Елена Шолохова - Ниже бездны, выше облаков
– Да.
– Что «да»?
– На вопрос не ответила.
– На какой вопрос? Кто его задал?
– Не помню.
– Я так понимаю, это был чрезвычайно важный вопрос, если вы все, не получив на него ответа, кинулись писать заявление на учителя. Однако же, что это за важный вопрос, никто не может вспомнить. Кто придумал написать заявление?
– Никто! – воскликнула я, пожалуй, слишком поспешно и взволнованно.
– Значит, Запевалова, – она не спрашивала, а просто сказала, будто знала наверняка. – Каким образом вы заставили Смирнову подписаться под этим? – Анна Карловна брезгливо скривилась и кивнула на наше заявление.
– Её не заставляли, она сама так решила.
– Кто ей помог так решить? Тоже Запевалова? Вы прогуляли физкультуру, чтоб настрочить свой донос? А чем Волкова вам не угодила? – директриса завалила меня вопросами, дух не давала перевести.
– Ничем.
– А раз так, почему её не приняли в коллектив?
– Она сама виновата, – вспомнила я слова Женьки. – Она прогуливала уроки и… Да мы её почти и не видели! И мы её не обижали.
– Ладно, иди, Шелестова.
Последней «пытали» Запевалову, но ту ничем не пробьёшь. Она спокойная ушла, спокойная вернулась. Даже настроение не изменилось.
На последнем уроке, прямо перед звонком, в класс вошла директриса и объявила, что завтра каждый из нас будет пересдавать русский и литературу лично ей. От такой новости у нас чуть не случился шок. Ещё бы – тут даже если знаешь, то всё забудешь рядом с этой Каргой.
На другой день Анна Карловна, как и обещала, устроила нам блиц-тестирование. Правда, к счастью, не доскональное, а больше для проформы. Но мы всё равно перенервничали. У меня так вообще был мандраж. Думала, ни за что не отвечу ни на один вопрос. У меня всегда так от волнения – мозги совершенно работать отказываются. Некоторые наши действительно срезались. Впрочем, снижать им оценки никто не стал. Просто как бы ткнули носом. Я вроде ответила на все вопросы, и то исключительно на автопилоте. Копнули бы глубже, где я наизусть не знаю, где надо было бы подумать, – точно села бы в лужу. А вот Запевалова, конечно, блеснула знаниями и уж не преминула сказать, что ей, такой умнице, Майя Вячеславовна поставила четвёрку.
Ну а Майе влепили строгий выговор, но от нас не убрали.
– Ничего. Это только начало, – сказала Запевалова. – Скоро она сама от нас сбежит.
– Может, в фотошопе сварганим фотки с ней? – предложил Зубков. – Кристи Мак прилепим лицо Майи и выложим в Сеть? А чего? Пусть посмотрят, какая у нас училка.
– Бред, – скривилась Женька. – В эту лажу поверят разве что такие придурки, как ты. Чтобы выжить Майю, дешёвые трюки не прокатят. Должно быть что-то конкретное, серьёзное и очень правдоподобное.
Все наперебой стали предлагать, как можно по-крупному насолить Майе, но Запевалова ни одного варианта не одобрила. А я вдруг вспомнила, как всего-то пару лет назад мы обожали Майю. Ну, по крайней мере, большинство из нас. К празднику ролик сами делали поздравительный, чтобы её порадовать, а теперь вот интриги плетём, чтобы избавиться от неё…
– Ладно, хватит, – Женька велела всем умолкнуть. – Я сама что-нибудь придумаю.
Долго ждать не пришлось. Спустя неделю «проблема» разрешилась, и, конечно же, стараниями Запеваловой. Элю на этот раз не привлекали, наоборот, держали в неведении.
– Не будем её трогать. Ещё чуть-чуть, и наша бедная овечка, чую, расколется, – сказала Женька.
Замысел был прост: довести классную на уроке до кондиции – чтобы она перестала себя контролировать. На самом деле с Майей это не так уж сложно. Она нервная по жизни – чуть что, заводится с полоборота.
Доводить должен был весь класс. Решили, что будем гудеть. Негромко, но беспрерывно. Так и сделали: не размыкая губ, мы гудели. Все. Сидели при этом как прилежные первоклашки: спины прямо, руки на парте, с учителя взгляд не сводили. Майя, как и ожидалось, сразу же вскипела. Металась, ругалась, а мы всё равно гудели, нагнетая обстановку. Тогда Запевалова, выждав немного, сказала ей:
– В чём дело, Майя Вячеславовна? Что вы так нервничаете?
– Ну, Запевалова, не думай, что это тебе с рук сойдёт!
– А что вы мне сделаете? Опять к Анне Карловне побежите жаловаться? Давайте, бегите. Прямо сейчас, – Запевалова говорила пренебрежительно, с усмешкой.
Даже эту ехидную фразочку насчёт Анны Карловны и свой тон Запевалова продумала заранее – специально, чтобы Майя как раз-таки не пошла к директрисе. Женька так и сказала:
– Главное, чтобы она из кабинета не вышла раньше времени, а то сорвётся рыбка с крючка. Ну ничего я знаю, как Майю остановить.
