Город кошмаров - Линдси Карри
Я одна-одинёшенька.
Одна и, судя по всему, скоро отдам концы.
Шорох за спиной превращается в чёткие шаги. С быстрой ходьбы я перехожу на бег. И не раздумывая, резко сворачиваю на кладбище. Кому-то может показаться, что глупее убежища не придумать, но готова спорить, что знаю кладбище гораздо лучше преследователя, кто бы он ни был. Мы здесь столько раз играли в прятки, что мне знаком каждый укромный уголок. А спрятаться тут есть где, но в темноте попробуй найди, если не знаешь место как свои пять пальцев.
На холоде дыхание вырывается облачками белого пара. Я поворачиваю за тёмный угол, оставив мощёную дорожку и петляя между надгробиями. Наконец я нахожу то, что искала, – склепы.
Между склепами я пробираюсь на ощупь, вытянув руки, пока не натыкаюсь на большую круглую ручку. Упираясь ногой, тяну дверцу. Она медленно со скрипом открывается. Я мгновенно проскальзываю внутрь и закрываюсь.
Присев, пытаюсь успокоить дыхание. А ещё пытаюсь не думать о том, что прячусь в склепе.
Рядом с мертвецами.
В темноте.
Лучше бы я осталась в ресторане!
Копаюсь в карманах и достаю мобильник. Фонариком освещаю убежище.
В конце комнатки витражное окно, мраморная скамья, и на стенах выгравировано шесть имён. Значит, в склепе захоронено шесть человек. Шесть.
Я тяжело дышу. Вот почему я не хочу здесь жить. Я для этого не создана. Может, выросшие в этом городке привыкли к такому, но это не для меня.
Снаружи, нарушая тишину, доносится хруст. Я, затаив дыхание, гашу фонарик. Опять хруст. Прижав лицо к щели в двери, я выглядываю. Улавливаю в темноте движение, и меня охватывает паника. Даже в темноте видно, как кто-то идёт по тропе между склепами.
Я забиваюсь в угол и закрываю глаза. Снова слышны шаги. Они приближаются. Совсем рядом. Я зажимаю рот и не шевелюсь. Вслед за шагами замирает сердце. Они прямо за дверью… И тут раздаётся скрип.
Дверь распахивается.
Глава 18
Что-то летит мне в лицо. Листья. Я бешено их отбрасываю, потом сплёвываю мелкие кусочки, прилипшие к губам, и вжимаюсь глубже в угол. Я в ловушке. Поймана и почти ничего не вижу, ослеплённая листьями.
Слышится тяжёлое дыхание с присвистом.
Снова раздаётся скрежет, и тень, стоящая в дверном проёме, складывается пополам. Вот они. Мои последние секунды на земле, а я скрючилась как червяк на дне могилы. Какое убожество.
– Я знаю, что ты здесь, – говорит тень.
Я замираю. Этот голос. Он мне знаком.
Подняв телефон, я включаю фонарик и освещаю тень. Человек в дверном проёме инстинктивно загораживает глаза от яркого света. Когда он опускает руку, я понимаю, что не ошиблась.
Взлохмаченные каштановые волосы. Ярко-синие глаза. Классные высокие кеды Converse.
– Джошуа! – визжу я, всё ещё забившись в угол, как последняя трусиха. – Что ты делаешь?
Он поднимает руку, а другой роется в карманах. Через секунду достаёт что-то красное. Ингалятор. Он делает вдох, и я снова слышу свист.
– Астма? И я всё время убегала от преследователя-астматика?
Я сгораю от злости. Встаю и отряхиваю джинсы. Они в грязи, и я всё ещё дрожу. А ещё хуже, если моя несдержанность потревожила вечный покой десятков умерших. Не везёт, говорите?
– Я чуть не умерла!
– Извини, – начинает он. – Не хотел тебя пугать.
– А что ты хотел? – спрашиваю я. – Ты загнал меня на кладбище, Джошуа. Это… Даже не знаю, как назвать.
– Я не думал, что это ты! Клянусь.
Теперь испугался он. Хорошо. Пусть хоть наполовину почувствует мой страх. Отодвинув его плечом, я выхожу из склепа. Нога тонет в луже.
– Ага, и теперь ещё кеды грязные! Фу!
Джошуа проводит руками по волосам. Но пряди снова падают на глаза.
– Может, прекратишь на меня кричать хоть на минуту – я объясню. Пожалуйста!
Его тон останавливает меня. Хотя я не бешусь и не швыряюсь в него грязью. А вполне могла бы.
– Говори.
– Я думал, ты – это она. Старуха.
Здра-а-а-вствуйте… теперь я обиделась.
– Что ж, я старая и морщинистая?
– Темно, Мэллори. Очень темно. А ты в белом.
Он показывает на моё белое пальто.
– И двигаешься неуверенно.
Я складываю руки на груди.
– Неуверенно. Ну нет. Не приписывай мне то, чего нет. Неуверенный здесь только ты.
Джошуа обижается.
– Я хотел помочь…
В глубине души я понимаю, что он прав. Я говорила не о нём, а о себе. Это я испугана, слаба и беспомощна. Старуха добралась до всего. Я смотрю на пальто, понимая, как оно светится в темноте. Если бы я его увидела издали, держа в голове таинственную женщину, то тоже испугалась бы.
– Ты решил, что я – та самая старуха, и гнался за мной? – растерянно спрашиваю я.
Каждый раз, когда я её встречаю, то так пугаюсь, что не могу ни о чём думать, только бы убежать.
– И что же ты хотел сделать? Спросить? Поймать?
Он поджимает губы.
– Даже не знаю! Может, просто проследить, куда она пойдёт, или ещё что-нибудь разузнать. Мы с ней давно знакомы, Мэллори, – с того самого дня, когда я сюда переехал. И она мне надоела. Я хочу, чтобы она исчезла. – Он громко вздыхает и добавляет: – Это и тебе на пользу пойдёт.
Мой гнев тает. Может, я его неправильно понимаю, но он, кажется, хочет помочь не только себе, но и мне.
– Извини, что на тебя наорала.
– Извини, что напугал.
Я поднимаю ногу и освещаю ноги фонариком.
– Но ты поможешь мне отчистить кеды, приятель.
– Замётано, – смеётся Джошуа, натягивая шапку.
Он оглядывает кладбище и притворно содрогается.
– Пойдём-ка отсюда, пока не объявилась настоящая старуха. А то у меня от этого пейзажа мурашки по коже.
– Ещё бы. Тут же полно мертвецов, – отвечаю я с жуткой усмешкой.
– Ого! Тебя лучше не злить.
– Поздно спохватился, – дразню я.
Но на самом деле он мне нравится. Джошуа такой забавный. Славный. И, судя по обуви, у него отличный вкус.
Он тут же спотыкается об упавшее дерево.
Неловкий. Ну, неважно.
– Что это ты развеселилась? – недовольно ворчит он, сбрасывая с кед ошмётки грязи.
Я поднимаю ногу в грязном ботинке и заливаюсь смехом.
– Близняшки!
Джошуа тоже хохочет. Я смеюсь, сгибаясь пополам, когда нужно перевести дыхание.
– Не знала, что у тебя астма, – наконец успокоившись, замечаю я.
– Мы с тобой познакомились только сегодня утром, – отвечает он.
И правда.
– Тебе плохо? Ты пыхтел, как зомби.
При свете уличных фонарей вижу, как он пожимает плечами.
– Терпимо.
