Арчи Бинз - Бастер, ко мне !
- Папа, если капитан Йохансен обещает выпустить Бастера в Гарднер-Саунде, пусть возьмёт его.
РЫБА-СВЕЧА
Около десяти утра в воскресенье Клинт увидел "Снежную королеву". Она шла с юга. Это была старая шхуна с рулевой рубкой на корме и высокими мачтами, на которых, когда шхуна рыбачила к западу от Алеут, поднимались паруса.
Бастера выпустят гораздо ближе Алеут, но одна мысль о таких отдалённых местах нагоняла на Клинта тоску. Он сидел на крыльце, обняв Бастера и прижимая его к себе.
- Папа! - крикнул он. - Папа, идут!
На крыльцо, раскуривая трубку, вышел отец.
- Вижу, сынок.
Залив был гладким, как зеркало, и в носовой волне, от которой во все стороны разбегались барашки, отражалась белая шхуна. А вскоре на берегу эхом отозвался пульсирующий стук дизельного мотора.
- Пошли, Клинт.
В последнюю минуту на крыльцо вышла мама, чтобы попрощаться с Бастером.
- Они обязательно присмотрят за ним в пути, - сказала она, гладя тюленя. - И жизнь у него будет отличной. Правда, Бастер?
Бастер закивал головой в знак того, что у него всегда отличная жизнь.
Мама не собиралась выйти вместе с ними в море. Разумеется, капитан Йохансен не запретил ей подняться на шхуну, но и не пригласил. Считалось, что женщина на борту рыболовного судна приносит несчастье. Нет, капитан не суеверен, просто экипаж будет нервничать.
Чуть успокаивала только мысль, что Бастер уходит в мир мужчин; сейчас Клинт нуждался в любых утешениях.
У берега они с отцом слегка наклонили ялик, и Бастер радостно вскарабкался в него. Обычно его пускали в лодку, когда они с Клинтом отправлялись на рыбную ловлю. Поэтому сейчас тюлень был счастлив.
"Снежная королева" в ожидании их лежала в дрейфе. У борта толпились рыбаки в шерстяных свитерах, а к парусам были принайтованы бамбуковые рыболовные снасти с поплавками и шкентелями.
Когда отец привёл ялик к борту, два рыбака зацепили его баграми, и Клинт услышал громкий, спокойный голос капитана Йохансена:
- Так вот, значит, кто наш пассажир! Держу пари, он из настоящих моряков. Давай-ка его к нам на борт, Джим.
Бастер весил не меньше Клинта, поэтому поднимать его пришлось вдвоём, а потом его подхватили большие натруженные руки.
Капитан Йохансен оказался коренастым здоровяком лет пятидесяти, со спокойным взглядом серых глаз и серьёзной улыбкой, которая, казалось, обещала, что Бастеру на борту шхуны будет неплохо.
- Поднимайтесь тоже, - предложил он. - Посмотрите каюту, которую мы приготовили для вашего пассажира. Кроме того, у нас найдётся для вас и чашка кофе.
Когда Клинт вслед за отцом перелез через поручни, он увидел выскобленную добела палубу, аккуратно уложенные жёлтые плоскодонки и рыбачьи снасти. Но как только он заметил клетку, в которой уже сидел Бастер, прося его выпустить, больше он ничего не видел. Клинт сел на палубу рядом с клеткой и начал гладить Бастера по голове. Визг тотчас же смолк.
- Всё будет хорошо, Бастер, - уговаривал его Клинт. - Всё будет хорошо. Ты едешь в чудесное место, таким был и наш залив до того, как здесь поселились люди. И мы скоро придём туда на собственном судне, и тогда мы с тобой будем уходить в море на целые недели. Берегись дельфинов и не набрасывайся на слишком больших осьминогов.
Всё время, пока они были на борту шхуны, дизель работал не переставая, и стук его напоминал шум, с каким птицы снимаются с места. Но вот послышался голос отца:
- Пора на берег, сынок!
Клинт встал. Капитан Йохансен положил ему на плечо свою большую руку:
- Не беспокойся, сынок. Мы выпустим его в таком фиорде, где не бывает ни людей, ни судов.
Клинт посмотрел на лежавшую у него на плече большую руку; она вся была в глубоких шрамах от крюков на снастях, что кидали в море возле Алеут. Наверное, капитану было очень больно, подумал Клинт.
Из окна своей комнаты Клинт видел, как "Снежная королева" и белая кильватерная струя становятся всё меньше и меньше и наконец совсем исчезли за мысом. Он взял тетрадь, в которой записывал свои наблюдения над Бастером: "Чему я научился, наблюдая за ручным тюленем". Ему казалось, что он забыл записать самое главное.
Он всё ещё сидел, склонившись над тетрадкой, как вдруг услышал, что к дому подъехала машина. Хорошо бы, тот, кто приехал, сразу уехал. Ему никого не хотелось видеть.
Снизу доносились знакомые и незнакомые голоса. Один из них принадлежал тёте Гарриет. Клинт ощетинился. Разумеется, она вовсе не виновата в том, что случилось, но всё равно, нечего приезжать и радоваться по этому поводу!
