Тайна фруктового волшебства - Светлана Петрунина
— Я не верю! Гингибери добрый! — закричала Агнес.
— Ну, конечно, он добрый! Только это не мешает ему быть вот таким, — Селена демонстративно взмахнула снизу вверх рукой, повторяя в воздухе силуэт Гингибери. Тот, в свою очередь, еще громче запыхтел на Агнес.
— Ну, а потом мой сынок всучил Морану какой-то Флаве и спрятал их от меня недалеко от Морулуса, а сам переехал ко мне. Я его приняла назад. Единственный сын, все-таки. Многие годы я даже не спрашивала, где моя внучка. Знала, что Нихилум не скажет. Он какой-то не такой, как все в нашем роду. Дефективный, что ли. Не способен на свершение настоящего злодейского поступка. Плохо на него повлияла твоя мать и все твое семейство. Придумал любовь какую-то. Вот и мучается до сих пор. И в тот день, когда чуть не сожгли заживо Морану, он тоже мучился. А если бы я знала, где она живет, то никогда бы этого не допустила. Она бы всегда находилась под моим присмотром. Никто бы не посмел ее тронуть. А тогда, два года назад, жители Морулуса случайно увидели, как Морана в лесу забавляется с гнилыми фруктами, испугались, выследили и подожгли ее дом. Флава погибла, а Морана сбежала в пещеру. В тот же день я примчалась к ней. Она страдала от боли душевной и физической. Лицо было изуродовано ожогами. Я ей рассказала, кем она является и каково ее предназначение, умоляла идти со мной. Однако, Морана не захотела. Хоть она и ненавидела всех тех, кто причинил ей боль, но любила эту проклятую Флаву. Сейчас в ней происходит постоянная борьба. Но я уверена, что рано или поздно моя кровь победит и она придет ко мне.
— Где мой отец? — спросила Агнес, все еще не до конца веря в происходящее.
Внезапно раздался стук в дверь.
— А вот и он! — засмеялась Селена, подплыла, как будто по воздуху, к двери и открыла ее.
Во входном проеме представился сухенький согбенный мужичок в рваной мешкообразной рубахе серого цвета, широких штанах и с сумкой в руке, набитой какой-то добычей, видимо, ингредиентами очередных злодеяний Селены.
— Агнес? — большие грустные глаза Нихилума от удивления или от испуга еще больше расширились, а брови устремились ввысь. — Что ты тут делаешь?
— Папа! Я не верю! Я ничему не верю! — пронзительно взрыдала Агнес и бросилась к отцу. — Ты не думай! Я ее не слушала! Она какие-то глупости говорила, говорила, говорила…
Нихилум всем своим телом и душой обхватил Агнес, прижался сердцем к ее сердцу и зарыдал.
— Агнес. Любимая моя. Как же я скучал. Дай я на тебя посмотрю! Ну, какая же ты красавица! Синие волосы!
Нихилум все прижимал и прижимал к себе Агнес, как будто, хотел ощутить ее до каждой косточки, осознать, что она настоящая.
— Да хватит вам уже! — раздался раздраженный голос Селены. — Нихилум! Оставь ее!
— Никогда я больше ее не оставлю! — уверенно заявил Нихилум и выпрямил свою тяжелую спину. Вмиг мужчина преобразился, глаза наполнились силой и засияли. — Всю жизнь ты травила меня мыслями о том, что мы исключительные, что должны направить человечество по пути сопротивления добру, иначе все погибнет. Может, в этом и есть доля правды. Может, нужно время от времени напоминать людям о том, что существует подлость, предательство, злоба, чтобы они ощутили мироздание в том превосходстве, в котором оно было задумано и создано. Но ты зашла слишком далеко. Ты зашла так далеко, что и хорошего-то не осталось. Нужно сохранять баланс. В этом и заключалось истинное предназначение нашего рода и рода Леи. Ты уже совсем об этом забыла. Там, в пещере сидит Морана — одинокий испуганный ребенок, который не знает, что творится у него с душой. Как выворачивается эта душа то в одну сторону, то в другую. Дай нам помочь ей.
— Предатель! Ты так ничего и не понял! Надоело мне твое нытье!
— Папа, в багажнике машины лежит копье, — поспешила шепнуть Агнес.
— Бежим! — крикнул Нихилум, схватил Агнес за руку и рванул к автомобилю.
— Гингибери! Уничтожь их! Это предатели! Они всех нас ненавидят! — разрывалась от злобы Селена.
Гингибери послушно бросился за Нихилумом и Агнес. Надо сказать, что зараженный злобой мальчик казался намного выше, шире и сильнее, поэтому не возникало и тени сомнения, что он раздавит беглецов, как тараканов. И он уже почти их догнал, как вдруг Нихилум в секунду извлек из багажника копье и выставил его с прицелом прямо в сердце летящего на него в прыжке Гингибери. Еще секунда — и наконечник очутился прямо в груди осатанелого мальчишки. Наступила тишина, а затем с чавканьем, бульканьем и клокотанием от тела Гингибери начала отслаиваться тягучая смоляная субстанция. Казалось, что она пытается сопротивляться, цепляясь за волосы, кожу, одежду, однако тщетно. Через минуту субстанция окаменела в образе змееподобного существа с рогами на голове и шипами по всему туловищу.
— Ааа! Что это за гадость?! — завизжал Гингибери, увидев слева от себя «чудо-статую».
— Бежим! — крикнул Нихилум и с копьем в руке устремился прочь от своей матушки.
Агнес схватила за руку растерянного Гингибери и ринулась за отцом.
— Мои подданные! — заголосила Селена, поднимая вверх руки, как будто, совершая ритуал по призыву мертвых душ. — Выходите из своих убежищ! Накажите предателей!
В эту же секунду из домов повышныривали свирепые существа, которые отдаленно напоминали людей. Видимо, долгое пребывание в плену у злобы обесчеловечивает настолько, что лишает людского облика.
Нихилум, Селена и Гингибери ускорились.
— Куда… мы… бежим? — сбивчиво дыша, спросила Агнес.
— В пещеру к Моране, — ответил Нихилум. — К твоей сестре. Познакомитесь.
Позади — толпа нелюдей, впереди — депрессивная Морана.
