Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков - Автор Неизвестен
В устной традиции распространено изображение врага в суммарном образе несметного войска. Упоминание о трех «царевичах заморских» встречается всего в нескольких вариантах, причем царевичей Илья не берет в плен, а отпускает с тем, чтобы они разнесли по другим странам славу о силе Русской земли:
Под Черниговым стоит сила — сметы нет,
Под Черниговым стоят три царевича,
С кажним сила сорок тысячей.
Илья, избивая их войско, «добиваетца до трих царе́вичов» и говорит им:
«Ох вы гой естя, мое три царевича!
Во полон ли мне вас взять
Ай с вас буйны головы снять?
.............[43]
Вы поедьте по свым местам,
Вы чините везде такову славу,
Што святая Русь не пуста́ стоит,
На святой Руси есть сильны́ могу́чи богатыри!»
(Киреевский, I, стр. 35—36).
Три царевича упоминаются также в одной из былин II тома «Былин Севера» (№ 122) и в III томе Григорьева (№ 56).
В изображении встречи Ильи-победителя в освобожденном городе устные варианты несколько отходят от большинства рукописных текстов: встречают и просят остаться у них в городе «мужички черниговцы», «мужики бежеговцы», «мужики бекетовцы» и т. д. Лишь в нескольких записях появляются воевода или князь черниговские, купцы и черниговские вельможи богатые, бояре. Себежский или сибирский царь не упоминается нигде. В этом отношении наибольшее соответствие в устных записях имеет Архангельский текст (наст. изд., № 13), в котором говорится, что Илью встречает в воротах Себежа «с хлебом и солью весь народ оть мала и до велика».
С другой стороны, в описании поездки Ильи и боя под городом рукописные тексты «себежской» версии содержат ряд эпических мотивов, которые донесены до нас и устной традицией.
В тождественных текстах №№ 10—12 следующими эпическими чертами рисуется поездка богатыря: «И подымаетца ево доброи конь, аки дым столбом, и скачет через лесы дремучия, горы и долы меж ног пускает» (наст. изд., № 10). В тексте № 14 дается такой образ: «Первои скок у него был чрез городовую стену на три версты, другои скок на девять верст». В текстах №№ 6 и 13 богатырская скачка Ильи изображена на пути от подворья Соловья-разбойника в Киев: «И скачет он с горы на гору и через быстрые реки з берегу на берех, и перевозу не спрашивают» (наст. изд., № 6).
В устной традиции известны многочисленные вариации приведенных формул, например:
Пошел его добрый конь богатырскиий,
С горы на гору перескакивать,
С холмы на холму перемахивать,
Мелки реченьки, озерка межу ног спущать.
(Рыбников, I, стр. 16).
Конь-то ведь мелкии-то речки перешагивал,
Глубоки озера́ перескакивал.
(Гильфердинг, II, стр. 316).
Как стегнет он коня по тучным бедрам,
А и конь под Ильею рассержается,
Он перву скок ступил за пять верст,
А другова ускока не могли найти.
(Кирша Данилов, стр. 240).[44]
Те же образы и близкие им находим и в былинах на другие сюжеты. Так, например, в былинах о встрече с разбойниками Илья похваляется своим конем:
А высокие горушки перескакиват,
А мелкие речки промеж ног берет.
(Астахова, I, стр. 112).
Как уж езжу на кони́ ровно тридцать лет,
За рекой на коне́ не сиживал,
Перевоз на кони́ я не ва́пливал.
(Астахова, I, стр. 181—182).
Подъезжая под Себеж, Илья Муромец, как рассказывается в «себежских» текстах, «услышал крик, и стук, и конское ржание» (наст. изд., №№ 1, 6), «велики крик, и стук, и конное ржание» (наст. изд., № 7), «услышал тут стук, топот и конское ржание, крик и шум великои» (наст. изд., № 10; см. также №№ 11 и 12).
Впечатление многочисленности вражеских войск в былинах нередко создается указанием на смешение разнохарактерных резких звуков, производимых этими войсками. Чаще всего этот изобразительный прием встречаем в былинах о татарском нашествии. Например:
Нагнано-то силы много-множество,
Как от покрику от человечьяго,
Как от ржанья лошадинаго
Унывает сердце человеческо.
(Гильфердинг, II, стр. 23).
В варианте былины о Соловье-разбойнике, записанном от заонежского сказителя А. Сорокина, находим аналогичное изображение, близкое по формуле приведенным строкам рукописных текстов:
Сам услышал как в той сторонке полуденныя, —
Шум и гам идут-то великие.
И далее:
Как поехал на тот на шум и гам на великиий,
Во ту сторонку полуденную,
Приехал как под город Смо́лягин:
Как тут стоит-то силушка поганая.
(Рыбников, II, стр. 149).
То же в других пудожских вариантах — в записи Н. Шайжина в тексте, явно восходящем к Сорокинскому (Миллер, стр. 1), в одной записи советского времени (Парилова — Соймонов, стр. 407).
В следующей формуле передана в «себежских» вариантах похвальба врага. В них говорится, что неверные царевичи «хотят Себе[ж] град за щитом взять и самого царя в полон взять» (наст. изд., № 2; см. также №№ 1, 7, 8). При этом в одном из вариантов (№ 7) эта похвальба передается прямой речью: «И тако те три чаревича между собою похваляются: „Возмем мы за щитом Себеж грат, а самого царя сибирскаго в полон возмем“».
Похвальба врага обычна в былинах о татарском нашествии и встречается в близких формулах, например:
Что возьмет Калин-царь
Стольной Киев-град,
А Владимера-князя в полон полонит,
Божьи церквы на дым пустит.
(Кирша Данилов, стр. 166).
В одном из «себежских» вариантов (наст. изд., № 7) и примыкающем
