К небесам - Карен Кёлер
– Моя мама, э-э-э…
– Контролетти.
– Он ушёл? – спрашивает Занна.
– Да!
– А что с твоей мамой?
– С ней очень трудно. Она такая строгая и иногда страшная зануда. Вообще ничего мне не разрешает… А ещё ни глазастые леденцы, ни торты из кишок делать не умеет, – жалуется Ням-Ням.
– Не всем это дано.
– Настроение у неё меняется как погода в апреле – поди разберись. Думаешь, что всё в порядке и ты всё сделала правильно, а потом её вдруг переклинивает – и на тебя градом сыплются запреты. Вечно она переживает, что я не справлюсь. Ничего мне не разрешает – даже сладкого. Она работает и воспитывает меня в одиночку и хочет, чтобы у меня жизнь сложилась лучше.
– Так это же хорошо.
– Да. Но она постоянно боится, что со мной что-то произойдёт. А мне иногда хочется, чтобы со мной что-нибудь произошло, какое-нибудь приключение – вот как сейчас. Понимаешь?
– Да.
Разговаривать с мамой Ням-Ням – всё равно что общаться с горой или холодильником. Маму Ням-Ням переполняет страх. Она только и думает, как бы с нами чего не случилось. Видит всё в чёрном цвете. Вот соберёшься, например, на автобусе в город в большую библиотеку, а тебе перед этим часами читают нотации, где тебя подстерегают опасности, в каких парках и кустах, так что тебе потом не по себе и ты всё думаешь, не допускаешь ли ошибку, хотя всё делаешь правильно. Мама Ням-Ням установила ей на телефоне приложение, где отслеживает каждый её шаг, и всегда знает, где сейчас дочь или где она была. Я понимаю, что мама за Ням-Ням переживает, потому что воспитывает её в одиночку, много работает и всё вынуждена делать сама. НО: меня постоянно преследует ощущение, что от её контроля я задыхаюсь. Уж если МНЕ так, каково же тогда Ням-Ням? Я имею в виду…
А тебя родители тоже постоянно контролируют? Или дают тебе проявлять самостоятельность? Поддерживают ли они тебя или ведут себя так, как мама Ням-Ням? Думаю, именно поэтому Ням-Ням так любит бывать у нас: здесь она может быть самой собой.
Когда три года назад мы переехали из высотки, мы с Ням-Ням несколько недель ныли, бесились и плакали – никак не могли смириться с тем, что больше не живём так близко. Не можем в любой момент сходить друг к другу в гости. Что нас разлучили. Ибо: мы всё делали вместе. Но маме надоело жить в высотке, она хотела свой сад, и однажды за ужином мне объявили: «Тони, нам нужно кое-что тебе сказать. Мы переезжаем». Я так разозлилась, что мама с папой всё решили сами, не спросив меня, а я даже не видела наше новое жильё. От злости я бросила на тарелку бутерброд. Мама сказала, что времени не было, пришлось сразу согласиться – иначе квартира бы им не досталась. Супервозможность. Невероятное везение. С садом! Да знаю ли я хоть, что происходит на рынке недвижимости. Этого я не знала. Я даже не знала, что существует рынок недвижимости. Папа сказал, что нам необыкновенно повезло: квартира – просто мечта, и аренда дешёвая. Так и оказалось. И теперь мы живём в этой съёмной квартире мечты, и в саду ещё цветут мамины гортензии и мамина наперстянка, в которой по ночам спят шмели. Ням-Ням любит новую квартиру и старается бывать здесь как можно чаще. У неё даже есть свой ключ, но она всё равно всякий раз звонит в дверь. Ням-Ням мне как сестра. И как раз в тот момент, когда я об этом подумала, Занна её спрашивает:
– А братья и сёстры у тебя есть?
– Не-е, – отвечает Ням-Ням. – Хотя как же, есть: Тони! Мы с Тони как сёстры.
И тогда моё сердце немного оттаивает.
– А отец?
– Живёт не с нами.
