Майя Ганина - Тяпкин и Леша
- О-ой, кто это? Какой он прекрасный!
- Это наш Леша,- ответила я неуверенно.- Леша, подойди, поздоровайся с тетей. Она художница, рисует картинки в книжках.
- А кто тогда пишет буквы? - сразу заинтересовался Леша.
Раньше он думал, что книжки так и есть всегда, их никто не делает, но раз эта тетя нарисовала картинки, значит, и буквы кто-то написал.
- Разные люди...- Я пожала плечами.- Очень многие. Есть хорошие, есть не очень. Я расскажу тебе потом.
- Здравствуйте,- поздоровался Леша, подпрыгнул и протянул свою деревяшечку: он уже знал, что надо здороваться за руку.- А вас как зовут?
- Тетя Вера...- Вера Васильевна немного растерялась: она не успела поймать Лешину ладошку, а он больше не стал прыгать.
- Мне не нравится,- сказал сухо Леша и отвернулся.
- Мне тоже не нравится! - поддержал его Тяпкин.- Как-то не очень красиво: Ве-ера!..
Дедушка возмутился и сразу заругался: он не терпел, когда дети вели себя невежливо. "Вежливость, воспитанность помогают человеку подавлять в себе злые и плохие инстинкты!"- говорил он мне.
Мы все замолчали растерянно, не зная, что дальше говорить. Леша подошел поближе и спросил:
- Мама, а можно, я тетю Веру тоже буду звать "мама"? Мне такое имя нравится... Вот, например, Любку зовут еще Тяпкин, тебя зовут "тетя" и "мама" - у всех есть два имя.
Я посмотрела в нерешительности на Веру Васильевну, но она сказала веселым шепотом:
- Можно-можно... Господи, конечно! - И повторила громко: - Можно. Мне самой нравится такое имя.
- Все тети бывают мамы,- сказал Тяпкин и, взяв меня за руку, повел домой. Ему очень хотелось посмотреть, что я привезла, и потом, он немножко соскучился.- Галина Ивановна - мама. У Таньки тетя Шура мама, у Андрюшки тетя Валя мама. Я вырасту, тоже буду мама, у меня родится двадцать ребеночков.
Когда я была маленькой, то, насколько помню, называла тоже эту цифру, но пока завела только одного. Поэтому я не стала убеждать Тяпкина, что двадцать ребеночков много и хлопотно.
Так мы дошли до нашей дачи, разобрали сумки, опять попили чаю со всякими очень вкусными вещами. После чая дедушка уехал в город, потому что, во-первых, устал от такого количества народу, а во-вторых, очень хотел посмотреть какое-нибудь новое кино. Ну, а мы стали продолжать нашу жизнь вчетвером.
Я помнила, как обрадовался Леша, когда я сшила ему шапочку, и поэтому вчера, уходя из издательства, забежала по дороге в "Детский мир", купила пупса размером с Лешу, сняла с него туфли, носки, штанишки, рубаху и сейчас отдала все это Леше.
Сказала, что купила в универмаге, где все люди покупают себе одежду.
Леша чуть не умер от радости, долго прыгал выше стола и кричал "ура". Тяпкин тоже прыгал так, что дрожал дом, и тоже кричал "ура". Потом Леша мгновенно надел на себя все и сделался очень смешным - не то кукла, не то человечек. Я спросила, не жарко ли ему во всем этом.
- Мне никогда не бывает жарко! - сердито ответил Леша и ушел на крыльцо. Наверное, он подумал, что я пожалела и собираюсь одежду у него отнять. Очень ему хотелось походить на человека.
Вера Васильевна легла отдохнуть с дороги, Тяпкин доставал из сумки новые книжки, а я вышла на крылечко и села рядом с Лешей.
- Ну? - спросила я.- Ты что надулся? - и почесала его пальцем по спине.- Я же специально пошла в магазин и купила тебе это, я знала, что ты хочешь. Носи, пожалуйста. Хотя я считаю, что без одежды тебе тоже хорошо.
Леша посмотрел на меня, улыбнулся, но глаза у него были грустные. Мы помолчали.
- Понимаешь...- сказала я потом.- Ты очень славное, умненькое существо. Доброе. Я бы хотела, чтобы у Тяпкина был характер такой, как у тебя. И не надо тебе стараться ни на кого походить, на мальчика, например. Будь такой, как ты есть,- это самое трудное всегда. Ты меня понял?.. Не надо себя стесняться, если даже ты не похож на других.
Мы снова помолчали, потом Леша поднял на меня глаза, поежился смущенно и улыбнулся. На этот раз веселей.
- Иди к Любашке,- сказала я ему.- Там я много новых книжек привезла. Ты еще не разлюбил книжки?
- Ура! - заорал Леша и запрыгал в комнату.- Не разлюбил! Я их никогда не разлюблю! Книжки! Любка, будем читать книжки!
Конечно, он был еще совсем ребенок.
