Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства - Дмитрий Викторович Севастьянов

– Я с вами, – хотел напроситься Саня.

Алик возразил:

– Останешься здесь. Это приказ.

– Там же мама с папой…

– Здесь – я сказал! – рыкнул Алик и шепотом добавил: – За главного.

Афганцы мигом похватали кто арматуру, кто биты и оперативно направились к выходу.

– Мужики! В ружье! – раздалось на базе. – Давай-давай-давай!

Санька, Женя, Вовка и Илюша замерли и недоуменно глазели на происходящее.

Тяжелая навесная дверь ангара со скрипом задвинулась. Спустя пару минут мотоцикл Алика и три машины афганцев неслись по пустырю, чтобы разобраться, что именно случилось на опекаемом ими рынке.

– Какие трусики? Эти сто рублей трусики стоят. – Надежда старательно притворялась, что все нормально. Про инцидент в подсобке рассказывать мужу не стала.

Да и рабочий день на рынке еще не закончился.

Федор подошел к ней и указал на плакат:

– Надь, это выше моих сил.

– Че, Федь. Надо, понимаешь, надо.

– Надь, а я роман начал, – взмолился Федор. – Шесть глав готово. Я дал почитать сведущим людям, они очень оценили.

Надежда отвернулась от покупательницы и проворчала мужу, глядя исподлобья:

– Слушай, может твои сведущие люди нас и накормят?

– Почему? Я продам роман – заработаю деньги…

– Федя, в другой жизни, ладно? Хорошо? – Она взяла из рук покупательницы тысячу и принялась отсчитывать сдачу. – Хоть раз твоя литература спасла кого-нибудь?

– Спасибо, – поблагодарила женщина, молча и терпеливо ожидавшая, когда Надежда с Федором договорятся.

На другом конце рынка, у входа, затормозили две машины: «Ауди» Тимура и черная «девятка». Авто встали аккурат у ворот, почти перекрыв их.

Тимур вместе с подельником вылез из тачки, на ходу отхлебывая вино из бутылки.

Молодой таджик из-за прилавка с хозтоварами, приветливо улыбаясь, окликнул его:

– Слушай, дорогой. Подожди, купи ведро, а?

– Какой я тебе дорогой? – огрызнулся Тимур.

– Ты не обижайся, – растерялся таджик.

– Ты че мне тыкаешь? – Тимур кинулся к прилавку и сбросил на землю несколько ведер.

– Ты че творишь? – попытался возмутиться продавец, но его сразу же приложили несколько раз головой о прилавок.

– Эй, мужики! Спокойно, спокойно! – Заросший тип в выцветшей камуфляжной куртке подошел к Тимуру из-за спины и попытался оттащить от продавца.

Завязалась драка. Ну как драка… Тимур с подельником избивали его в четыре руки и в довершение всего обрушили на пострадавшего прилавок с печеньем.

На этой кондитерской ноте из «девятки» выскочили четыре кавказца с арматурой. Они вбежали на рынок и начали громить прилавки. Товар разбивался и вываливался на землю. Продавцам и случайным прохожим тоже досталось.

В суете держатели лавок поспешно пытались собрать товар в мешки и баулы, чтобы сохранить хотя бы часть. Люди в панике ломились к задним воротам.

Федор растерялся. Услышав крики, Надежда ссыпала выручку в сумку на поясе и начала спасать товар.

– Федя! Быстро собираем все. Не стой столбом, давай быстро, говорю. Чего ты стоишь? Живо, Федя! Ну!

Кавказцы подбежали к киоску: разбитые кассеты рассыпались по асфальту.

Один кавказец схватил за ручку магнитофон и с размаху разбил технику об голову продавца.

Виталик выскочил из-за прилавка:

– Че за беспредел, ребята?! Давайте поговорим.

Тимур уложил Виталика на землю.

– Федечка, родненький! – причитала Надежда.

Кучерявый бандит захотел вырвать у Федора из рук баул с бельем, но мужчина вцепился в него мертвой хваткой.

Надежда попыталась ему помочь, но бандит оттолкнул ее.

– Помогите!!! – беспомощно кричала она, но рядом не было никого, кроме крушащих рынок бандитов.

Тимур с кучерявым швырнули Федора на землю и принялись пинать его ногами.

Надежда спряталась под прилавок.

Неизвестно, что нашло на Федора, цветом напоминавшего советский флаг, но лежа он собрался с силами и отчеканил:

– «…в переулок вытечет по человеку ваш обрюзгший жир»[6].

Бандиты ожидали многого, но Маяковский оказался из ряда вон.

Они остановились в недоумении: что вообще делает этот интеллигент?

А тот продолжал:

А я вам открыл столько стихов шкатулок,

я – бесценных слов мот и транжир.

Федор поднял окровавленную руку и указал на кучерявого.

Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста

Где-то недокушанных, недоеденных щей…

Федор перевел руку на Тимура.

…вот вы, женщина, – на вас белила густо,

вы смотрите устрицей из раковин вещей.

Надежда выглянула из-под прилавка. Ничего не понимая, она искала глазами мужа. Качаясь, Федор поднялся на ноги. Кровь брызгала из разбитого носа, перемазала лицо и рубашку.

Он положил руку на плечо кучерявому и уставился ему в глаза так бешено, что бандит отшатнулся.

Все вы на бабочку поэтиного сердца

взгромоздитесь, грязные, в галошах и без галош.

Федор сделал лучшее, что только мог. Он выиграл время.

Мужик в камуфляжной куртке следил за порядком и, очухавшись, сразу позвонил афганцам. Когда Федор вдохновенно декламировал последние строчки, на рынок въехал мотоцикл Алика, а за ним – несколько машин боевых товарищей.

– Вы че, черти?! – крикнул Витя, выскочив из машины и огрев подвернувшегося кавказца битой.

Ветеранам понадобились секунды, чтобы группа южан, напавшая на рынок, беспорядочно бежала прочь, как загнанные псы.

Заметив афганцев, кучерявый в ужасе завопил:

– Валим!

Тимур с подельником рванули прочь.

Им вслед раздалось задыхающееся рычание Федора:

…я захохочу и радостно плюну,

плюну в лицо вам…

Он прокашлялся и успокоился.

…я – бесценных слов транжир и мот.

Надежда выбралась из-за прилавка, обняла мужа и прошептала:

– Федечка, ты молодец.

– Спасибо, – отозвался Федор и нервно захихикал.

Кучерявый и Тимур вылетели из ворот и нырнули в автомобиль.

– Надо было все тут сжечь на хрен! – сокрушался Тимур.

– Почему? – Кучерявый достал сорочку, прихваченную по дороге. – Рубашки хорошие.

Они засмеялись.

Кучерявый заявил:

– Смотри, сколько их приехало. Все до одного. Давай, чухаем.

Машина завелась.

– А ты «Двойной удар» смотрел? – заулыбался Тимур. По глазам было видно – у него уже созрел план.

База афганцев опустела и умолкла. Тишину нарушал телевизор и перестук пальцев Эльзы, которая торопливо щелкала кнопками джойстика. Перед отъездом Алик надел на подругу свою куртку и велел следить, чтобы молодняк не лез куда не следует. Женя развалилась в кресле, закинула ноги на Вовкину табуретку и разглядывала заграничные кассеты с записями. Илья продолжал болтать с коробком, заодно пытаясь впрок наесться шоколадками. Сказано же было – сидеть и ждать. Вовка вжался