Зима, любовь, экстрим и хаски - Женя Онегина
А потом Воронцова подходит ближе и кладет ладонь мне на лоб. Она совсем мелкая, и чтобы дотянуться, ей приходится встать на цыпочки. В этот раз ее рука кажется огненной. Я рефлекторно подаюсь вперед, девчонка ойкает и спотыкается, я подхватываю ее за талию, помогая удержаться на ногах, но Зоя все равно летит вперед и упирается носом мне в грудь. Сдавленно охает, и я вижу, как ее уши становятся пунцовыми. Я прижимаю ее к себе всего на мгновение, вдыхая аромат ее волос, и отпускаю. Она пахнет зимней свежестью и лесом. А еще Зоя немного растеряна. Я вижу это по ее огромным перепуганным глазам.
– Доброй ночи, Зоя, – вежливо произношу я. – Думаю, завтра я уже смогу пройтись с экскурсией по базе.
– Хорошо, – соглашается она и отступает. Осторожно так, как будто я огромный и опасный зверь.
Уже у двери она бросает:
– Спокойной ночи!
– И тебе, – бормочу я себе под нос.
Что это вообще было?
Глава шестая
Зоя
Из дома охотника я вылетела, словно за мной гналась стая голодных волков. Щеки пылали, руки тряслись.
Что на меня вообще нашло?
Сама полезла к парню, вот и получила…
Его мягкость смущала. Мне было бы проще, будь Даниил Царевич обычным хамом, денежным мешком, который пришел и отобрал мой дом.
Но Даня был не таким. Я это почувствовала сразу, но все еще никак не могла смириться. Я не привыкла сдаваться без боя, хотя отлично понимала, что здесь нужно уступить.
Совершенно не к месту вспомнилась Лаки, которая всего полчаса назад полностью капитулировала перед Сильвером. Упала на спину и подставила беззащитное горло и живот его клыкам. Сильвер рыкнул пару раз, так, для порядка, обнюхал мою девочку и как ни в чем не бывало свалил в туман. Вот все мужики такие!
Вместо того, чтобы вернуться в питомник, я поднялась к себе на мансарду. Промелькнула мысль, что нужно все-таки рассказать Царевичу про хозяйские апартаменты. Я вполне могу переехать к Ольге в комнату. Тогда они с Артемием переберутся в большой дом, а домик охотника уступим гостям.
Апартаменты состояли из просторной спальни с видом на реку, уютной гостиной с большим диваном и телевизором и крохотной кухни, оборудованной всем необходимым. С ребятами я только ужинала, предпочитая завтракать и обедать в одиночестве.
Лаки я обычно оставляла ночевать в вольере. Только в сильные морозы или, наоборот, во время жары я забирала ее к себе. Это было скорее привычкой. Бабушка крайне редко пускала своего любимца Альбуса в дом. Подвижные и эмоциональные хаски быстро начинают скучать в одиночестве. А в вольерах всегда есть, чем заняться. К тому же вечная шерсть кругом – не лучшая рекомендация для отеля, даже если это всего лишь туристическая база.
Скинув куртку и сапоги, я вымыла руки, поставила чайник и написала Ивану, предупредив, что сегодня к собакам уже не пойду, но утром выгул беру на себя.
Ваня уточнил, все ли у меня в порядке. В ответ я отправила счастливый смайлик.
Выпила чай и отправилась спать.
Все в полном порядке!
Просто я дура!
А утром у вольеров меня ждал сюрприз.
Царевич, все еще немного бледный, но вполне себе здоровый, с интересом разглядывал огромный замок на деревянных резных воротах, ведущих в питомник. В этот раз одет он был нормально. Яркая длинная парка, в такой не замерзнешь и не потеряешься в лесу, простые синие джинсы и удобные походные ботинки. Даже про шапку не забыл.
Только начало светать. Преодолевая пороги, внизу мерно шумела река. Лес спал, как сам “Медвежий угол”. Словно стражи, не шелохнувшись, замерли сосны. Морозный воздух пах хвоей, сырой землей и прелым сеном.
– Привет! – сказала я.
Царевич радостно улыбнулся и шагнул мне навстречу.
– Привет! Ты всегда так рано встаешь?
– Как правило да. А ты?
– Приходится, – он развел руками. – Сильвер не отличается терпением.
– Да? А мне показалось, что наоборот. У тебя очень сдержанный и воспитанный пес, Царевич.
– Даня, – мягко напомнил парень. – Зоя, мне кажется, всем будет легче, если мы станем друзьями.
Я покраснела. Видимо, в присутствии Царевича это становилось привычкой.
– Как насчет утренней прогулки по лесу? – предложила я в глупой попытке увести разговор на безопасную тему.
– А как думаешь, для чего я здесь? – ухмыльнулся Даня.
Я не стала отвечать. Достала из кармана ключи, открыла замок и сняла его с петель. Царевич толкнул ворота, и они с тихим скрипом открылись. Первым проснулся Джек. Он всегда просыпается первым. Девчонок так вообще приходится уговаривать, поэтому я как обычно сначала вывела парней: повизгивающего от восторга Джека, его меланхоличного брата Лондона, белоснежных Чука и Гека, которые бросали на Царевича заинтересованные взгляды. Спросив у меня разрешения, парень протянул им угощение и покорно почесал за ушами. После этого псы спокойно позволили ему надеть на себя амуницию и вывести в лес.
Запретив Даниилу спускать собак с поводка, я вернулась к вольеру, где обитали Лаки, Роузи и Белла. Моя девочка уже преданно ждала меня и даже нетерпеливо поскуливала, пока я непростительно долго возилась с щеколдой на двери. Белла, зевая и потягиваясь, вылезла из конуры. А вот Роуз так и не пожелала выходить на утреннюю прогулку. Роузи вообще была на редкость ленива. Пришлось приманивать на еду.
Лаки я отпустила сразу же. Закрепила на ошейнике маячок и скомандовала:
– Гулять!
Лаки как ветром сдуло.
– Отпускаешь ее одну? – удивился Даня.
– Только когда туристов нет. Иначе она может напугать и пострадать от этого.
– А остальных?
– Два-три раза в неделю уходим подальше от базы с Иваном, ниже по течению есть открытое пространство. Там даем молодняку побегать. А девочки у меня скромные, даже если отпущу, далеко не убегут.
Словно в подтверждение моих слов Роузи уселась на задние лапы и тяжело вздохнула.
– Лентяйка? – усмехнулся Царевич.
– Еще какая!
Позволяя собакам вести, мы спустились к реке.
В этом месте она делала поворот, и течение было особенно сильным. Темная прозрачная вода бурлила, обходя возникшие на ее пути препятствия. Даже зимой в этом месте река не покрывалась льдом. Я отпустила собак и уселась на поваленное дерево. Даня последовал моему примеру.
Уже было достаточно светло, но узкая полоска пляжа терялась в утреннем тумане.
– Даже не верится, что через несколько дней ударят морозы, – сказала я.
– Ты выросла здесь? – спросил Царевич, игнорируя мою попытку вести ничего не значащую беседу.
– Можно сказать и так. Я проводила здесь очень много времени. Хотя жила и
