионная камера. Опустили они однажды свою камеру под воду. Медленно плывёт судно. Люди в каюте смотрят на экран. Медленно плывёт на экране изображение дна. Ил... песок... редкие кустики водорослей. Ни рыб, ни животных... Скука!
