Рик Янси - Тринадцатый Череп
Меня затолкали на заднее сиденье. Напарник Воша залез следом за мной и захлопнул дверь. Водитель, крупный парень с глазами-щелочками и крючковатым носом, глянул на меня в зеркало заднего вида и тихо буркнул:
– Бонжур, мсье Кропп.
Со своего места я видел, как Вош разговаривает с копом. Тот уже убрал пистолет, из чего я сделал вывод, что он купился на историю Воша. Вош показывал ему какие-то бумаги – наверное, ордер на мой арест.
– Ребята, вы хоть объясните, почему вам так охота меня убить? – спросил я.
Они только рассмеялись.
Вош вернулся к машине и уселся рядом с водителем. «Линкольн» дал задний ход, отъехал на несколько ярдов, развернулся и покатил обратно к следующему съезду. Машины стояли в пробке на всех трех полосах. Затор растянулся на несколько миль.
Мы съехали на Кингстон-Пайк и взяли курс на восток к центру города. Я ждал пули в голову. Момент был идеальный – что я мог сделать в наручниках, в машине с тонированными окнами? Если они так стремились убить меня, то лучше случая не придумать.
Но выстрела не последовало.
– Что-то случилось? Куда вы меня везете? – спросил я, пока мы стояли на перекрестке и ждали зеленый свет.
Мне никто не ответил. Вош выбрал на своем мобильном быстрый набор и через несколько секунд сказал:
– Он у нас. Живой, oui.[6] Будем через десять минут.
Южный акцент исчез, теперь он говорил с французским. Вош закрыл телефон и убрал его в нагрудный карман.
– Ребята, что бы там ни понадобилось… то, за чем вы гоняетесь… у меня этого нет, – выпалил я. – У меня ничего нет!
– Сиди тихо, – приказал Вош.
– Только пообещайте, что никто не пострадает. Со мною делайте что хотите, но больше никого не убивайте из-за меня, хорошо?
Тип, сидевший рядом со мной, наклонился вперед и шепнул Вошу что-то по-французски. Вош кивнул и что-то шепнул в ответ. Тогда этот парень вынул из кармана пиджака дубинку и дал мне по голове.
05:04:10:51
Очнулся я от грохота проходящего где-то поблизости поезда. Десять драгоценных секунд, пока ко мне не вернулась память о событиях в машине, я снова был десятилетним ребенком и лежал в своей постели в Огайо. Мама смотрела в соседней комнате телевизор. А я засыпал под стук колес поездов, которые проходили по железной дороге в полумиле от нашего дома. Я никогда не считал, что у меня было идеальное детство, но идеальные моменты в нем были. Такие, как этот, например.
Послышался характерный скрип – кто-то двигал стул по деревянному полу. Шепот. Сдавленный смех.
Потом кто-то сказал:
– Он проснулся.
А кто-то еще скомандовал:
– Открывай глаза, Альфред Кропп.
Я подчинился, но только потому, что понимал: открыть глаза все равно придется.
Меня усадили на деревянный стул с высокой прямой спинкой. Руки были по-прежнему заведены за спину и скованы наручниками. Стул стоял посреди огромной комнаты с высоким, не меньше двух этажей, потолком, стены тонули в полумраке. Пахло кофе. Я подумал, что меня, возможно, отвезли на склад «JFG кофи компани» на окраине Старого города.
– Узрите последнего из рода Ланселота!
Тот, кто это произнес, присел на край стола, который стоял в паре футов напротив меня. Темные волосы. Темные глаза. Стройный. Раньше я его не встречал, но лицо показалось знакомым. Как и Вош с приятелями, он говорил с французским акцентом.
– Ты встретишь смерть, наряженный старухой! – продолжил он. – Что-то в этом есть.
– Это не я придумал, – отозвался я.
После удара дубинкой у меня жутко болела голова.
– Меня это не удивляет. Это все равно что черпать воду из сухого колодца.
Я не очень понял, что он хотел этим сказать, но мне почудился намек на мою тупость. Почему мне знакомо его лицо? Я опустил ведро в колодец и попытался выудить ответ.
– Если у тебя еще теплится надежда на побег, советую оставить ее. Мы приняли исключительные меры, и я уверен на сто процентов, что хвоста за вами не было.
Мы. Возле одного окна появилась тень мужчины. Вош? А где водитель и тот фрукт, который ударил меня по голове? Я задержал дыхание и прислушался.
Позади меня кашлянули, и еще мне показалось, что слева кто-то переступил с ноги на ногу. Значит, включая типа напротив меня, их как минимум четверо.
– Ты знаешь, кто я? – спросил стройный брюнет.
– Могу попробовать догадаться, – сказал я.
– Пробуй.
Возраст: двадцать три года. Гражданство: француз. Семейное положение: холост. Род деятельности: президент и исполнительный директор «Тинтагель интернэшнл»…
– Ты Журден Гармо.
Он тихо рассмеялся, как будто я сказал что-что смешное.
– Я сказал, что попробую.
