Блистательная Эллада - Константин Владиславович Рыжов
— Как ты смеешь являться в жилище бога, с руками, залитыми кровью матери! — воскликнула она. — Да еще приводить следом эти исчадия тьмы.
— А разве не ты вдохновила меня на убийство, объявив, что оно угодно Аполлону? — спросил Орест. — Отчего же ты теперь гонишь меня прочь?
— Не наше дело очищать преступников от скверны, — возразила пифия.
— Но я не могу дальше переносить мои муки, — отвечал сын Агамемнона. — Если ты не поможешь мне, я покончу с собой прямо здесь, в вашем храме, и пусть моя кровь будет вечным укором Аполлону.
Увидев отчаяние юноши, пифия смягчилась.
— Я знаю лекарство от твоей болезни, — сказала она, — однако получить его не просто.
— Пусть так, — согласился Орест. — Я готов на все!
— Тогда слушай, — продолжала Пифия. — Далеко отсюда, на Черном море, есть полуостров Херсонес (Крым). Там живет дикое племя тавров. Волею судьбы в руки этих варваров попало древнее изображение Артемиды. Но, не зная истинного благочестия, тавры стали приносить перед ним кровавые человеческие жертвы и вот уже много лет убивают всех оказавшихся в тех краях чужеземцев. Их кощунство сильно тяготит богиню. Она желает, чтобы ее статуя вернулась в Грецию. Если ты сумеешь совершить этот нелегкий подвиг, эринии отступятся от тебя, и ты вновь ощутишь радость жизни.
Исполнение такого важного поручения нельзя было откладывать на будущее. Орест и Пилад решили немедленно отправиться в путь, а Электра согласилась ожидать их возвращения в Дельфах. Царь Строфий помог царевичам снарядить пятидесятивесельный корабль, он же снабдил их необходимым количеством гребцов. Когда все было готово, фокейцы отплыли из Крисы и, благополучно избежав многих опасностей, в положенный срок добрались до Херсонеса. «Нам не стоит показываться на глаза таврам, — заметил Орест, — укроем корабль в какой-нибудь из здешних бухт, а сами пойдем на разведку». Пилад согласился с ним. Моряки затаились среди прибрежных скал, в то время как оба царевича отправились прямиком к храму Артемиды и спрятались неподалеку от него в кустах.
Орест и Пилад хотели рассмотреть все хорошенько, а затем ночью пробраться в святилище и выкрасть статую. План был хорош и сулил верный успех, да только эринии помешали его осуществить. Они ведь по-прежнему преследовали Ореста и вредили ему, как только могли. Внезапно накинувшись на царевича, они принялись по своему обыкновению всячески терзать и мучить его, так что он совсем потерял рассудок. И вот случилось так, что несколько пастухов-тавров как раз прогоняли мимо свое стадо. Сын Агамемнона принял их за чудовищ, выхватил меч и с громким криком бросился рубить быков. Пастухи рассердились, выбили из рук юноши меч и крепко связали его веревками. Пилад кинулся на помощь другу, однако не смог ничего сделать и сам оказаться в плену.
Обоих доставили в дом к царю тавров Фоанту.
— Откуда вы явились в нашу страну и чем здесь промышляете? — недружелюбно спросил он.
— Я и мой друг приплыли сюда по торговым делам из Греции, — отвечал Пилад. — Но наши спутники обманули нас и скрылись на корабле со всеми товарами.
— Поделом вам! — с усмешкой отвечал Фоант. — Не будете впредь лезть, куда вас не приглашали! Или вы не слыхали про наш обычай? Всех чужеземцев мы приносим в жертву богини. Вам также придется с ней познакомится.
Затем, обернувшись к слугам, царь приказал: «Отведите их в храм, а потом убейте!» Тавры повиновались. Подхватив юношей за руки, они привели их в свое святилище. Ничего отвратительнее этого места друзьям не приходилось встречать. Со всех сторон, словно частокол, храм окружали высокие столбы, и к каждому была прибита человеческая голова с оскаленными зубами. То были останки несчастных путешественников, закинутых злой судьбой в Тавриду. Никто из них не сумел избежать смерти! В глубине виднелся белый мраморный алтарь, весь залитый человеческой кровью, а над ним возвышалось деревянное изваяние Артемиды — то самое, которое они должны были похитить.
«Всемогущая богиня! — воскликнул Орест по-гречески. — Яви нам свою милость и избавь от черной погибели». Когда он так говорил из-за колонны показалась высокая красивая женщина в длинных одеждах и с острым ножом в руках. Это была верховная жрица богини. Она совершала жертвоприношения, и лишь ей одной было позволено прикасаться к священной статуе. Устремив на пленников удивленный взгляд, она спросила:
— Неужели я не ослышалась? Вы в самом деле греки?
— Да, совершеннейшая, — подтвердил Пилад.
Жрица была несказанно взволнованна.
— Я восемнадцать лет не слышала греческой речи! — призналась она. — Трудно поверить, что когда-то она была для меня родной. Но скажите мне, что творится под Троей?
— Война давно кончилась, — сказал Орест. — Град Приама пал. Елена вновь возвратилась к Менелаю. Однако ни он, ни она по сей день не вернулись в Спарту. Да и вообще, мало кто из победителей сумел добраться до дома.
— Как все это грустно! — с тяжелым вздохом промолвила незнакомка. — А что слышно о царе Агамемноне?
— Увы, он убит! — отвечал Пилад. — Его погубила собственная жена Клитемнестра.
— Не может этого быть! — ужаснулась жрица и стала бледнее мрамора.
— Поверь, мы знаем это не с чужих слов.
— А царица? Что с ней стало?
— А что бывает с преступными женщинами? — резко спросил Орест. — Она понесла возмездие от рук собственного сына.
— Несчастный! И где же он?
— Скитается по миру, гонимый эриниями.
Женщина была до глубины души потрясена их краткими ответами. Некоторое время она пребывала в задумчивости, а потом сказала:
— Я могла бы спасти жизнь кому-то из вас, но только с одним условием.
Царевичи переглянулись.
— Каким? — спросил Пилад.
— Тот, кому я помогу бежать, должен передать Оресту, что его старшая сестра Ифигения, которую, по-видимому, все считают погибшей, на самом деле жива.
— А ты откуда знаешь? — удивился Орест.
— Как же мне не знать, — вздохнула незнакомка, — когда я и есть Ифигения! Восемнадцать лет назад меня собирались принести в жертву Артемиде. Но богиня чудесным образом перенесла меня в Тавриду. С тех пор я стала ее жрицей и служу в этом храме.
— Какая невероятная встреча! — воскликнул сын Агамемнона. — И, конечно же, она произошла не случайно, но по воле самой богини. Знай, Ифигения: тебе незачем отсылать кого-то в Грецию на поиски брата. Потому что я и есть твой брат, твой многострадальный Орест!
Брат и сестра бросились в объятия друг другу. Можно представить, сколько было сказано радостных слов и пролито горьких слез! Узнав, с какой целью Орест и
