Ответственный ребёнок. Стихи - Вера Николаевна Полозкова
Папа его принёс.
Пахнет речной водой.
Лучший на свете пёс,
Но молодой.
Мир ему весь открыт:
Нюхать, кусать, трясти.
Только он спит и спит.
Чтобы расти.
Станет он ловок, быстр,
Будет катать детей,
Прыгать со мной до искр
Из-под когтей,
Будет могуч, умён,
Станет грозой врагу.
В общем, героя сон
Я стерегу.
Девушка и скрипка
Возле белой колонны в чёрном концертном зале:
Мы присели с мамой, куда нам тётеньки указали.
(Мама выдала мне пиджак и смахнула с него шерстинки
И сказала: какие кеды? Надень ботинки.)
Выходили люди, поблёскивали очками
И водили смычками, а после цокали каблучками.
А потом вышла девушка, поклонилась и без улыбки
Заиграла на скрипке.
Заиграла на узкой скрипке.
Так она играла, что я всё забыл и замер.
Так она играла, как будто я сдал экзамен,
Долетел до орбиты и вижу спину земного шара.
Так она играла, что публика не дышала.
Будто до разгадки тайны осталась самая малость.
Сердце ходуном ходило и долго не унималось.
И был строг её профиль, и тонко было запястье.
И я видел, как сквозь неё проступало счастье.
И мы вышли на воздух, и мама меня спросила:
– По мороженому?
– Нет-нет, – я сказал. —
Спасибо.
Прогулка
Квокка,
Выхухоль,
Тупайя
С пряниками в рюкзаках
В лес вошли, легко ступая,
И пошли смотреть закат.
День был свеж. Стояла осень.
Пахло хвоей и листвой.
И ходило между сосен
Солнце с белой головой.
Выхухоль сказала:
– Дамы,
Как мне нравится, когда мы
Выбираемся пройтись.
Сколько красок!
Сколько птиц!
На пригорке, на привале,
Глядя, как блестит река,
Чай по кружкам разливали
И глядели в облака.
– Девочки! —
Сказала квокка, —
С вами мне не одиноко.
Повезло мне в жизни сей
Повстречать таких друзей.
– Да уж, – молвила тупайя,
К угощенью приступая, —
Хорошо сидим втроём.
Может, что-нибудь споём?
Ёж и белка, засыпая,
А над ними чёрный дрозд
Слушали из нор и гнёзд:
Квокка,
Выхухоль,
Тупайя
Пели блюз
До первых звёзд.
Мечта
Неужели будет день,
Когда папины ботинки
Мне придутся в самый раз.
Папа скажет: «Вот, надень»,
И лукавые морщинки
Обозначатся у глаз.
Стану я суров и быстр.
Бабушку и маму в девять
Буду отправлять в кровать.
Стану, как премьер-министр,
Всем рассказывать, что делать,
Указанья раздавать.
В воздух, будто арбалет,
Упирая грозный ноготь,
Всю семью предупреждать:
– Я иду в свой кабинет.
Чур, не бегать! Книг не трогать!
Не беситься! Не визжать!
Великий день
День, когда увидел свет
Новый мой велосипед,
Должен быть в литературе
Обязательно воспет.
Он приехал к нам домой,
Чуть застенчивый, прямой
И немыслимо красивый.
И невероятно мой.
Он того, кто за рулём
Сразу делал королём.
Я на нём поехал к Тёме.
Я был, кажется, влюблён.
Мы помчались, голося,
Чтобы мне планета вся,
Вся огромная планета
об
за
ви
до
ва
ла
ся.
Возмездие
Я в Вовкину руку вцепился как клещ
В тот день накануне каникул:
Он очень сказал мне обидную вещь
И трижды противно хихикал.
Я дрался в сто двадцать ротвейлерских сил
В тот день накануне каникул.
И Вовка упал, и прощенья просил,
И хныкал, и хныкал, и хныкал.
– Ты сам это начал, – сказал я ему
В тот день накануне каникул.
– Я знаю, – он всхлипнул, – зачем, не пойму.
И больше не пикал.
Не то чтоб я прямо карающий меч,
Но в гневе я в общем-то жуток.
Пусть все, кто здоровье желает сберечь,
От гнусных удержатся шуток.
Побег
Потеплело, и цветёт
Мать-и-мачеха.
У Митюши не идёт
Математика.
Потеплело, сходит лёд,
И безветрие.
Как тут алгебра пойдёт,
Геометрия?
Гомон галок и грачей
В дом вторгается,
И Митюша, как ручей,
Низвергается —
Мимо сосен, мимо круч
Да к кочевникам!
Оставляя только луч
Над учебником.
Случай с Егором Петровичем
Геккон Егор Петрович Шеин
Был молод и самонадеян.
Он шёл походкой деловой
Над папиною головой.
Слегка небрежный, длиннолапый,
Он шёл по потолку над папой:
Плевать хотел он, как геккон,
На гравитации закон.
Уже почти что целый месяц,
То с душевого крана свесясь,
То
