Марк Ефетов - Граната в ушанке
ПИСЬМО КОСТИ
"Здравствуй, Володя! Не сердись на то, что я не посылал тебе рапорты. Зато мне ужас как повезло. Я пошёл на место археологических раскопок и сразу же услышал, что Перуна уже нашли. Его нашли на дне озера и завтра будут оттуда поднимать. Его будет поднимать такой молодой дядечка, с которым я там, на археологических раскопках, познакомился. Дядечку этого зовут Сергиенко. Он обещал меня взять, когда будут поднимать Перуна. А ты мне говорил, что, если случится срочное ЧП, сразу тебе писать и ты постараешься приехать. Вот я пишу тебе срочно-срочно. Приезжай, а то поднимут Перуна, и я ужас как боюсь, что его поднимут как-нибудь без меня и без тебя. А больше писать тебе нечего. Я написал о самом главном. Учительница у нас, Ираида Андреевна, повела нас сегодня на экскурсию в район раскопок. Ой, Володечка, если бы только ты увидел, что мы там видели! Как наш русский воин тысячу лет назад уложил семь врагов, но дом не сдал. Но Перуна в этих раскопках нет. Он же на дне озера. Приезжай. А то как я один справлюсь с этим Перуном?
С а л ю т. К о с т я".
Вот какое было письмо. Костя опускал его в то самое время, когда общими усилиями водолазов двух катеров и трактора вытащили на берег моторку археологической экспедиции. На носу этого судёнышка можно было прочитать красным по голубому:
ПЕРУН.
ТЕЛЕФОН ВЫДАЕТ ТАЙНУ
Кто знает, может быть, события не разыгрались бы так, если бы брат Володи, Женя Замараев, не подвернул ногу. Произошло это с ним, как чаще всего бывает, на ровном месте. Он работал в археологической экспедиции под Москвой, поднялся из котлована, шёл к палатке по скользкой от дождя тропинке и вдруг поскользнулся, вскрикнул, согнулся, но тут же выпрямился и пошёл дальше.
Однако, сделав два-три шага, почувствовал, что нога даёт себя знать всё сильнее и наступать на неё очень больно.
"Обидно! - подумал Женя. - Две недели трудился, был бригадиром, и вот теперь, когда осталось поработать два-три дня, чтобы дойти до самого интересного слоя, такая глупая штука с ногой!"
Вечером за длинным столом, вкопанным в землю, звенели алюминиевые ложки и миски. От большого котла шёл вкусный парок. Женя проковылял тропинкой в обход ужинавших товарищей, прошёл в избу, где он остановился, и лёг на койку. Боль сразу утихла, и он подумал, что к утру всё пройдёт и можно будет доработать с товарищами последние два дня. Но вышло по-другому: наутро нога вспухла, ступать на неё стало совсем невозможно. Жене дали костыль, посадили в кабину шофёра колхозной машины, которая шла в город. И вот он допрыгал уже до своей парадной двери и стоял перед ней, ища в кармане ключ.
Это случилось в дневные часы, когда дом бывал пуст, разве что Володя мог прийти из школы. Да, так и есть. Женя услышал голос брата. В это время Женя чуть не щёлкнул замком и не открыл дверь. Но громкий голос Володи, оравшего в телефон, заставил Женю застыть у двери и прислушаться.
- Алло! Алло! Новгород!! - кричал Володя. - Вы меня слышите? - Он помолчал мгновение для того, видимо, чтобы набрать в лёгкие воздух, и закричал теперь уже так громко, что, казалось, можно было его услышать из Москвы в Новгороде без всякого телефона: - Костя! Это я, Володя! Константин! Это я, Владимир! Что же ты молчишь? Я получил твоё письмо! Слышишь?
Наконец новгородский абонент включился в разговор, и Женя так поразился услышанному, что снял с плеча рюкзак и сел на него.
- Понятно! Понятно! - громко говорил Володя. - Нашли Перуна... Так... Хорошо. Молодец, Коська!
Женя почувствовал, что щекам стало жарко и на лбу выступил пот. Из телефонного разговора старший брат понял, что Володя, школьник, мальчишка, "сосунок", как называл его про себя Женя, тайно связан с кем-то в Новгороде. И пока он, Женя, сидит над учебниками и железным "чесноком", пока он роет в Подмосковье землю, где ничего не нашли, этот "сосунок" сделал огромное научное открытие - откопал изваяние бога Перуна из золота. Да, Женя слышал своими ушами, как Володя кричал в телефон:
- А он что, золотой?.. Золотой! Вот здорово! И большущий! Молодец, Коська! Только не забывай о тайне: Перуна нашли мы с тобой. И точка...
Вслед за этим телефон звякнул - Володя положил трубку.
Женя поднялся, опершись на костыль, хотел открыть дверь, но вдруг резко зазвонил телефон. И Женя снова застыл.
- Да, это я, - сказал за дверью Володя. - Шесть минут? Хорошо. Только я очень вас прошу, не присылайте счёт за разговор домой. Я сегодня же заплачу деньги, сегодня. И, пожалуйста, не ошибитесь потом - не пошлите счёта. Это, понимаете, тайна, большая тайна... Алло! Алло!
