Девочка, которая зажгла солнце - Ольга Золотова
— Бедный ребенок, — услышал Джек тихие голоса прижавшихся друг к другу женщин в прямых длинных юбках. Они со слезами на глазах наблюдали за тем, как Джанетт спорит с мужчиной, и переводили взгляд с одного присутствующего на другого. — Не представляю, какого сейчас бедняжке Джо. Наверное, совсем потеряла сон.
Другая быстро закивала в ответ и чуть громче сказала, обращаясь к своей собеседнице, но глядя в противоположную от нее сторону:
— Да, милая, ты абсолютно права. Ну не должны родители хоронить собственных детей, ни в коем случае! Не знаю, что было бы со мной, если бы я пережила нечто похожее, — женщина сплюнула через плечо и продолжила уже тише, — не приведи Господь. Говорят, на небесах не принимают самоубийц, им отведено иное место…
Вторая дама выпучила глаза и недоуменно уставилась на подругу, наклоняясь к ней еще ближе, так, чтобы никто больше не смог услышать оброненные слова. Джеку пришлось поднапрячь слух, но из-за окончательно притихшего ветра и тихих перешептываний собравшихся, огромных усилий не потребовалось, чтобы вновь уловить нить чужого разговора.
— Малышка Робертсон… Она разве…
— А ты не знала? Оно и ясно; семья старается не распространяться о случившейся трагедии, но слухи — штука толковая. Рэйчел действительно свела счеты с жизнью, сбросившись с крыши. Боюсь и думать о том, что сподвигло ее к такому ужасному решению.
Обе женщины тут же умолкли, когда, наконец, мужчины подошли к гробу и вдвоем подняли увесистую крышку, пристроив ее рядом. Все присутствующие разом выдохнули. Кто-то зарыдал в голос.
«Вы, наверное, размышляете о том, что же могло привести человека к подобному исходу, верно? И вечером, вернувшись к своим мужьям или кому там еще, расскажете о пережитом вами стрессе и самих похоронах, о том, как ушла из жизни совсем юная рыжеволосая девочка. Наверняка, упрекнете во всем школу, влияние других одноклассников, сильную ссору с друзьями или просто подростковую муть в голове… Но вы в любом случае ошибетесь. Что бы не сказали, это будет только неверным по своей сути предположением.
Человека могут заставить, напугать, сломить каким-то поступком или словом, но этого все равно не будет достаточно. Его нужно морально уничтожить. Сжать в кулак все его убеждения и ценности и раскрошить на его же глазах на сотню маленьких кусочков, чтобы уж точно не смог собрать обратно. Затем взять оставшееся — то, к чему этот самый человек привязан душой, его любимые вещи и воспоминания — и поджечь на огромном костре, заставляя каждую секунду смотреть, как исчезают в пламени огня частицы его жизни. Уже тогда можно остановиться, взглянуть еще раз на бедолагу, бросить ему один только нож и, не оборачиваясь, оставить наедине с самим собой у кучи серого пепла и множества осколков. Поверьте, результат не заставит долго себя ждать».
К великому ужасу Джека, убитая горем семья Робертсонов медленно потащилась к гробу. Первым подошел Элиот, выпрямив спину так, словно разом проглотил длинную палку, вставшую теперь у него поперек горла. Наклонился вперед и, кажется, поцеловал дочь в лоб, прошептав очень и очень тихо:
— Прости нас, милая. Папочка сильно тебя любит и уже скучает. Спокойной ночи, малышка.
Никто из присутствующих не смог сдержать слезных всхлипов, да и сам парень почувствовал, как глаза стали влажными, а щеки загорелись от волнения. Следующей склонилась перед девочкой ее сестра — правда, Хлое потребовалось всего пару минут. Легким движением руки она убрала волосы с лица Рэйчел. Неловко прикоснулась губами к бледной холодной коже и тут же отошла в сторону, уступая место своей маме.
Элиот хотел было придержать Джанетт под руку, уговорить не исполнять эту несчастную формальность, но женщина вырвалась из хватки и посмотрела на гроб. Перекрестилась, затем сделала то же самое с младшей дочерью, и произнесла, глядя на умиротворенное родное лицо:
— Мы виноваты перед тобой, дорогая. Знаю, что уже поздно говорить об этом, ведь ты все равно вряд ли меня услышишь, но я люблю тебя. Я старалась быть хорошей матерью, воспитать из вас с Хлоей хороших, добрых людей… Видимо, где-то все же совершила ошибку, — женщина нежно погладила мертвую по щеке. — И ты можешь злиться на меня. Наверное, именно это чувство ты испытывала в те мгновения, когда… Уже не важно. Я просто хочу извиниться. За то, что не делала твои любимые тосты по утрам и заставляла есть брокколи вместо сладостей…
— Джанетт, послушай… — мистер Робертсон потянулся было к сотрясающейся от всхлипов и слез супруге, но та остановила его вытянутой вперед дрожащей ладонью. Мужчина замер в нерешительности.
— И не разрешала тебе рисовать, хоть и знала, что по ночам ты все равно что-то упорно выводишь мне назло. За все наши размолвки и ссоры, какими бы страшными они не были — теперь кажутся пустяковыми и несущественными, правда? — Джанетт вымученно рассмеялась и перевела взгляд на усеянное тучами зимнее небо. Скорее бы пошел снег. — Прости меня, детка, за солнце, которое ты больше никогда не увидишь, за твоих нерожденных детей, за украденные у тебя часы счастья. Прости всех нас. Потому что я себе уже никогда не смогу простить.
Женщина смиренно опустила голову и повернулась к умолкнувшим разом людям. Она умоляюще посмотрела на них, не то с укором, не то с немой просьбой, и Джек надолго запомнил эти печальные светлые глаза, в которых отражалась необъятная грусть. Как же хотелось соврать этой наказанной судьбой матери, подбежать к ней, крепко сжать в объятиях и уверить в том, что все будет хорошо. Наверняка, остальные тоже подхватили бы это настроение, когда нужно поделиться с кем-то (пусть даже чужим, незнакомым тебе человеком) своим несчастьем, и прилипли по бокам, даря свое тепло друг другу и образовывая плотный ком из дышащих тел и кольца переплетенных между собой рук. И эта всеобщая сплоченность, быть может, заставила бы женщину улыбнуться, пусть даже коротко и неуверенно. Тогда маленькая Рэйчел встала бы из своего ложа, звонко засмеялась, увидев обнимающуюся толпу в черном, и пробралась бы в самый центр, позволяя холодным безжизненным пальцам прикоснуться к матери, а живому румянцу расцвести на своих детских щеках.
Но никто не сдвинулся с места.
— И вы, зачем вы пришли сюда сегодня? Проводить мою дочь в последний путь, поглазеть на чужое горе, чтобы потом легче и проще относиться к собственным маленьким неудачам, да? Или вам действительно не все равно? Я не прошу вас молиться на ночь за ее душу, не требую каждый день приходить сюда и класть на могилу цветы или