Отец Ням-Ням – это отдельная песня. Я называю его мсьё Мусташ. (В переводе с французского это означает «усатый господин».) Живьём я его видела всего два раза (а так только на фотографиях), и на лице у него – сюрприз – усы. Один раз он привёз к нам Ням-Ням на летних каникулах, когда мы с мамой и папой отдыхали в палатке на море. Вообще-то он собирался с Ням-Ням в путешествие – на Средиземное море, что ли, но что-то вдруг нарушило планы. Тогда мама позвала Ням-Ням к нам на море, и он её привёз. По его машине сразу видно, что детям в его жизни места нет. Мы с Ням-Ням пока так и не выяснили, где же он всё-таки работает. Он говорит: «То там, то сям». Ничего постоянного. Что-то с интернетом и заграницей. Он постоянно утверждает, что стоит на грани прорыва. Но алименты всё равно не платит, говорит мама Ням-Ням. И деньги на карманные расходы тоже даёт редко. Вечно находит отговорки. Зато на летних каникулах заваливает её мороженым, поездками и вещами, которые Ням-Ням сто лет не приснились. А ещё называет её «мой Эйнштейн», потому что Ням-Ням такая стоумовая. И говорит, что это наверняка его гены. А Ням-Ням отвечает: «Явно нет!» Она поверила, что он её отец, только когда тайком прочла тест ДНК, который её мама хранит в ящике с важными документами. (ДНК = дезоксирибонуклеиновая кислота, это такие мини-спирали в ядрах всех твоих клеток; они напоминают крошечные винтовые лесенки из кирпичиков наследственного материала – генома. И у каждого человека они расположены в разном порядке. По ним можно прочесть, например, карие у тебя глаза или голубые. И кто твои родственники. Потому что ДНК ты получаешь от биологических родителей – половину от одного, половину от другого. В ней содержится вся информация о твоих клетках…) ← В общем, сложная штука.
Второй раз я видела отца Ням-Ням живьём в её день рождения, когда ей исполнилось восемь. Он вдруг возник на пороге, и от него пахло сигаретой. Мама Ням-Ням за секунду превратилась из холодильника в морозильную камеру, а он принёс в подарок набор для химических опытов и ждал аплодисментов, как лучший отец в мире. Вопрос: насколько мсьё Мусташ убеждён, что он пуп вселенной? Ответ: да.
– Ты регулярно с ним видишься? – с заминкой спрашивает Занна.
– На летних каникулах, – отвечает Ням-Ням.
– Скучаешь по нему?
– Не-а. Иногда. Я его толком и не знаю. Мы с мамой всегда были вдвоём. Он меня сделал – вот и всё. У меня просто его ДНК.
– Понимаю.
Не знаю, как у тебя обстоит дело с родителями и сколько их у тебя, но я вот сейчас думаю: всё может быть так сложно и запутанно. И печально. И досадно. Но и хорошо тоже. Как раньше было у нас с мамой и папой. Хоть мы иногда и ссорились.
Три
– Занна, как ты считаешь, может, это я виновата в маминой болезни?
– Что? Нет! Конечно же нет, Тони. Есть масса причин, почему человек может заболеть: генетическая предрасположенность, влияние окружающей среды. А иногда ещё добавляется простое невезение. Ты ни в чём не виновата – никто не виноват.
– Она не курила, никогда не забывала про солнцезащитный крем. Была вегетарианкой и всегда готовила полезную еду – не считая тех тортов из кишок и глазастых леденцов. Может, я плохо себя вела? Иначе из-за чего она заболела?
– Этого я не знаю. Но я знаю, что это не твоя вина.
– А у тебя есть дети, Занна? – спрашивает Ням-Ням.
– Увы, нет. Думаю, здесь, наверху, я бы сильно по ним скучала.
– А по чему ещё ты скучаешь? – спрашиваю я.
– Много по чему.
– Например?
– По чипсам. Кажется, я уже забыла их вкус.
– Как можно такое забыть?! – Нет, ну это вообще ни в какие ворота. – Я тебе скажу.
Я тут же запускаю руку в пакетик с венгерскими чипсами – само собой, исключительно в исследовательских целях. Ням-Ням присоединяется к исследованию. Мы зажимаем