Видимо, предупреждение о тайне на телефонистку не произвело большого впечатления: она выключила аппарат - не с одним же Володей ей разговаривать.
- Тайна, - тихо произнёс Женя, как бы подумал вслух.
ОЧЕРТЯ ГОЛОВУ
Теперь Женя открыл дверь и, стуча костылём, вошёл в прихожую. При этом он думал так: "Ах ты, сосунок гадкий! Роешься в моих работах, а потом за моей спиной плетёшь тайные интриги! Ничего. Задам же я тебе перцу, негодный мальчишка!"
- Кто там? - испуганно крикнул Володя.
Вслед за этим он выбежал в переднюю.
- Женька?! Женечка! Что с тобой? Ранили? Женя!
Он бросился к брату, стал стаскивать с его плеч рюкзак. В глазах Володи блеснули слезинки, как два алмазика. Нет, Володя уже не думал ни о Новгороде, ни о Перуне, ни о полёте в космос. Это можно было понять с первого взгляда. И Женя вдруг почувствовал, как что-то тёплое охватывает его, как вдруг запершило в горле и жарко стало щекам. Уже не в первый раз он убеждался, что младший брат добрее его.
- Нет, нет, Володя, - сказал Женя, - меня не ранило. Это пустяки вывих. Завтра пройдёт. Не суетись, малыш! Успокойся.
Малышом Женя называл брата в минуты прилива любви. Правда, он, как большинство настоящих мужчин, пытался скрыть это, стеснялся, но раз уж прорвалось, ничего не поделаешь.
Они вошли в комнату, оставив костыль в передней: Женя опирался на плечо младшего брата.
- Ты слышал мой разговор по телефону? - спросил Володя.
- Слышал.
- Весь?
- Думаю, что весь.
- Не сердись, Женька, - это всё правда: Перуна нашли.
- Д-да, - только и мог произнести старший брат. Он всё ещё надеялся, что ему, может быть, почудилось, а может быть, всё это игра, фантазия, детские шалости. Нет, Володя говорил совершенно серьёзно. И потом, он так был взволнован, увидев брата на костыле, что сомнений не могло быть: взволнованные, любящие люди не могут обманывать. И, конечно же, им не до шуток.
Вечером того же дня в ночной автобус Москва - Новгород поднимались два пассажира: высокий юноша лет двадцати, опиравшийся на плечо мальчика, который был на него похож: такой же узкоплечий и розовощёкий. Только чуть пониже.
Автобус вырвался за городскую черту, и со всех сторон стало слышно посапывание, похрапывание и даже слабое присвистывание. Откинувшись на высокие, наподобие авиационных, кресла, пассажиры спали. За окнами пролетали огоньки посёлков и городов, а время от времени в автобус врывались яркие фары встречных машин. Но пассажиров это, видимо, беспокоило не очень - они не просыпались. Бодрствовали только двое: Женя и Володя. И думали они примерно об одном: что ждёт их в Новгороде?
Конечно же, при этом каждого из них это событие волновало по-своему: Володя думал о Перуне, как о способе достичь своей цели. А Женю Замараева беспокоило только одно: "Правда ли всё это - не бред и не сон?" Какой же будет позор, если Женя Замараев, студент первого курса, окажется в дураках и одураченным, главное дело, кем? Школьником, мальчишкой. Что, если об этом узнают на курсе товарищи, преподаватели? Быть ему тогда посмешищем всего исторического факультета... А если правда? Ведь говорил же на одной лекции профессор, что в науке бывают неожиданности, которых никак нельзя предвидеть. Вот это, может быть, и есть та самая неожиданность...
А всё-таки червячок сомнения грыз Женю. И теперь, в этом сонном автобусе, ему казалось невероятным, как он так стремительно, очертя голову бросился в поездку, не взвесив все "за" и "против". Да, увлечение его было таким сильным, что даже забылась боль в ноге, отошла как-то на задний план, благо опухоль уже спала и можно было ступать без костылей. Были минуты, когда Женя так ругал себя, так раскаивался, что ему хотелось крикнуть шофёру: "Остановитесь!" - и выскочить из автобуса прямо на пустынном шоссе.
КОСТЯ РУГАЕТ СЕБЯ
Понедельник день тяжёлый. Да, для Кости Сахарова не было, пожалуй, дня тяжелее. Сложить утром портфель, попрощаться с мамой, выслушать: "Ты, детка, только не шали, будь умницей. И принеси хорошую отметку. Пятёрку. Хорошо?" Улыбнуться, поцеловать маму, чувствовать затылком, как она с любовью смотрит ему вслед, шагающему в бахилах, и... пойти в противоположную от школы сторону.
Так оно было.
В этот понедельник обман дался Косте как-то особенно тяжело. Может быть, потому, что он почувствовал тепло маминого сердца, любящего его, Костю, заботящегося о нём. С какой радостью она сказала: "Как хорошо, что ты в своих этих самых резиновых сапогах! Будет дождь, и ты не промочишь ноги".
