Звёзды внутри тебя - Натанариэль Лиат
– Спасибо, дальше мы сами.
Из залива вынырнула длинноносая лобастая голова. Дельфин! Только почему-то розовый, а не серый, как на картинках. Он прочирикал что-то в ответ и скрылся, подняв на прощание волну брызг широким плоским хвостом.
– Кажется, день будет долгим, – вздохнул Эмери.
– Ничего, – бодро ответил Сэл и протянул руку Лу. – Эй, принцесса, ты когда-нибудь встречала настоящего шамана?
Шаман оказался коренастой бабулей с толстыми, на зависть, седыми косами и морщинистым лицом, словно вырезанным из тёмного дерева. Она открыла гостям калитку на ухоженный задний двор, загнала в дом ораву играющих шумных детей и велела им не высовывать наружу носа. Лу с недоумением глядела, как старушка вытаскивает из сарая для садовых инструментов свёрнутую в рулон вонючую бурую шкуру; как, расстелив её на земле, расставляет полукругом закопчённые деревянные фигурки животных.
В середину шаманка с большим почтением водрузила грубо вырубленную статуэтку медведя, стоящего на задних лапах. Лу догадалась, что это тотем. Когда старуха натянула прямо поверх свитера и джинсов что-то вроде длинной рубахи из оленьей кожи, не осталось сомнений, что она из северного народа, верящего, будто он как раз от медведей и произошёл.
Бабуля взяла в руки настоящий шаманский бубен – большой, кожаный, с изображением дерева, растущего от самого нижнего его края к верхнему, – и обряд начался. Она била в бубен и монотонно тянула не то песню, не то заклинание на незнакомом гортанном языке, переступая ногами в меховых унтах. Эти шаги были похожи на какой-то нелепый, неуклюжий танец, но Лу вдруг подумала о пчёлах, которые танцуют не просто так – у каждого движения есть свой смысл, и его понимают те, кому надо…
Посреди ровного, негромкого пения шаманка вдруг вскрикнула, резко и требовательно – раз, другой, третий. Лу вздрогнула от неожиданности и зябко обхватила себя руками. Эмери, стоявший у неё за спиной, положил ладонь ей на плечо, и Лу с благодарностью коснулась его тёплых пальцев.
– Что она говорит? – шёпотом спросила она у Сэла, не сводя глаз с шаманки, настойчиво кричащей что-то в небеса.
Прислушиваясь, Сэл сжал в кулаке свой медальон-переводчик.
– Говорит, мол, о, великий праотец-медведь, смилуйся, спустись в нижний мир и найди заблудшую душу ребёнка, ведь для сильного почётно помогать слабым, – прошептал он в ответ и озорно блеснул глазами. – Каково, а? Думала когда-нибудь, что тебе будет помогать сам великий медвежий праотец?
Эмери шикнул на него, но шаманка не замечала их болтовни. Она в последний раз ударила в бубен, так сильно, что едва его не порвала, и, опустив руки, замерла с поднятым к небу лицом.
Несколько секунд было очень тихо. Потом она снова вскрикнула – без слов, от злости. Бросила бубен, в гневе пинком развалила половину тотемного полукруга. Одну из статуэток шаманка и вовсе зашвырнула прямиком в компостную кучу. От страха, что старуха может ударить и её, Лу захотелось спрятаться за драконов.
– Нет её, – отдышавшись, сказала шаманка. – Он говорит, не нашёл ни души, ни следа. Говорит, не тратьте время. Нет её в живых.
– Спасибо, – ровно сказал Эмери. Его пальцы сжали плечо Лу, будто он без слов говорил ей: не верь. – Мы признательны, что вы смогли нас принять.
– Это всего лишь первая попытка! – ободряюще сказал Сэл, когда они вышли за калитку. – Где это вообще видано, чтобы важные вещи получались с первого раза?
Их шанс номер два жил в серой многоэтажке, похожей на муравейник. Там их ждал кто-то вроде жреца, которого, как и шаманку, отыскал Рик. Сэл объяснял подробнее, но Лу запуталась и не поняла, кому и как всё-таки служит этот жрец.
Она обязательно разберётся, что к чему в открывшейся ей волшебной и странной части мира. Честно. Только не сейчас.
Дверь квартиры на девятнадцатом этаже открыл худой смуглый юноша без рубашки. С обритой наголо головой и густо подведёнными чёрным глазами он напоминал маленького фараона с египетских росписей. Лу подумала было, что это ученик жреца или, может быть, сын, но в квартире больше не было ни души. Юноша провёл их в пустую комнату с ободранными обоями, жестом пригласил садиться на пол. Сел сам, скрестив ноги – всё это без единого слова.
Лу неуверенно поглядела на драконов и опустилась напротив.
За окном шумел ветер, совсем как тогда, в домике Хельги на крыше. Эта квартира была ещё выше… На подоконнике в жестяной миске чадило что-то, пахнущее терпкими благовониями и жжёным пером. Юноша сидел, стиснув одну руку пальцами другой, и едва заметно раскачивался из стороны в сторону, тихонько гудя себе под нос сквозь сомкнутые губы. Его движения не бросались в глаза, но Лу вдруг поняла, что не может отвести от него взгляд. Она как будто впадала вместе с ним в странный транс. Вспомнился эксперимент, о котором им говорили на уроке биологии: если нарисовать на окне точку и пристально смотреть на неё, то всё, что на улице, покажется размытым, а если глядеть на дома и деревья за стеклом, сама точка станет невидимой… Лу казалось, что её взгляд расфокусировался, и она вот-вот увидит что-то, скрытое за тонкой плёнкой привычной реальности: ещё чуть-чуть – и…
Юноша вдруг замер, неподвижный, как статуя. Из-под его опущенных век потекли слёзы, рисующие на щеках чёрные дорожки.
У Лу перехватило дыхание. Он открыл глаза, и она увидела в них ответ, безжалостный и простой. Почти такой же, какой Лу прочитала в глазах у врача, когда, до боли вцепившись в мамину руку, дрожащим голосом спросила: «Н-но это ведь можно вылечить?» Так смотрят люди, которые хотят сказать «Мне очень жаль», и им правда жаль, но они ничего не могут сделать.
Спускаясь на дребезжащем лифте, Лу раз за разом повторяла себе: нельзя сдаваться. Нельзя. Нельзя! Это всего лишь вторая попытка. В сказках всегда получается с третьей. Она вцепилась в эту мысль, как в обломок мачты посреди шторма, и всё равно единственным, что сейчас мешало ей заплакать, были светлые глаза Эмери, полные вины и тревоги.
Лу не хотела, чтобы ему было ещё хуже.
После второй неудачи они решили вернуться на «Лавинию» и пообедать. В это время дня у Дженни Зелёные Зубы было людно. За прошлые вечер и утро Лу успела немножко разобраться, кто любит здесь бывать. Эмери научил её, как различать чешуйчатых гриндилоу[3] и водяных с зелёными усами. В углу чинно попивал своё пиво местный уважаемый завсегдатай – старик-каппа[4] с черепашьим панцирем на спине. Ингрид тоже была здесь – сидела за стойкой
