Спиридон Вангели - Кукарека Иванович
Идёт Титирикэ и видит, что возле одного дома человек забивает гвозди молотком, сколачивает какие-то ящики.
— Эх, был бы у меня молоток! — сказал довольно громко Титирикэ.
Человек услышал его и поманил пальцем. И так обрадовался Титирикэ молотку, так руки его заходили, заплясали над гвоздями и досками, что сколотил он с маху штук семь ящиков.
— Добро-добро, — сказал человек, — а теперь, что ж, бери себе один ящик, заработал! Молодец! Сразу видно, что у тебя есть не только шляпа, но и характер.
Титирикэ долго смотрел на свой пустой ящик. И со злости снял с головы шляпу, бросил её на дно ящика и стал забивать крышку.
— Ну, — говорит Титирикэ, — лежи смирно! А то тебя раньше моего характера заметили…
Человек дал ему химический карандаш, — видно, мальчик хочет свою шляпу куда-то послать…
Титирикэ, не долго раздумывая, написал большими буквами адрес, взял посылку под мышку и пошёл на почту. Денег, которые мать дала на дорогу, как раз хватило.
— Ай-ай-ай! — схватился Титирикэ за голову. — У меня же сегодня соревнования. — И бегом к автобусу. А автобус уже тронулся, только пыль из-под колёс. Но вскоре подъехал другой.
Титирикэ, пока собирались пассажиры, подмёл в автобусе и даже окна протёр как надо, до зеркального блеска.
— Денег у тебя нет, что ли? — спрашивает шофёр. А сам видит, что дело совсем не в деньгах, просто характер у паренька золотой! Такого можно и без билета провезти…
Вот и то село. Титирикэ ходил от дома к дому, пока не наткнулся на сухую тыкву со звенящими семенами. Потом бегом к загону для овец и упал на колени перед чабаном. Стоял до тех пор, пока пастухи не поснимали колокольчики со своих овец и не отдали их Титирикэ.
По дороге видит — стоит чучело огородное. Снял одежду с чучела, на себя натянул и вот в таком виде шагает к стадиону. Не мальчик, а какой-то человек-оркестр: на рукавах — колокольчики, внизу у брюк тоже колокольчики и к поясу тоже прикреплены колокольчики; в одной руке звенящая тыква, в другой — самый большой колокольчик, который висел у старого барана на шее.
Теперь-то уж не было ни одного прохожего, который бы не обратил на Титирикэ внимания. Одни с разинутыми ртами поворачивались ему вслед, другие смеялись, третьи чесали у себя в затылке, а были и такие, что и в затылке у себя чесали и смеялись в одно и то же время. Цоканья и восклицания так и сыпались со всех сторон. «Боже ты мой!» «И что же это за явление такое?!» «Чужеземец, что ли?» «Уж не инопланетянин ли это?»
А Титирикэ шагает себе и шагает с гордо поднятой головой и вправду с каким-то неземным выражением на лице. Но когда дошёл до стадиона эх! — так стукнул ногой об землю, что она вполне могла расколоться надвое, — игра-то без Титирикэ началась!
Расстроенный, потихоньку подполз он сзади к своим воротам, как раз в то самое мгновение, когда один футболист (из соседнего села) на большой скорости прорвался к воротам, и… тут пугало как подпрыгнет, как зазвенит во все колокольчики сразу!.. У юного футболиста челюсть отвисла, а глаза на лоб полезли… Этим-то и воспользовались футболисты из Шишек и отобрали мяч…
Вот другой противник приблизился с мячом к воротам. Титирикэ как закружится вместе со всеми колокольчиками на одном месте, словно какой-то дзинь-дзинькающий смерч, противник растерялся и, конечно же, пробил мимо ворот… От злости футболист из соседнего села — бах! ногой по мячу и посылает его прямо в голову этого кого-то или чего-то, состоящего из одних колокольчиков. От такого удара Титирикэ вообще-то должен был свалиться с ног, а голова его, как сушёная тыква, откатиться далеко в сторону, но… хотите верьте, хотите нет! — вместо этого мяч зашипел и выпустил из себя весь воздух!.. Видно, на голове Титирикэ уже была здоровенная шишка, в которую и угодил мяч.
С появлением Титирикэ спортивное счастье изменило соперникам из соседнего села, но под конец оно подставило ножку и своим: когда Титирикэ вдруг завертелся на месте, бренча и звякая на все лады, то свой игрок так растерялся, что ударил по собственным воротам и забил своему вратарю гол!
Вот таким образом команда Титирикэ и продула матч, и так все рассердились на него, что даже не взяли с собой в машину — топай на своих двоих, чучело! Титирикэ и потопал — пешком напрямую и напропалую. Забор?.. Через забор!.. Речка?.. Через речку!.. Кукуруза?.. Через кукурузу!.. Так и добрался до родного села. Хорошо, в темноте мать не заметила, что он без шляпы и, учтите, без новой!.. А на следующий день за тот самый гол в свои ворота Титирикэ вообще выгнали из команды. Был футболист, и нет футболиста!