И ведь как точно всё просчитала! У классной, вообще-то, была такая манера: уйти с урока, если справиться с классом не могла. Уходила, конечно, не с концами, а на несколько минут. Видимо, чтобы успокоиться. Не то чтобы Майя была психически нездорова, но с нервами у неё не всё в порядке, это факт. Правда, не так уж часто мы её доводили, по крайней мере, в прежние годы.
И в этот раз классная бы непременно убежала, но теперь, после слов Запеваловой, осталась. А лучше бы ушла. Кому и что она доказала? Только Женька ещё больше вознеслась в собственных глазах – вот, мол, какая она у нас проницательная и как ловко манипулирует людьми.
Следующим по плану было выступление Зубкова. Он должен был вести себя как никогда разнузданно. И он, конечно, постарался. Сначала достал смартфон, включил звук на полную громкость и стал играть в какой-то шутер. Мало того, что все прекрасно слышали то звериный рык, то пальбу, то взрывы, то траляляканье заставки, Зубков ещё и орал на весь класс: «Куда прёшь, урод?!», «Получи, тварь!» (и это самое благопристойное). Майя, естественно, от такой наглости сперва опешила, потом принялась орать на него, затем отобрала смартфон, положила к себе на стол. Сказала, что отдаст после урока. Зубков, недолго думая, подошёл и без спросу взял его со стола, уселся на место и продолжал играть как ни в чём не бывало. Тогда классная вскипела и не просто выхватила смартфон, но ещё и к себе в сумку убрала, пообещав, что вернёт его только родителям. Зубков (по сценарию) подскочил, схватил её сумку и вытряхнул всё содержимое на учительский стол. В куче вещей, как будто случайно, он откопал упаковку презервативов, которую сам и подложил.
– О-о! Майя Вячеславовна, что тут у вас! Контекс. Со вкусом клубники. Ух ты! Клубничку любите, – оскалился Зубков, делая при этом неприличный жест.
Майя, вся пунцовая, прямо оцепенела. Весь класс ухохатывался, а мне было так стыдно, что хоть сквозь землю провались. Мне Женькин план с самого начала не понравился, ещё на словах, но я не предполагала, как мерзко будет участвовать в этом фарсе.
А Зубков продолжал глумиться:
– Ого! XXL! Это у Свистка такой размерчик?
Насколько я знала, в запасе у Зубкова были реплики и похлеще, но Майя до них не дотянула. Как только он упомянул Свистка, она вздрогнула и влепила Зубкову пощёчину. Потом побросала свои вещи в сумку и выбежала из кабинета. Как только за ней хлопнула дверь, Запевалова поднялась и зааплодировала:
– Красавчик! Блестящая партия!
Зубков картинно раскланялся, прямо как артист на сцене. Все тоже стали дружно хлопать, не замечая, что творилось с Элей Смирновой. А у неё была самая настоящая истерика. Зажав обеими ладонями рот, она беззвучно и неудержимо рыдала. Её, бедную, аж колотило.
Но нашим дела до неё не было – все наперебой расхваливали Женьку и Зубкова за то, что они так круто «сделали» Пчелу.
– А она точно после этого уйдёт? – спросил кто-то.
– Пусть попробует остаться, – хмыкнула Женька и покрутила своим айфоном. – У нас теперь есть такое видео! Выложим в Ютуб. Я даже заголовок придумала: «Училка взбесилась и избила ученика прямо на уроке». А то вообще в «Новости» пошлём. Это же уголовное преступление. И затаскают по судам нашу бедную Майю или даже срок впаяют. Ну а к школе её уж точно и близко не подпустят.
Потом она обратилась к Эле, которая всё никак не могла успокоиться:
– Эй, Смирнова, слышала? Так и передай своей мамашке, что, если она от нас сама не свалит, ей же будет хуже.
* * *Майя Вячеславовна от нас и в самом деле ушла очень скоро, даже до конца четверти не довела. Эля Смирнова тоже выбыла из класса. Вместо Майи нам поставили Тамару Ивановну. Вообще-то, она вела у нас историю, но, поскольку у остальных литераторов часов было и так под завязку и от классного руководства все отказывались, Тамара Ивановна взяла на себя дополнительную нагрузку. Так она сама нам рассказала. Я одного не понимала: как историк может преподавать какой-то другой предмет? Прямо как в той старинной школе в Тальцах!
Все радовались, что нам назначили именно её. А мне она не то что не нравилась, но всеобщего восторга я не разделяла. Что бы там про Майю ни говорили, а уроки у неё были гораздо интереснее, чем у Тамары Ивановны. Да здесь даже сравнивать смешно! Она, конечно, не такая требовательная, как Майя, – не успела стать нашей классной, как сразу наставила всем хороших оценок и по русскому, и по литературе. Даже у Зубкова и Умрихина за вторую четверть вышли четвёрки, когда им и тройки-то было бы много. Мой папа сказал бы, что она зарабатывает дешёвый авторитет.
