Холод и яд - Виктория Грач
– Прекрати так на него смотреть. Ты ведёшь себя, как человек, у которого проблемы с законом.
– Я просто хочу понять, зачем он пришёл!
– От того, что ты на него пялишься, он тебе ничего не расскажет. Или ты в гипнотизёры записался? – не сдержавшись, Варя легонько стукнула Артёма по руке. Тот нахмурился. – Да я тебе гарантирую: Час Просвещения! Тут отделение недалеко. Минутах в пятнадцати ходьбы. Вот и пришёл отметиться…
Варя неодобрительно поджала губы. Отчасти она могла понять друга: всё-таки драки, особенно последние две, не то чтобы были законными. Да и, по слухам, у Ильи Муромцева мать работала где-то в структуре МВД. Но всё-таки ей казалось глупым так сильно напрягаться при виде полицейского: это всё равно что кричать «я виновен».
«Или есть что-то, что он мне не рассказал…»
– А если он узнал обо всём? – Артём притормозил.
– Ага, – сочувствия не осталось; на его место встало раздражение от беспочвенной паранойи, так не свойственной Артёму. Варя саркастично рыкнула: – О твоих драках с Ильёй, и решил прихватить тебя в школе, чтобы ты не сбежал и ещё раз не побил его!
Артём кинул на неё разочарованно-мрачный взгляд и отстранился. Варя поджала губы и виновато отвела взгляд в сторону. На душе скребли кошки, которых она отчаянно прогоняла: «На правду не обижаются так-то! Сам же говорил, что ему надоело всё. Так чего теперь сидит боится? Зачем продолжает драки?»
Варя не верила, что всё дело в девушке Артёма, Лерке Зиминой, к которой Илья уже не приставал почти целый год. Да, первое время после перевода Лерки из их лицея в третий, она часто жаловалась на Муромцева, притом не стесняясь никого. Вешалась на Артёма, вставала на носочки, утыкаясь ему носом в шею и хныча. Как будто брата ей было мало. Варя скрипела зубами и делала вид, что сопереживает ей. Хотя ни одному слову не верила.
После прошлого Нового года Лерка примчалась в свою старую школу, окрылённая необъяснимым счастьем, и долго и горячо целовала Артёма и называла его самым лучшем парнем.
Варя подумала, что вопрос с Ильёй отпал. Оказалось, что отпали лишь проблемы с Леркой, а Илья по-прежнему оставался для парней врагом №1.
А потом и вовсе выяснилось, что идея битвы зародилась ещё до перевода Леры в лицей №3. А её травля в новой школе, возглавляемая Ильёй, стала лишь хорошим поводом к началу боя.
Варя не понимала, зачем эти драки парням. Быть может, оттого что не была с Ильёй знакома так, как Фил с Артёмом. Быть может, ей просто была чужда эта романтика боя, которую так обожали парни… Но всё казалось ей странной и бессмысленной игрой с перетягиванием каната, где победитель не получит ничего, кроме шанса окунуть проигравшего в грязь.
– Чего вы там шушукаетесь? – подал голос Виктор, протирая очки рубашкой, небрежно топорщившейся из-под жакета.
– Да так, – вяло отмахнулся Артём.
Но его выдох потонул в нотациях Машки, бесцеремонно отвесившей лёгкий подзатыльник Виктору, о том, чем правильно протирать очки. Виктор защищался принципом «моё здоровье – что хочу, то и ворочу», Машка продолжала воспитывать друга. Артём обернулся и столкнулся взглядом с Варей. Они улыбнулись друг другу. Варя нервно потеребила воротник. На языке крутились слова извинения, но сказать их не получилось. «В конце концов, за правду не извиняются!» – она нагнала Артёма.
Перекинувшись парой дежурных фраз о том, какой предмет у них первый и что сегодня Час Просвещения, они решили сперва заглянуть в свой кабинет, отметиться перед классной руководительницей, Яниной Сергеевной. Она поймала их сама в коридоре и решительно развернула по направлению к актовому залу, сообщив, что сегодня на Час Просвещения придёт представитель Отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков – сравнительно нового отдела в городе. От Вари не укрылось, как расслабился Артём.
А вот внутри неё напряжённое ожидание неприятностей вибрировало по-прежнему.
– Всего три года активной деятельности и много спасённых ребят! – вещала Янина Сергеевна, провожая компанию до актового зала. – Шаховскому бы послушать. Где он опять, кстати? Артём?..
– А шут его знает, – небрежно передёрнул плечами Артём. – Не ругайте Фила сильно, Янина Сергеевна.
– Не понимаю, как это вы с ним сдружились, Артём. Вы же такие разные. Ты ответственный и серьёзный, а Шаховской…
Артём развёл руками, широко улыбаясь. Янина Сергеевна покачала головой, а Машка успела цыкнуть на Виктора, уже собиравшегося встрять в диалог.
Когда над небольшим актовым залом, обогреваемом тепловыми пушками, прозвенел звонок, вибрирующий гул затих. Одиннадцатый «Б», забравшийся на галёрку, дружно зевнул под укоризненным взглядом иссиня-зелёных глаз молодой классной руководительницы. В зале показался тот самый старший лейтенант, стоявший на вахте, и Варя не преминула шутливо ткнуть Артёма локтем в бок и торжествующе прошептать: «А я же говорила!»
Старший лейтенант представился, но имени его, конечно, никто не запомнил. Всех учеников куда больше волновали грядущие самостоятельные и контрольные, чем лекция о вреде наркотиков от представителя ОБНОНа. Первые пять минут все старательно, через зевки, делали вид, что внимательно слушают. Через десять минут уже занялись своими делами, а минут через пятнадцать оглушительно хлопнула входная дверь. Варя, которая, положив голову на плечо Артёма, вполуха слушала полицейские сводки, на деле звучащие не так интересно, как в любимых сериалах, вздрогнула и вытянула шею, пытаясь рассмотреть такого наглого ученика.
После его приветствия, чуть рычащего и небрежного, впрочем, не перебившего монолога старшего лейтенанта, Варе даже не нужно было видеть это подбитое лицо со сверкающими озорством светло-голубыми глазами. Она даже, вопреки обыкновению, не смогла сдержать счастливой улыбки, расползшейся по лицу. Лишь уткнулась в плечо Артёма и сдавленно простонала:
– Господи, Фил… Откуда он?..
– Сейчас и спросишь, – приобняв её, шепнул друг.
Фил Шаховской, на автомате извинившись за опоздание и не дождавшись приглашения присесть (впрочем, он всегда так делал, так что от него иного ожидать было нельзя), чуть прихрамывая, прошёл на последний ряд. Вытянулся, пулей прошмыгнул мимо Янины Сергеевны, сверлившей нелюбимого ученика недовольным взглядом, грохотнул пару раз стульями, обменялся рукопожатиями с Артёмом и Виктором и в конце концов плюхнулся на стул именно рядом с Варей. Она сцепила зубы, но дурацкая тёплая улыбка впервые оказалась неудержима. Варя широко улыбнулась, счастливо оглядывая Фила и подмечая, что, в принципе, синяк на подбородке не такой большой, а пластырь на ссадине в углу брови почти и не заметен. «Красавец! –
