Тайна единорога - Холли Вебб
Папа обнял ее еще крепче и ничего не сказал. Лотти казалось, она почти чувствует, как у него в голове проносится вихрь мыслей, надежд и страхов. Потом папа выпрямился и, продолжая обнимать Лотти за плечи одной рукой, пошел в сторону магазина, шагая решительно и широко, словно он снова отправился в дальнее путешествие.
Глава 6
Лотти с Софи дошли с папой до магазина, но за пару шагов до двери Лотти остановилась.
– Что такое? – обернулся к ней папа. Он уже взялся за ручку двери, и у него было такое лицо… Лотти еще никогда не видела, чтобы папа смотрел на нее с таким напряженным, почти болезненным нетерпением. Было заметно, что он еле сдерживается, чтобы говорить с Лотти, а не шагнуть в магазин.
– Я думаю, тебе надо идти одному, – сказала она, не только обращаясь к папе, но и убеждая себя. Это отнюдь не было обдуманным решением. Просто ей вдруг показалось, что первая встреча родителей после долгой разлуки должна пройти без нее. Так будет правильно.
Папа медленно кивнул.
– Да… Наверное, ты права. Пожелай мне удачи, Лотти, – прошептал он ей на ухо и быстро поцеловал ее в щеку. Потом рывком распахнул дверь, как будто боялся, что, если помедлить еще секунду, ему просто не хватит смелости войти.
Звякнул колокольчик, и дверь захлопнулась у него за спиной. Лотти осталась снаружи, на ступеньках крыльца. Она изо всех сил сдерживала себя, чтобы не заглянуть в окно. Сдержаться было непросто. Она мельком увидела, как мама поднялась из-за прилавка, и на ее лице отразилась невероятная смесь радости, надежды и отчаянного ужаса. А потом Лотти бросилась прочь, и Софи побежала за ней.
Уже стемнело, и было по-настоящему холодно. В конце улицы Лотти остановилась, не зная, куда идти дальше. К Руби нельзя. Сама Руби точно не будет против, но ее мама наверняка не обрадуется нежданным гостям. Лотти решила пойти к Ариадне и помчалась по улице со всех ног. Не потому, что она торопилась. Просто ей надо было согреться. Она выскочила из дома без шарфа и шапки и ужасно замерзла.
– Лотти, если ты возьмешь меня на руки, нам обеим станет теплее, – жалобно проговорила Софи, путаясь под ногами. Лотти подхватила ее на руки и сунула за пазуху, как пушистую теплую грелку.
Ариадна открыла не сразу, и Лотти, решив, что она куда-то ушла, и сама собралась уходить, рассудив, что, наверное, уже можно вернуться домой, если идти очень медленно. Но тут дверь распахнулась. Лотти увидела Ариадну – белую как полотно – и тихо ойкнула.
– Ой, нет… – пробормотала она, и Софи сочувственно заскулила. – Мрак…
Ариадна кивнула, медленно и осторожно, словно боялась расплакаться от любого резкого движения, и посторонилась, впуская Лотти в квартиру.
Лотти с опаской переступила через порог. Она никогда раньше не сталкивалась со смертью – разве что ее папа долгое время считался мертвым, но потом все равно оказался живым. Она украдкой оглядела гостиную, чтобы понять, где лежит Мрак… и больше туда не смотреть.
– Он у меня на кровати, в спальне, – устало проговорила Ариадна. Табита у нее на руках тихонько вздохнула. То ли вздохнула, то ли застонала. Она казалась такой же поникшей и изможденной, как ее хозяйка. Она вся как будто усохла, так что остались только огромные зеленые глаза.
– Если хочешь, можешь зайти к нему и попрощаться.
Лотти замялась. Ей не хотелось смотреть на мертвого Мрака. Но она чувствовала, что Софи хочет пойти.
– Да. – Софи пару секунд помолчала. – Мы с ним не были врагами, хотя и друзьями тоже. Но мы знали друг друга уже очень давно. Мне бы хотелось сказать adieu[6].
Мрак лежал на бархатном шарфе Ариадны и почему-то казался совсем-совсем маленьким. Его прежде блестящая черная шерсть уже потускнела и словно подернулась пылью. Когда Лотти с ним познакомилась, он был уже старым, но она видела его молодого в папиных воспоминаниях: сильного и мускулистого черного кота, обожавшего лазить по деревьям. Она заморгала, сдерживая слезы.
Софи встала на задние лапы, оперлась передними о край кровати и положила мордочку на покрывало, глядя на Мрака отчаянно блестевшими глазами.
– Прощай, – беззвучно прошептала она, потом спрыгнула на пол и мягко боднула лбом Лоттину руку.
«Пойдем, Лотти. Мы ему не нужны, но мы нужны Ариадне и этой мелкой глупой кошатине».
Ариадна с Табитой сидели на диване в гостиной, тесно прижавшись друг к другу. Ариадна смотрела застывшим взглядом в большое зеркало на стене, висящее прямо напротив дивана. Но она не видела своего отражения. Лотти подумала, что, наверное, она видит Мрака – счастливого, молодого, живого.
Табита выглядела растерянной, маленькой и испуганной. Она всегда была худенькой, но сегодня ее худоба выделялась особенно сильно.
«Мрака больше нет рядом, и никто ей не подскажет, что надо делать, – заметила Софи, мысленно обращаясь к Лотти. – Теперь ей придется справляться самой. И ей надо вытащить Ариадну из этого… черного тумана, в который она погрузилась». Она забралась на диван, и они с Табитой деликатно коснулись друг друга носами.
Лотти удивленно моргнула. Это было так не похоже на Софи, которая каждый раз, когда они приходили на занятия к Ариадне, постоянно бурчала, что здесь пахнет кошками и от этого запаха у нее болит голова.
Табита смотрела на Софи с несчастным видом, и Софи села с ней рядом, прижавшись к ней боком.
«Лотти, иди сюда и сядь с нами! – сердито велела она. – Я не такая большая, чтобы держать еще и Ариадну. Возьми ее за руку. Или погладь по плечу. Сделай хоть что-нибудь!»
Лотти послушно села на диван, тихо радуясь про себя, что Софи взялась распоряжаться. Она сама совершенно растерялась, не зная, что делать и что говорить. Она прижалась к плечу Ариадны, и та с благодарностью ей улыбнулась.
– Он был со мной столько лет, – тихо проговорила Ариадна, и Лотти кивнула.
– Если бы я потеряла Софи… – прошептала она и поежилась. – А ведь я ее знаю всего четыре месяца.
Потом они сидели молча и все вместе думали о Мраке. Ариадна делилась воспоминаниями с Лотти, Софи и Табитой. Когда ей было примерно столько же лет, сколько Лотти сейчас, она получила самый лучший на свете подарок. Зеркало перед ними на миг затуманилось, затем прояснилось и показало рыжеволосую девочку с крошечным черным котенком на руках. Лотти в жизни не видела человека счастливее.
– А если бы он тебе
