Владислав Крапивин - Та сторона, где ветер

Он сел на корточки. Юрик сел ему на шею. Яшка, хватаясь за стенку берега, с усилием распрямился. Юрик осторожно встал ему на плечи, ухатился за ремень. Отчаянно цепляясь ногами за берег, выбрался на край обрыва.

ЯШКА: Готово? Ну и молодец. (Валерке): Давай...

С Валеркой они проделали ту же операцию.

Теперь оба малыша стояли на верху и, подрагивая от ветра, выжидательно смотрели на Яшку.

ЯШКА: Ну, чего ждёте? Топайте домой, быстро!

ВАЛЕРКА: А ты?

ЯШКА: А я ещё посмотрю: вдруг подземный ход...

ЮРИК: А как вылезешь?

ЯШКА (изображая возмущение): Я? Как вылезу? Думаете, буду, как вы, сидеть? Да у меня первый юнешеский разряд по акробатике!

Мальчишки с уважением переглянулись.

ЯШКА: А ну, марш домой быстро! Дрожите, как мокрые цыплята! И перемазанные! Вот дома-то вам зададут. Бегите!

Юрик с Валеркой переглянулись ещё раз и, уверовав в Яшкину неуязвимость, помчались домой.

Яшка, подождав чуть-чуть, взялся за ремень.

ЯШКА (усмехнувшись): Первфый разряд... Хотелось поглядеть, как я царапаюсь? Фиг...

Он, упираясь подошвами в обрыв, начал подниматся. Но успел поднятся лишь совсем не много. Петля ремня соскользнула с гибкого и мокрого пенька. Яшка вместе с ремнём снова оказался на бревне. Он держался, но гнилое бревно - остаток старинного сруба - затрещало и надломилось от удара. Оно медленно оседало.

У Яшки задрожали губы. Вся пустота ухнула и загудела под ним. Он прижался к обрыву и отчаянно огляделся. На кирпичной стенке, углом торчащей из глинянной толщи,был небольшой выступ. Если закинуть ремень, прыгнуть, добраться до стенки! От неё до верха гораздо ближе, и она прочная...

Яшка примерился и набросил петлю на кирпичный выступ. Потянул. Петля, вроде бы, держалась. Яшка крепко взялся за конец ремня. Вздохнул, глянул на верх. Небо потемнело: это из-за края берега опять подкралась дождевая туча. И капли всё чаще стали падать на Яшкины плечи, на кирпичи, на обломок бревна.

... На Яшкину сумку, которая лежала на краю обрыва.

Второй дождь не остановил футболистов. Остановил случай: Антон Калинов, промахнувшись, ударил ботинком не по мячу, а по Илькиному Колену. Илька зажмурился, сел, схватился за ногу.

ИЛЬКА: Ты чего! Лупишь сослепу...

АНТОН: Илька, я не нарочно!

СЕРёГА КОВАЛЁВ (капитан другой команды): Своих-то подковывать не годится...

АНТОН (крайне расстроенный случившимся): Илька, ну я же не хотел! Больно, да? Ну-ка покажи... Ну, давай, я тебя домой отнесу.

Он неловко попытался поднять Ильку. Илька возмущенно отбрыкался, встал. Припадая на подбитую ногу, двинулся к ближайшему крыльцу с навесом.

АНТОН (шагая рядом): Ну, честное слово, я сам не знаю, как вышло...

ИЛЬКА (улыбнувшись сквозь слёзы): Да ладно, чего ты. Я же понимаю.

АНТОН (с облегчением): Ты не обижайся...

ИЛЬКА: Я не обижаюсь. Жалко только, что не доиграли. Ну, всё равно наша польза.

ВИТЬКА КОВАЛёВ: Если б не дождь, ещё не известно, чья польза была бы. Ладно, завтра доиграем.

АНТОН: Если у Ильки нога пройдёт.

Дождь лупил по их спинам. Они сгрудились на крыльце под навесом.

АНТОН (всё ещё виновато): Сильно досталось? Покажи... Ух ты...

И все, рассмотрев Илькину ссадину, наперебой признали, что "ничего себе", "вот это плямба", "похромать придётся", "зато боевая рана", "главное, старайся зря не сгибать...

Дождь прошёл, опять засверкали вымытые улицы, но уже не так сильно: солнце было неярким, вечерним.

Прихрамывая, Илька вместе с Антоном брёл домой.

ИЛЬКА: Ладно, здесь рядом, я дойду.

АНТОН: Ну, пока. Осторожней иди.

ИЛЬКА: Постораюсь. До завтра...

Он вошёл в комнату и, увидев маму, устало остановился в дверях.

Тамара Васильевна глянула на сына и сразу всё заметила.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Явился? Хорошо... Особенно нога. Первый поцелуй лета. Поздравляю.

ИЛЬКА: Мама, ты не сердись. Мы немножко заигрались.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Немножко... Я уже хотела искать. Носишься под всеми ветрами, мокрый, чумазый, и не думаешь, что я беспокоюсь... И голодный с утра. Стал как щепка, посмотри на себя.

ИЛЬКА: Ну и хорошо, что щепка. У нас в классе есть Малахов, толстый-толстый. Его зовут Дыня.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Тебе это не грозит... Иди промой колено и неси бинт.

