Страсть на холсте твоего преступления - Mirin Grots
Мы не сводим взгляд, точно смотря в глаза, создавая контраст между голубым и зеленым. Моя девочка. Её кожа розоватая на щеках.
— Ты должна мне ответ, Тереза, — напоминаю я, вспомнив разговор и её проснувшиеся эмоции на ужине.
— Ответ? А ты уверен, что готов услышать ответ, Харрис? Тебе лучше знать своего дядю, ты лучше понимаешь, какой он человек и что делает с людьми, когда они не отвечают ему, — говорит она взбудоражено, вываливая горькую правду из мусорного бака. Мои догадки были верны. Он её бил. Чёрт возьми, он бил её.
— Как часто? — спрашиваю я стиснутыми до боли зубами. В глазах разгорается гнев и настоящая природная катастрофа. Разрушенные мечты, невыполненные обещания, потеря связи с самим собой — все это вызывает жестокий болевой удар, который оставляет неизгладимые следы. Я предал её.
— Каждый вечер, каждое моё молчание, каждое «нет», — срывается с её губ, и она судорожно втягивает воздух. Я аккуратно поднимаю руку, как бы показывая, что не причиню ей вреда и касаюсь пальцами нежной щеки. Мои внутренности будто кровоточат от ненависти, обиды и разочарования. Я не имею права прикасаться к ней. Я всё испортил. Я уничтожил и убил её. Я позволил этому случиться, и вся ответственность лежит только на мне. За её боль, за её слезы, за весь ужас, который ей предстояло пройти. Я наклоняюсь ниже, обжигая своим дыханием её губы, щеку и наконец, ухо. Я столько должен ей сказать, столько произнести и извиниться, но всё, что я могу и умею…
— Я отомщу за тебя, моя девочка, — произношу шепотом, слушая её учащенное дыхание, а после — слезы. Она плачет. Заплакала передо мной, рассыпавшись и ухватившись руками за мой пиджак.
— Ненавижу! Ненавижу тебя! Ненавижу за то, что появился и сделал со мной. Это твоя вина, ты виноват… — она всхлипывает и поднимает зелёные блестящие глаза. Я не выдерживаю и целую её дрожащие губы. Поцелуй с отчаянием и болью, пройденный сквозь долгие испытания, чтобы оказаться здесь. Поцелуй с соленым вкусом её слез. Она отвечает на поцелуй и продолжает плакать, вцепившись руками в мой пиджак. Поцелуй оставляет послевкусие нежности и любви, несмотря на слезы, напоминает мне, что несмотря на разлуку, её тяга ко мне осталась такой же глубокой. Она моё обновление и возрождение, в ней таится вся истина. Она моя весна.
Дрожащие руки проводят линии по моим плечам, обнимая лопатки и проводя ладонями широкие круги. Она скучала. А я? Я идиот, заслуживающий гореть в Аду ради неё.
Я касаюсь её талии, её бедер, она ответно сжимает их для меня и зарывается пальцами в мои волосы. Поцелуй из отчаянной нужды переходит в накалившуюся страсть, вот-вот готовую взорваться. Она позволяет мне прикасаться к ней, позволяет трогать её и ласкать ушко. Оторвавшись на миг, я наблюдаю за туманными пьянящими глазами.
— Чего ты хочешь? — спрашиваю, задерживаясь пальцами на внутренней стороне её бедра. Тереза протяжно выдыхает, по шее в её декольте стекает капелька блестящего пота, доказывающее её желание.
— Сделай то, что у тебя получается лучше всех, Харрис. Успокой меня, избавь от мыслей в голове, — умоляет она. Я поднимаю голову, оставляю лёгкий поцелуй между её бровями, разглаживая складки.
— Я выбью из тебя все плохие мысли и воспоминания, Тереза. Боюсь, ты можешь не выдержать, — произношу дразня, ведь прекрасно знаю, что она моя копия. Ей нравится грубость, ей нравится моя жестокость, она готова принимать меня всего. Она идеальна.
Резкий блеск на секунду ослепляет меня и в её руках оказывается лезвие маленького ножа, который она вытащила из-под ножен на бедре. Я вскидываю брови, удивленный выпадом своей девочки.
— Нож? — спрашиваю я и она ухмыляется. Эта улыбка, не та, что искренне улыбалась в моем особняке, пока раздавала команды горничным, это опасная и хищная улыбка девушки, словно лиса, задумала коварный план. Именно это я представлял, когда ехал домой, пока следил за ней. Коварную змею, стоявшую передо мной на коленях, но держащую нож возле моего горла.
Она опирается о стену спиной и подгибает ногу, оголяя подол платья и открывая вид на нижнее белье. Её глаза блестят и сияют, словно звёзды на тёмном блюдце.
— Боюсь у тебя нет выбора, Харрис. Либо ты трахнешь меня, либо я убью тебя, — её губы изгибаются, а лезвие ножа встречается с моей плотью на шее. Я закусываю губу не в силах сдержать улыбку и припадаю к ней. Я обхватываю её тонкое тельце, чтобы она ногами обвила мою талию и прижимаю к стене. Тереза ударяется затылком об стену и морщится на секунду, но нож не убирает.
— Ненавижу тебя, — хрипит возбужденно девушка. Я улыбаюсь, склоняюсь к её губам и запаху.
— Ты ненавидишь меня, но ты всё ещё мокрая для меня, — будто доказывая свою точку зрения, я провожу ладонью по её нижнему белью. Она выгибается. Такая чувствительная. Нежная. Робкая. Сильная и строгая. Она осталась моей. Она всегда была моей. В тот дождливый день за воротами университета, когда я впервые увидел её. Шла и держала чертов зонтик, решив отдать его мне. Она уже была моей. Её волосы. Свободной рукой я сжимаю волосы на её затылке, открывая доступ к бледной и вкусной шее. Её запах. Я дико вздыхаю гель для душа. Её кожа. Я провожу языком по шее, вызывая табун чувственных мурашек и лёгкую дрожь страха. Я кусаю её, истерзаю, а после облизываю и целую. Её глаза. Губы. Нос. Брови. Её морщинка между бровями. Она всецело моя.
Расстегнув ширинку, я медлю перед её мокрым входом. Провожу вперед и назад по её складкам, получив в подарок недовольное мычание.
— Посмотри на меня, — приказываю я и она поднимает глаза. Страсть. Боль. Сила. Меня ударяет волной эмоций и чувств, испытанные к этой рыжеволосой проблеме. Почему я не защитил тебя? Почему я поздно понял твою значимость для себя?
— Я завишу от тебя, Тереза, — произношу и толчком заполняю её. Она вскрикивает от резкой боли, закатывает глаза и возвращает фокусировку на моих глазах. Испарина появляется на её лбу, ресницы трепещут, пульс, который я так хочу укусить на её шее, учащенно бьётся.
— Я