Идёт он с опущенным носом, босыми ногами пыль поднимает, засыпал бы всю команду от злости этой пылью! — и вдруг слышит, окликает его почтальон:
— Слушай, Титирикэ, это ты? — говорит он так, будто и сам не верит своим глазам. — Посылка тебе от министра!..
Не знаю, то ли оттого, что почтальон сказал это слишком громко, то ли потому, что игроки, изгнавшие Титирикэ из футбольной команды, сразу же пожалели об этом и крались, прячась за плетнями по следам Титирикэ, но только достаточно было произнести эти слова: «Титирикэ! Тебе посылка от министра!..» — как мальчишки из ближайших домов и вся футбольная команда окружили Титирикэ тесным кольцом.
Посылка была вся в печатях. Кто-то прочитал: «Село Шишки, Титирикэ, от министра шляп! И болельщика!..»
Открыли ящик — шляпа. Новая. Красивая! И послал её сам министр лично для Титирикэ! Вчера, видно, был на футболе и увидел, в какой одежде болтался за воротами запасной игрок команды.
Все потянулись к шляпе, чтобы хоть потрогать её.
— Не прикасаться! — закричал Титирикэ. — Вдруг министр узнает? И каждого по руке шлёп! шлёп! шлёп! — Смотреть только можно, и то одним глазом! А то сейчас же захлопну крышку!..
— Ладно! — сказал капитан. — Принимаем тебя обратно в команду! Двенадцатым номером хочешь?
— Э, нет! — качает головой Титирикэ. — Не для того мне сам министр шляпу пожаловал! — И ходу.
Команда за ним. Упрашивает:
— Ну, Титирикэ! Пожалуйста! Ну, согласись!
Титирикэ идёт-идёт и вдруг останавливается.
— Так и быть! Согласен!..
Он надевает шляпу на самую макушку и важно вышагивает впереди команды.
Как Титирикэ памятник себе поставил
— Ой, — вскакивает мать Титирикэ на рассвете, — ноги что-то у него холодеют, не умирает ли? — И тормошит сына: — А ну, вставай! А ну, оживай!
Титирикэ сладко потягивается под одеялом и сонно бормочет:
— Ну зачем разбудила, я как раз купался… — И поворачивается на другой бок.
— Ты встанешь, соня, или нет?! — Мать стягивает одеяло и выдёргивает из-под его головы подушку. — Теперь ноги в руки и — бегом. Кровь заиграет, и простуда из тебя сразу вылетит.
Титирикэ, сонный, хлоп-хлоп глазами: не понимает, чего от него хотят. А мать уже подхватила подол двумя руками:
— А ну, сынок, за мной!.. Покажи, на что способен!
Мама впереди, Титирикэ — следом. Как не показать, на что он способен. Раз вокруг дома, два раза… Мама впереди, Титирикэ — за ней, все соседи смотрят на них с разинутыми ртами!
Сегодня бегают, завтра бегают и если раз не выйдут, соседям вроде чего-то не хватает. А один даже пустил слух, что мать Титирикэ готовится к Олимпийским играм, а Титирикэ у неё тренер.
Мама есть мама, но Титирикэ уже привык извлекать пользу из всего. Недавно он попался колхозному сторожу с полосатым арбузом в руках и так рванул — только пыль столбом из-под ног. Догоняй, если можешь! Правда, арбуз бросил, и шляпу тоже, к тому же ещё и босоножку потерял! Но сколько шляп у сторожа в шалаше, попробуй разберись, чьи они! Да и пугалам ведь что-то надо на головы надевать, а без пугал что за бахча?! Таким-то вот образом в то лето Титирикэ волей-неволей пришлось ещё несколько раз здорово побегать…
Когда начались занятия в школе, очень это всё ему помогло. Видели бы вы его — бегал… ну точно хромой заяц!..
Теперь, если двое мальчишек соревновались по бегу, Титирикэ непременно занимал второе место. Если соревновались трое, то занимал третье, в общем, был в числе призёров.
Но вот однажды вернулся он домой довольный, что на этот раз занял наконец первое место.
— А кто на втором месте? — допытывалась мать, чтобы похвастаться соседям.
— Не знаю, — пожал плечами Титирикэ, — я не оборачивался.
Про «не оборачивался» — это Титирикэ очень точно сказал. Лучше не скажешь. Если бы он обернулся, смотреть было бы не на кого: в тот день он бежал в одиночку.
— Вот видишь, — нахваливала его мать. — Теперь у тебя лени, считай, в крови нет ни капельки.
— Это точно! — кивает головой Титирикэ. — Вся потом вышла.
И так как он занял первое место по бегу, то решил воздвигнуть себе памятник.
«Поставят мне памятник после смерти или нет, не знаю, а если своею рукой сделаю, точно будет!» — раздумывал Титирикэ, расхаживая по двору и соображая, что к чему. Значит, так… конечно, памятник должен стоять перед домом и лицом к дороге. Только вот из чего его сделать? Если из кирпича, он будет похож не на Титирикэ, а на трубу без дыма. Из камня? Тоже не очень… Будут глаза о такой памятник только спотыкаться… Из чего же?..