Тяпкин в сопровождении Леши выволок книжки на лужайку перед террасой, и они долго их рассматривали. Потом Тяпкину надоело, он стал бегать и кидаться шишками и палками просто так, ни в кого, хотя иногда нечаянно попадал в Лешу, И кричал сам с собой. А Леша сидел, читал книжку, и оторвать его было совершенно невозможно, он даже не замечал, когда на книжку падала шишка или палка. Просто стряхивал их, и все.
Этой ночью я почему-то долго не могла заснуть, лежала и думала про всякие вещи, может быть, потому, что в стекла терраски сильно светила луна. Вдруг я услышала какой-то шорох и насторожилась. Не то чтобы я боялась мышей - я их могу брать руками, если, конечно, удается поймать,- но просто когда лежишь долго в темноте и не спишь, то вздрагиваешь от любого шороха. Затопали маленькие ножки, я поняла, что это Леша, и приподнялась на локте, посмотреть, что с ним. Леша пошел в угол, где лежали все игрушки, выволок из стопки какую-то книжку, сел прямо в лунной дорожке на полу и принялся читать. Я тихонько встала.
- Леша! - шепотом сказала я, и он вздрогнул.- Ночью нельзя читать, потому что глаза испортишь. Плохо видно, можно ослепнуть.
Леша обернулся и посмотрел на меня серьезно и с неприязнью.
- Я же вижу ночью,- ответил он.- Вы же знаете. Я ночью вижу так же хорошо, как днем.
- Правда, я про это позабыла,- поправилась я.- Но ведь ты живешь с нами и спишь ночью, а не днем, как с дедушками. Ты еще маленький, растешь, всякое существо должно отдыхать, если оно хочет вырасти сильным и здоровым. Надо спать ночью, малыш.
- А дедушка? - спросил Леша.- Дедушка ночью всегда книжки читает. Я тоже хочу.
- Дедушка старенький, ему расти уже не надо. А ты, если вырастешь здоровым и сильным, будешь долго жить - сто лет, даже дольше, как твои старички. Прочтешь все самые интересные и хорошие книжки, успеешь еще...- Я улыбнулась, вздохнула и добавила: - Не надо так сердито на меня смотреть. Ты мой милый и хороший малыш, я тебя очень люблю и хочу, чтобы тебе было хорошо...
Я погладила его по желтой челке, а он вдруг засмеялся и потерся головой о мою руку. И лег спать. Всякому маленькому надо обязательно, чтобы его кто-то любил. Это, как солнышко, без которого травка вырастает белой и чахлой.
Больше ночью Леша книжки не читал, но днем оторвать его от них было совсем невозможно. Он даже есть стал меньше и не с таким аппетитом. И потом, из-за этих книжек он начал как-то странно разговаривать.
- Пойдем в лес,- просил меня Тяпкин.
- Лес? Дремучий... Дремучий лес,- откликался, не поднимая головы от книжки, Леша.- В дремучем лесу живут дикие звери.
Если кто-то произносил слово "корова", Леша тут же говорил: "А стадо? Стадо коров". Если я рассказывала Вере Васильевне, что за рекой есть поле, где можно набрать луговых опят, Леша и тут реагировал:
- Поле? Чистое... Чистое поле, солнце ясное, небо высокое, береза белая, дорога дальняя...
Я забеспокоилась, что это у него останется на всю жизнь, что он всегда теперь будет разговаривать готовыми книжными фразами. Как отучить его от этого, я не знала. Впрочем, к счастью, скоро все прошло само собой и больше не возвращалось.
Как-то, глядя с нежностью на Лешу, стоявшего на четвереньках над книжкой, страницы которой были в два раза больше него, Вера Васильевна спросила:
- А что будет с Лешей, когда вы переедете с дачи в город?
Я вздохнула и пожала плечами, потому что старалась не думать об этом грустном времени. Взять Лешу с собой я не могла никак. Такая у меня работа, что я должна часто и надолго ездить в командировки, а потом писать книги. Без этого для меня нет жизни. Тяпкина я устроила в детский сад. А куда девать Лешу?
- Вы же понимаете,- сказала Вера Васильевна,- к какой жизни он привык у вас! Отправлять его назад к дедушкам просто жестоко. Хотя, конечно, они и милые старички, но...
Я сама так думала, но что можно сделать?
- Мне пришлось разговаривать со стареньким дедушкой,- ответила я, опять вздохнув.- Он мне рассказывал, что, когда был маленьким - лет сто назад или больше,- тоже подружился с девочкой. Она ходила в кружевных платьицах, кружевных штанишках, носила длинные волосы в локончиках...
- Какая прелесть! - засмеялась Вера Васильевна.- И что же дальше?
- Родители девочки про него ничего не знали, иначе ей запретили бы с ним играть. Тогда ведь были всякие суеверия, страхи... Скоро девочка уехала, он остался. Скучал без нее. Иногда пробирался в их пустой дом и читал книги: она научила его читать. Единственный из всех старичков, он довольно образован. Все это пошло ему на пользу, в общем...
- Ведь он не жил в семье, не менял образа жизни! - Вера Васильевна потрясла головой, не соглашаясь со мною.
Скоро она уехала в город делать свою работу, мы же опять стали жить одни.
