Станислав Рассадин - В стране литературных героев
А.А.: Мы и на этот раз к вам по делу, мистер Холмс.
Холмс Я вас слушаю.
А.А.: У одного нашего знакомого унесли стул...
Уотсон (с холодной яростью). По-моему, вам следовало бы знать, что мистер Холмс не занимается мелкими кражами!
Холмс Полноте, Уотсон! Господин профессор не такой человек, чтобы беспокоить меня по пустякам. Если уж он решил обратиться ко мне из-за какого-то стула, значит, дело того стоит! (Профессору.) Прежде всего я хотел бы сам допросить пострадавшего.
А.А.: Именно это я и собирался вам предложить.
Квартира Авессалома Изнуренкова, персонажа романа Ильфа и Петрова "Двенадцать стульев" Звонок. Изнуренков открывает дверь. На пороге-Холмс, Уотсон, Архип Архипович и Гена.
Изнуренков Ах, ах, высокий класс! Рад! Очень рад! Входите, прошу покорнейше садиться (Он делает рукой широкий приглашающий жест и сразу вспоминает, что сесть в его апартаментах гостям решительно не на что.) Ах, пардон! У меня тут было одно досадное происшествие. Забрали мебель, точнее, стул. Прекрасный стул старинной работы...
Холмс (деловито). Это произошло в вашем присутствии?
Изнуренков Я ему говорил, что он не имеет права! Но он не послушался... Да, я сознаюсь, я не платил за прокатное пианино восемь месяцев. Но ведь я его не продал, хотя сделать это имел полную возможность. Я поступил как честный человек, а они - как жулики. Забрали инструмент да еще подали в суд и описали мебель. А мою мебель нельзя описывать! Эта мебель - орудие производства! И стул-тоже орудие производства!
Уотсон Вы видите, Холмс, это даже не кража! Явился налоговый инспектор и за неуплату забрал мебель. Дело более чем заурядное.
Холмс Ах, Уотсон, неужели такое долгое знакомство со мной вас ничему не научило! Как же вы не поняли, что это был вовсе не налоговый инспектор, а ловкий аферист, прикинувшийся налоговым инспектором. Настоящий налоговый инспектор начал бы не со стула, а по крайней мере со шкафа...
Уотсон Вы правы, как всегда. Но в таком случае я вас совсем не понимаю. С каких пор вы стали интересоваться вульгарными аферами?
Холмс Терпение, Уотсон! Я чувствую, что одним стулом дело не ограничится.
А.А.: Вы угадали, мистер Холмс. Точно такой же стул был изъят недавно у инженера Щукина. И еще один такой же стул пропал у его жены Эллочки, проживающей по другому адресу.
Холмс Все понятно. Стулья будут исчезать до тех пор, пока в общей сложности их не окажется двенадцать.
Гена: (потрясение). Как вы догадались?
Холмс Ну, это ясно. Насколько я понимаю, все стулья из одного гарнитура. Следовательно, их должно быть двенадцать.
А.А.: Ваша проницательность просто поразительна! Это действительно так: все пропавшие стулья из одного гостиного гарнитура. Это русский ампир. Начало прошлого века. Мастер Гамбс.
Уотсон Ну вот, все выяснилось! Без сомнения, за всеми этими пропажами стоит какой-нибудь коллекционер старинной мебели. Это сейчас модно. Он хочет собрать по частям весь гарнитур.
Холмс Я бы хотел взглянуть хоть на один из этих стульев.
А.А.: Это легко можно устроить.
Комната Никифора Ляписа. Холмс ведет допрос пострадавшего. Гена, профессор и Уотсон стараются не вмешиваться. Особенно больших усилий это стоит Уотсону.
Холмс Итак, ваш стул остался при вас. Вор почему-то решил не уносить его с собою.
Ляпис Да я ж вам говорю, что это был не вор, а злостный хулиган! Просто безобразие! Куда смотрит милиция? Этот негодяй залез ночью ко мне в комнату и распорол всю обшивку стула. Может, займете пятерку на ремонт?
Холмс Я охотно ссужу вас этой суммой, если вы ответите на мои вопросы.
Ляпис Да ради бога! Хоть на сто!
Холмс О нет, всего на два. Когда вы уходили, ваш стул стоял вот здесь, в углу?
Ляпис Да!.. А откуда вы знаете?
Холмс Вопросы задаю я... А когда вы вернулись, он был уже вон там, посреди комнаты, не так ли?
Ляпис Точно!
Холмс Благодарю вас. Вот деньги, которые я вам обещал... Ну как, Уотсон, вы и сейчас продолжаете считать, что мы имеем дело с коллекционером старинной мебели?
Уотсон Разумеется, нет! Коллекционеры не сдирают со стульев обивку. Скорее уж, это какой-то маньяк.
Холмс Просто поразительно, Уотсон, до чего вы порой недогадливы. Неужели вам не ясно, почему ваш маньяк, прежде чем содрать со стула обивку, вытащил его на середину комнаты?
Уотсон Признаться, Холмс, мне это действительно не ясно. А почему?
