Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин
Пренебрегая опасностью, Валиханов провел в Кашгаре почти полгода. В феврале 1859 года он решил, что пришла пора возвращаться, тем более что в связи с подготовкой нового восстания ходжей в городе стало неспокойно. Ночью по городу разъезжали китайские патрули, были усилены караулы у городских ворот, подступы к Кашгару охраняли сторожевые отряды. К тому же английские агенты пустили слух, что среди казахских купцов есть русский агент, а это уже было смертельно опасно.
* * *
11 марта Валиханов распрощался со своей временной женой и отправился в обратный путь. 12 апреля 1859 года он вернулся в укрепление Верный с «богатым запасом интересных сведений о Кашгаре».
Таким образом, вся поездка в Кашгар заняла около полутора лет, из них год поручик находился на нелегальном положении. В изнурительном труде и скитаниях Валиханов подорвал свое здоровье и заболел тяжелой формой туберкулеза. Кроме этого, перенесенный стресс сказался на его психике, и, добравшись до Верного, Валиханов стал много пить. Учитывая и так слабое здоровье, последствия этого были самые печальные.
В июле Валиханов был уже в Омске, откуда отправил отчетные бумаги в Петербург, ставшие основой для выстраивания на ближайшие годы нашей политики с Китаем и организации торговли с Западным Китаем. Особое значение имел вывод Валиханова, что установление прямых торговых отношений между Россией и Кашгаром ослабит торговое и политическое влияние Кокандского ханства в южной части Синьцзяна, «ибо снабжение и продовольствие края скотом будет зависеть от нас; чайная торговля может перейти в наши руки, и Азия будет получать его (т. е. чай) от наших купцов… Выгодный сбыт наших товаров в этой стране несомненен». В свою очередь, Россия могла получать из Кашгара интересующие ее хлопок, шелк, пух и грубую ткань – дабу.
«Хотя производительные силы страны еще не развиты, – докладывал Валиханов, подразумевая Кашгар, – но вследствие требований могут принять более обширные размеры, например, хлопчатая бумага и шелк, которые, как говорят, лучше качеством, чем среднеазиатские сорта этих продуктов».
Авторитетное суждение Валиханова способствовало к установлению непосредственных экономических связей с Синьцзяном, суливших большую выгоду. Важным было и то, что, в отличие от Англии, торговых привилегий Россия рассчитывала добиться исключительно мирным путем и без политического шантажа.
13 июля генерал-губернатор Западной Сибири Гасфорд сообщил военному министру Сухозанету, что «караван, посланный в мае минувшего года в Кашгар, закончив успешно свои торговые дела, возвратился в Семипалатинск. Вместе с тем прибыл в город Омск и находившийся при этом караване поручик султан Чокан Валиханов». В Омске Валиханов находился до глубокой осени 1859 года, работая над отчетом, который затем отправил в департамент Генерального штаба. В докладе на имя императора начальник Генерального штаба отметил, что «это в высшей мере любопытный и полезный труд, из которого выписка при сем прилагается». Интересно, что Валиханов привез из Кашгара ряд уникальных восточных рукописей, коллекцию старинных монет и горных пород, образцы нефрита, гербарии и многое другое. В Омске Чокан снова встретился с Федором Достоевским, возвращавшимся из Семипалатинска в Тверь.
В 1860 году Валиханов прибыл в Петербург, где сделал доклад в Географическом обществе. Итоги работы Валиханова в Кашгарии были оценены достаточно высоко. Его произвели в штабс-ротмистры и наградили орденом Владимира 4-й степени.
Некоторое время Валиханов оставался в столице, где составлял карты Средней Азии и Восточного Туркестана для Генерального штаба, а с мая 1860 года по ходатайству министра иностранных дел князя Горчакова повелением Александра II был прикомандирован в Азиатский департамент Министерства иностранных дел.
В дальнейшем Валиханов участвовал в работе комиссии по сбору народных мнений о судебной реформе в Западной Сибири. В 1864 году он участвовал в Аулие-Атинском походе генерал-майора Черняева. Там, возмутившись жестокостью солдат, при взятии крепости Аулие-Ата, Валиханов уехал в Омск, но по пути задержался в Семиречье в ауле старшего султана Тезек Нуралина близ Алтынемельского пикета. Там же в ауле в апреле 1865 года он скончался от туберкулеза.
Научные заслуги Валиханова как исследователя Средней Азии и Восточного Туркестана были признаны мировой наукой. Без ссылок на труды Валиханова сегодня не обходится ни один серьезный ученый, изучающий историю, географию и этнографию народов Средней Азии и Казахстана. Это свидетельствует о непреходящей значимости трудов молодого и талантливого разведчика.
Выдающийся русский востоковед академик Н.И. Веселовский писал о Валиханове так: «Как блестящий метеор, промелькнул над нивой востоковедения потомок казахских ханов и в то же время офицер русской армии Чокан Чингисович Валиханов. Русские ориенталисты единогласно признали в лице его феноменальное явление и ожидали от него великих и важных откровений о судьбе тюркских народов, но преждевременная кончина Чокана лишила нас этих надежд. За неполных тридцать лет он сделал то, что другие не смогли сделать за всю свою жизнь».
Жаль, откровенно жаль, что столь толковый и перспективный игрок Большой Игры ушел в самом начале своей блистательной карьеры. Можно только представить, сколько бы еще сделал Валиханов в грядущем наступлении России на степи и пустыни Средней Азии!
В целом все три экспедиции 1858–1859 годов были неутешительны. Их итоги показали, что за годы Крымской войны наши позиции на азиатском направлении серьезно ослабли. Мы полностью проиграли англичанам в Афганистане и натолкнулись на жесткую политическую и торговую конкуренцию с ними в Хиве и Бухаре. Положительным было то, что Россия в самые сжатые сроки провела тщательную рекогносцировку своих юго-восточных границ, получив ответы на многие вопросы. После этого в Петербурге уже точно знали, когда и куда направлять свои усилия по сдерживанию английской экспансии в Средней Азии. Что ж, разведчики свое сделали. Теперь дело было за генералами.
Глава шестая
Почти одновременно с экспедициями Игнатьева, Ханыкова и Валиханова была организована еще одна экспедиция, несколько отличавшаяся от остальных. Это была экспедиция Петра Семенова на Тянь-Шань. Она не имела никаких военно-политических целей и была на первый взгляд чисто научной. Однако к Большой Игре экспедиция Семенова имела самое непосредственное отношение.
Вспомним, что одним из важнейших аспектов Большой Игры всегда являлся именно географический аспект – кто из соперников первым обследует, изучит, а затем и застолбит за собой новые, доселе почти неизвестные территории. А к середине XIX века таковыми в Азии являлись, прежде всего, горные районы Тянь-Шаня, Памира и Тибета. Исследовать их