– А я не спрашивал, знаешь ли ты мое имя. Я спросил, знаешь ли ты, кто я.
– Ты директор «Тинтагель интернэшнл». И ты очень старался меня убить.
Он медленно кивнул:
– Что оказалось гораздо труднее, чем я ожидал.
– У вас был шанс в «линкольне».
– Я решил дать тебе пожить немного дольше.
– Не то чтобы я неблагодарный и все такое, но мне интересно – почему?
Журден улыбнулся. В его улыбке тоже было что-то знакомое, но я никак не мог понять что. И фамилия. Гармо. Почему она казалась знакомой? Гармо. Гар-мо. Что в ней такого?
– Эгоистичное желание с моей стороны, – объяснил он. – Хотел с тобой познакомиться и, разумеется, хотел, чтобы ты познакомился со мной. – Он обошел стол и сел. – А это возвращает нас к моему первому вопросу, Альфред Кропп. Тебе известно, кто я?
Гармо. Г-А-Р-М-О.
– Я сказал все, что знаю.
Темные глаза Журдена посверкивали в слабом свете, который проникал в комнату сквозь высокие окна. Он кивнул тому, кто стоял у меня за спиной. Вош выступил вперед. В руке он держал черную сумку размером с ту, что для боулинга. Вош поставил ее на стол между мной и Гармо и снова отошел в тень.
– Что там? – спросил я.
Гармо не ответил. Вместо этого он медленно и с нажимом повторил:
– Кто… я… такой?
«Гар-мо. Гар-мо. Гар-гар-мо-мо. Мо-мо-гар-гар».
Пот заструился у меня по хребту.
Журден встал, теперь он сжимал в правой руке черный меч. Я уже видел такой раньше. Даже владел им. Журден шагнул ко мне, и мои скованные за спиной руки судорожно дернулись, а я все никак не мог понять: как к нему попал мой меч?
– Могу дать пару подсказок, – предложил Журден.
– Это было бы здорово. Подсказка никогда не помешает.
– Дело в том, что мы не такие уж разные. Ты и я. У нас с тобой есть кое-что общее. Мы… как бы это сказать? Мы пассивные игроки, вовлеченные в игру против собственной воли. Всего два года назад мы жили самой обычной жизнью. Ты здесь, в Америке, а я во Франции. Два обыкновенных студента жили себе и жили, пока наша обыкновенная жизнь не полетела в тартарары. Все верно?
Журден присел на стол, опустил меч между ног острием вниз и немного им повращал. Свет заиграл по всему лезвию и вспыхнул на голове дракона, выгравированной на рукояти.
«Гармо. Гар-гар. Гра-гра. Мо-Мо. Мар-Мар. Март? Марти… Марти-Гра?»[7]
– Я, как и ты, брыкался, – продолжил Журден. – Я отказывался играть в эту игру. Я верил, как наверняка думал и ты, что буду жить, как все нормальные люди. Так было до тех пор, пока не убили очень близкого мне человека.
– Но я и сейчас хочу жить, как все, – возразил я. – Мне больше ничего не надо.
– Не имеет значения, – ответил Журден Гармо. – У нас нет выбора, мы должны доиграть эту игру до конца. До твоего конца, естественно. Потому что сегодняшний день ты не переживешь. Но конец будет горьким и для меня, потому что, убив тебя, я не верну моего любимого друга, а твоя смерть не исцелит рану в моем сердце.
Журден прислонил меч к столу и взял черную сумку.
– Ты потерял много близких людей, – сказал он. – Отца. Дядю. Рыцаря, которого звали Беннасио. Но все эти жертвы не сравнить с потерей того, кто так много значил для меня. Он был моим наставником, моим постоянным собеседником, лучшим другом. Когда мне сообщили о его гибели, я рыдал, как дитя. Он был всем для меня, и, хоть его у меня отняли, я никогда с ним не расстаюсь. Желаешь познакомиться с тем, кого так жестоко у меня отняли?
Я не смотрел на Журдена, мой взгляд был прикован к рукояти черного меча. Это был не мой меч, на моем не было эмблемы в виде головы дракона. Но это точно был рыцарский меч. У каждого рыцаря Священного ордена имелся черный меч.
«Дракон. Гармо».
Журден расстегнул первую застежку.
– Понимаешь, я не вынесу разлуки с ним…
Тут я запаниковал и начал лихорадочно прокручивать в голове все возможные варианты: «Гар-Гер, Гера-Гар, Гра-мо, Грам-о, Гра-гри-мо-могер-гро, мар-гро, мар-гор, мар-го, мог-ар… Могар!»
– Это… – выдохнул я. – Это… Не знаю, как это называется. Кажется, ана… что-то там. Гармо – это Могар…
– Анаграмма, – подсказал Журден и расстегнул вторую застежку. – Как говорят у вас в Америке… Легок на помине.
Журден Гармо запустил руку в сумку и вынул оттуда человеческую голову. Это была голова человека, которого я убил в пещере Мерлина. Голова Могара.