Холмс Да потому, что он искал в нем что-то. И, судя по всему, нечто ценное. Затем он и придвинул стул ближе к лампе.
Гена: Конечно, ценное! Он же искал там бриллианты!
Холмс Он? Кто он?
Гена: Воробьянинов, Ипполит Матвеевич. Это такой потешный старикан! До революции он был предводителем дворянства в Старгороде. А потом стал регистратором загса. А его теща, мадам Петухова, зашила все свои бриллианты в стул. И перед смертью сказала ему про это... Да неужели вы не читали "Двенадцать стульев" Ильфа и Петрова?
Холмс Не читал.
Гена: И все равно сразу догадались? Блеск! Вот это работа!
Холмс Догадаться было не так уж трудно, тем более что в моей практике был точь-в-точь такой же случай. Уотсон, как же вы могли забыть про шесть Наполеонов?
Уотсон О боже! Что происходит с моей памятью? Ну конечно! Черная жемчужина Борджиев, самая знаменитая жемчужина мира, в гипсовом бюсте императора Наполеона. В одном из шести гипсовых слепков! И точно так же мы находили один разбитый бюст... второй... третий... четвертый... Все газеты писали о маньяке, о безумце, одержимом патологической ненавистью к Наполеону и потому уничтожающем его изображения. И только вы сразу поняли, в чем дело!..
Холмс Да, совпадение поразительное. Шесть Наполеонов. Двенадцать стульев... Там жемчужина. Здесь - бриллианты.
Уотсон Нет, Холмс, не уверяйте меня, что это всего лишь совпадение. Я уверен, что авторы этой книги... Простите, как вы их назвали?
Гена: Ильф и Петров.
Уотсон Благодарю вас... Так вот, мистеры Ильф и Петров просто-напросто заимствовали сюжет у мистера Конан-Дойла.
Гена: (горячо). Ну что вы! Вы просто не читали "Двенадцать стульев"! А то бы вы так ни за что не сказали. Я очень хорошо помню рассказ "Шесть Наполеонов". Ну просто ничего похожего!
А.А.: Гена прав. Это действительно очень разные произведения. Настолько разные, что сходство не так-то просто разглядеть. Однако я должен признать, что подозрения мистера Уотсона небезосновательны.
Гена: Как это?
А.А.: А вот так... Недавно один человек, работавший некогда вместе с Ильфом и Петровым в газете "Гудок", рассказал, что однажды кто-то из сотрудников этой газеты решил подшутить над авторами "Двенадцати стульев". Разумеется, дружески подшутить. И подарил им коробку с шестью "наполеонами".
Гена: Как-с Наполеонами? С гипсовыми бюстами, что ли?
А.А.: Да нет, с пирожными "наполеон". И к коробке с этими пирожными была приложена записка: "С почтением-Конан-Дойл". Все посмеялись, а больше всех - сами Ильф и Петров.
Гена: Неужели не обиделись?
А.А.: А чего же им было обижаться, если они и сами рассказали друзьям, что использовали в работе над своим романом сюжетную схему рассказа Конан-Дойла "Шесть Наполеонов"
Уотсон Какой цинизм!
А.А.: А вот тут вы ошибаетесь, мистер Уотсон! Почему же это цинизм? Такое заимствование в литературе - вещь вполне обычная. Ильф и Петров написали совершенно самобытное, оригинальное произведение. Не случайно ведь никто из читателей их романа о рассказе Конан-Дойла даже и не вспомнил!
Гена: И я даже не вспомнил. Это потому, что рассказ "Шесть Наполеонов" совсем не смешной. Он даже страшный. А роман "Двенадцать стульев" такой, что прямо обхохочешься! И люди там совсем другие, да и вообще вся жизнь.
Холмс (снисходительно). Сразу видно, что вы совсем не владеете дедуктивным методом, господа! Надо идти от частного к общему, а не наоборот. И тогда вся эта история предстанет перед вами совсем в ином свете. Ничего похожего, говорите вы. И люди другие и вообще вся жизнь. Казалось бы, вы правы. Там-злодей итальянец, тут - комический старик, бывший предводитель дворянства, ныне регистратор загса. Там - гипсовые бюсты Наполеона, тут - стулья. Там-жемчужина Борджиев, здесь - бриллианты мадам Петуховой. Там - Англия, здесь - Россия. Там - одна эпоха, здесь - совсем другая... Но стоит вам взглянуть на все это сквозь призму моего дедуктивного метода как вы сразу увидите, что все это - несущественные частности. А суть и здесь и там-одна!
А.А.: В чем же, по-вашему, состоит эта самая суть?
Холмс Охотно вам объясню. В основе этих двух на первый взгляд таких разных произведений лежит одна и та же схема. Ее можно сравнить с алгебраическим уравнением. Надеюсь, ты знаешь алгебру, малыш?
Гена: (гордо). По .алгебре у меня меньше пятерки никогда не бывало!
Холмс Значит, ты должен знать, что вместо алгебраических знаков цифры могут быть подставлены любые. Назови мне какое-нибудь алгебраическое уравнение. Ну, хоть самое простое!
Гена: (а+Ь)^2 = а^2 + 2аЬ + Ь^2.
