Страсть на холсте твоего преступления - Mirin Grots

Одно из них было написано почти год назад.

AdsRt: «Джеймс, я надеюсь моё послание ты не воспримешь как невоспитанный акт вмешательства. Но тебе нужна моя помощь и без неё Хендерсон Консалтинг будет вынуждена продать все свои акции и призвать себя банкротом. Ты не хочешь этого, поэтому я заинтересован в том, чтобы установить деловые отношения.

Я уверен, что наше сотрудничество поможет обоим сторонам расширить свои возможности и достичь новых целей. Я обращаю внимание на индивидуальный подход к каждому клиенту, Джеймс. Не посчитай моё письмо угрозой.

Я жду твоего внятного и умного ответа. Позаботься о своей семье, а я позабочусь о твоей компании»

Я вчитывалась в написанный текст и чувствовала пропитанные угрозой буквы в каждом предложении. Андреас с самого начала давил на отца, Лига нацелилась на компанию и сковала его в принятии важных решений. Я помню, в каком настроении папа возвращался с переговоров. С самого начала всё выглядело, как обычное предложение о сотрудничестве двух квалифицированных компаний. И когда в нашей компании случился разлом, а из писем понятно, что проблема была в недостаточной централизации управления, что могло привести к дисбалансу в организации и нерациональному расходованию ресурсов, Андреас начал действовать.

Сердце начинает гулко стучать, когда я вспоминаю кто именно украл документы моего отца и, кто в ту ночь стоял в моей комнате. Я закрываю глаза и возвращаюсь в летнюю ночь.

— Мисс Хендерсон, к Вам посетитель, — я вздрагиваю от голоса секретарши и смотрю на дверь. Посетитель? Секретарша моего отца быстро учиться, раз привыкла к моему нахождению здесь.

— Пусть проходит, — говорю я и выжидающе стучу карандашом по столу. Я смотрю на рисунок двух фигур, окутанных густым дымом. Они стоят, обнявшись и цепляясь друг за друга, будто остального мира не существует. Рукава одежды скользят, а пальцы сурово растворяются в теле партнера. Два размытых силуэта тают друг в друге, превращаясь в одно целое, в одну неразрывную цепь. Дверь открывается и в мрачном холодном кабинете отца сияет фигура Эйдена. Моего друга. На нем красуется британский синий костюм с жилетом и красным галстуком с серебряным блестящим зажимом. Его волосы аккуратно зачесаны назад, а глаза в удивлении рассматривают меня за рабочим столом. Я не видела его с того самого дня в особняке Харриса.

— Тереза, ты словно была рождена стать Президентом Компании, — воодушевленно выдыхает Эйден и проходит вперед. Я широко улыбаюсь, вставая с места и заключая друга в объятия. От него пахнет цитрусовым парфюмом и дождем с улицы. Он расправляет худые плечи и отрывается от меня, разглядывая.

— Я и была рождена стать наследницей, если ты не забыл, — хихикаю я.

— Точно. Тебя отец заставлял управлять бизнесом, а мой меня не подпускает, — грустно улыбается друг и садится на кресло напротив рабочего стола.

— Как ты узнал, что я буду в офисе?

— Твой прирученный заяц написал мне утром сообщение, чтобы я составил тебе компанию, — деловито говорит друг и достает телефон, будто подтверждая свои слова.

— Прирученный заяц? — хмурюсь я и закрываю блокнотом с наброском.

— Эйвон, — удивляет меня Эйден.

— Почему ты называешь Эйвона — зайцем? — спрашиваю я. Потому что он крашенный блондин?

— Тереза, когда мы впервые встретились, он назвал меня детенышем лемура, — в глазах Эйдена заплясали смешные дьяволята. Ладно, я оставлю эту шутку между ними, но кажется они поладили.

— Ты хотел поговорить со мной о чем-то? — конкретно спрашиваю я, продолжая листать почту отца.

— Я хотел, как в старые добрые, встретиться с противным характером Сафира и показать ему хвост своего Торрента, — мы смеёмся, и я грустно оборачиваюсь на панорамные окна офиса, выходящие на улицу бизнес центра Дублина. Торрент — конь Эйдена, который часто даёт сдачи моему Сафиру в бегах. На улице моросит дождик, затмевая небо густыми и тёмными облаками.

— Я с радостью, — оборачиваюсь к Эйдену и улыбаюсь.

Я сидела на лавочке, обувая чёрные сапоги всадника. Запах морской ели был неотъемлемой частью прогулочной зоны для лошадей. Я осмотрела себя и мне вспомнились старые деньки. Я была в костюме для конной езды, состоящей из итальянского свитера и бордовых бридж из полной силиконовой леи. Как и в прошлый раз. Только чёрный матовый шлем был рядом со мной. Эйден непреклонно спорил с одним из организаторов прогулки, что дождь не помешает нам пройтись и насладиться природой Ирландии. Я ни разу не каталась на лошади в дождь. Сафир стоял в загоне недалеко от меня, и я с радостью пригладила белоснежную гриву лошади.

— Ну привет, малыш, — заботливо произнесла я и оперлась лбом о его голову, чувствуя не самый приятный аромат лошади. Это заставило меня засмеяться, а Сафира издать короткое ржание. Мы натянули нужное оборудование на коней и двинулись по прогулочной дороге вперед.

— Нужно срочно отключить телефон, пока отец не начал меня искать, — хмыкнул Эйден и убрал телефон. Его длинные ботинки отражали тусклый свет неба. Зеленые луга, живописные озера, величественные горы открывались нам по ходу прогулки. Пахло мокрой травой и елью, свежестью и некой свободой. Открытые пространства сменялись горами и изумрудными пейзажами. Я столько раз пыталась передать природу Ирландии на холсте, и ни разу не получила достойный результат. Мои глаза четко запомнили каждую деталь, но перерисовать саму природу было невозможно. Ирландия — это настоящая жемчужина северной Европы, где слились воедино красоты природы.

— Последний раз мы были здесь, когда обсуждали грабителя, — напомнил Эйден и я улыбнулась, наблюдая, как по волосяному покрову Сафира скатываются мелкие капельки дождя.

— С прошлого раза и не сосчитать, сколько всего изменилось, — говорю я. Раут изменил мою жизнь с ног до головы. Харрис и Эйвон поменяли её. Андреас усложнил и намерен испортить моё будущее. Я связалась с миром настоящей мафии, втянутая по голову в самый эпицентр из-за отца. В прошлый раз, когда я находилась здесь, и представить себе не могла, что в бизнесе так много отмывания денег происходит для мафиозных семей. Мафиозных семей со всего мира. И представить страшно, чем всё это может закончиться.

— Только не затирай мне речи о том, как сильно ты изменилась, — улыбается друг и я смеюсь с его выражения лица.

— Но