Илька лениво побрёл к умывальнику, забрызгал, забренчал краном. Потом спросил через открытую дверь:

ИЛЬКА: Мама! Воробей ещё не приходил?

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Какой воробей?

ИЛЬКА: Ну, Яшка... Понимаешь, мама... Ты только не сердись (он достал из шкафчика бинт, Вернулся в комнату, сел перед мамой). Понимаешь, тут одно дело такое... Ему очень нужен был рубль. До вечера. А у меня не было. Я взял из коробочки. Потому что только до вечера...

Тамара Васильевна, которая уже бинтовала Ильке ногу, удивлённо и осуждающе подняла глаза.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Постой. Как это понимать? Т ы б е з р а зр е ш е н и я в з я л д е н ь г и?

ИЛЬКА: Ну, мама. Это же только на полдня. Ему так надо было, он чуть не плакал! Ведь бывают же случаи, когда надо срочно...

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: "Случаи..." А зачем ему? Вдруг на какое-нибудь хулиганство?

ИЛЬКА: Не на какое не на хулиганство! Ему на африканские марки. Он знаешь как Африку любит! Один раз даже хотел убежать туда.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Вот-вот! А вдруг он возьмёт и убежит туда сегодня? Может быть ему рубль для путешествия нужен?

ИЛЬКА (очень серьёзно): Что ты мама! Он не убежит, пока не отдаст. Он же честное слово дал, что вечером принесёт. Ты не бойся.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (печально): Да я не этого боюсь... Я за тебя боюсь. Что вырастешь ты сорви головой и легкомысленным человеком.

ИЛЬКА: Нет! Я очень серьёзным вырасту! Я знаешь кем буду? (Услышал стук в дверь). Ой, вот он, Яшка! А ты говорила!

И он хотел бросится в коридор.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Стой, я не кончила!

Она торопливо завязала бинт, и Илька вылетел из комнаты.

Вернулся он огорчённый.

ИЛЬКА: Это не Яшка...

За ним вошёл дядя Володя, мамин знакомый. Он был в штормовке, в сапогах, с ружьём и рюкзаком.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Добрый вечер!

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Боже мой, Владимир! Куда это вы в таком грозном ом облачении?

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Уже не "куда", а "откуда". Из экспедиции.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Когда вы успели? Вы же недавно у нас были.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Скорости Тамарочка. Двадцатый век.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Проходите. Илька, ты почему не здороваешся? Снимайте куртку.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Мы уже поздоровались. Я, Тамарочка, на минутку. Не выдержал, заскочил по пути, чтобы похвастаться. Разрешаете?

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (улыбнувшись): Разрешаю.

Дядя Володя с загадочным видом вынес на середину комнаты рюкзак, расстегнул и опрокинул над полом. Что-то не понятное, большое, светясь нежно-розовым пухом, медленно вываливалось из мешка. Илька увидел длинные птичьи ноги.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Ой, что это?

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Вы, Тамарочка, не поверите. Сплошная экзотика. Самый настоящий фламинго... Каким южным ветром занесло его в наши края?

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Действительно...

Илька смотрел на мёртвую птицу со смешаннвм чувством удивления и жалости. Потом осторожно сел на пол. Провёл пальцами по шелковистой шее. Задел клюв, слегка вздрогнул. Медленно поднял на дядю Володю глаза.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ (возбуждённо и радостно): Представляете, соверщенная случайность. Сломалась у нас машина, водитель такой болван... Я вылез ноги поразмять. Смотрю - летит. Высоко. Думал, журавль. Даже не надеялся, что попаду. Бросился в кабину, схвати чьё-то ружьё трах! Смотрю - падает. Прямо на шоссе. Глазам не поверил...

ИЛЬКА (глядя снизу вверх): Разве журавлей едят?

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Нет, конечно, но...

ИЛЬКА: Тогда зачем вы "трах"?

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (укоризненно): Илька...

ДЯДЯ ВОЛОДЯ (со снисходительной улыбкой): Законный вопрос. Если рассуждать логически, стрелять не следовало. Но есть такая штука в человеке: охотничий азарт.

ИЛЬКА (рассеянно): Дурацкий азарт...

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Илья! Как ты смеешь! Извинись сию же минуту!

Илька встал, держась за разбитую коленку.

ИЛЬКА: Извините, пожалуйста. Это я нечаянно. Я хотел подумать, а получилось вслух.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (с некоторым облегченнием): Негодный мальчишка...

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Ну-ну, зачем так... Дело ведь не в выражении, а в сути вопроса. Допустим, азарт дурацкий. А разве ты никогда не стрелял из рогатки по воробьям?

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (поспешно): Он не стрелял.

Но при этом она с некоторым сомнением посмотрела на Ильку.

ИЛЬКА: Никогда. А зачем? Они же живые...

Он опять опустился перед фламинго и опять, посмотрев на птицу, поднял глаза на дядю Володю.

ИЛЬКА: А это даже и не воробей. Сравнили пень с ярмаркой.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Илья! Выставлю на кухню!

Илька притих и снова стал гладить птицу.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Всё-таки жаль, что убили такую красоту.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ (бодро): Эта красота не пропадёт. Выйдет отличное чучело!

ИЛЬКА (себе под нос): Сам ты чучело... (Дяде Володе): Можно я возьму одно перо?