- Клинт! - снизу позвала его мама. - У нас гости. Может, ты спустишься?
Он вышел на площадку.
- Извини, мама, я не хочу.
Мама поднялась наверх. Она ласково улыбалась. Она была в своём лучшем платье, поверх него был надет фартук. Значит, она знала, что у них будут гости.
- Клинт, к нам приехал человек, которого, я уверена, тебе бы хотелось повидать.
- Я никого не хочу видеть, мама. А кто это?
- Профессор Уиллс с женой. Они приехали вместе с Гарриет.
Он не знал никакого профессора Уиллса. Потом он вспомнил про человека из университета, который читал его сочинение о земляной уточке.
- Профессор Уиллс, океанолог?
- Он самый.
- Правда?
- Ты спустишься?
- Конечно. Сейчас же.
Клинт представлял себе профессора Уиллса солидным, важным человеком, который может ответить на любой вопрос. В действительности же профессор был скромен, сед и сам больше спрашивал, чем отвечал. Клинту он понравился.
- А я-то думал, что увижу твоего тюленя, - сказал профессор. - Обычно люди убивают тюленей, редко кто пытается их приручить. Я почти приручил одного. Его принесли на биостанцию в Фрайди-Харбор, и было ему, наверное, не больше недели. Я хотел взять его домой, понаблюдать за ним, но Майра решительно воспротивилась. Так ведь, дорогая?
Миссис Уиллс, большая приветливая женщина с седыми волосами и розовым лицом, улыбнулась профессору так, будто он маленький мальчик.
- И снова воспротивлюсь, Герберт. Подумать только - тюлень!
- Видишь, какие препятствия стоят на пути у науки, Клинт!
Клинт улыбнулся чуть снисходительно. Его родители оказались добрее жены профессора.
- Ты вёл записи о своём тюлене? - спросил профессор.
- Немного.
- Хорошо бы посмотреть их. Не возражаешь?
- Что вы, профессор! Я сейчас всё принесу.
Клинт пошёл наверх, но профессор последовал за ним.
- Я поднимусь с тобой. Мне бы хотелось взглянуть и на твои коллекции.
- Я по-настоящему ничего не коллекционирую; просто подбираю, что где лежит.
Профессор рассматривал всё очень внимательно.
- Превосходно, Клинт. Морские веера, морские звёзды - у тебя есть редкие экземпляры, - морские камни. А что вот это на проволоке над столом?
- Рыба-свеча, на тот случай, если погаснет электричество. Профессор Уиллс был потрясён.
- Я слышал, что ею пользовались индейцы и первые поселенцы здесь, на побережье. Я видел живую рыбу и анатомировал её, но мне и в голову не приходило её засушить. Она даёт сильный свет?
- Можно зажечь. - Клинт опустил занавеску. - У меня их много. Мама говорит, что от неё остаётся в комнате запах, но я ощущаю его только в первый момент, когда вхожу.
Профессор зажёг спичку и поднёс к тонкому рыбьему хвосту. Сначала что-то зашипело, а потом комната озарилась ярким, весёлым пламенем.
- Чудесно! Очень красивый свет! - Профессор взял с полки "Морских млекопитающих" Скэммона и открыл её. - Можно даже читать. - Но его больше интересовало, как горит рыба-свеча. - До чего хорошо! И почти никакого запаха!
Клинт открыл большой кофейник, в котором хранил свои запасы.
- Возьмите несколько рыбок себе домой.
- Не стоит, Клинт. - Затем его лицо прояснилось. - Нет, пожалуй, возьму. Я могу пользоваться ими в лаборатории.
Клинт завернул рыбок в листок бумаги, приготовленной для сочинения, и профессор сунул их себе в карман.
Когда рыба-свеча догорела, Клинт поднял занавеску, и снова перед ним предстал большой мыс полуострова Тоандос, разделяющий залив на две части. Там, на этом мысу, он нашёл Бастера и там же потерял его, когда "Снежная королева" скрылась из виду.
- А теперь, - сказал профессор, - давай посмотрим твои записи.
Клинт подал профессору довольно неприглядного вида тетрадь.
- Немного растрёпана, извините. Это Бастер как-то вздумал её пожевать. Наверное, она пахла рыбой от моих рук. Профессор усмехнулся при виде следов от острых зубов.
- Прямо из пасти тюленя! Значит, записи неподдельные.
- Но и не очень хорошие, - сказал Клинт, - и не все они касаются Бастера. Я записывал сюда всё подряд, что приходило мне в голову о теплокровных животных и жизни в море.
- Это ещё интереснее.
Сначала профессор читал быстро, потом медленней и прерывал чтение, чтобы обсудить отдельные записи, а глаза его горели за стёклами очков.
- Превосходная мысль, Клинт, насчёт предков нынешнего тюленя - медведей, которые питались молодью лосося из ручья и уходили вслед за лососем всё дальше и дальше в море, пока наконец у них не выросли ласты и они не превратились в тюленей. Вполне возможно, что именно так это и произошло.
