Любовь Тильман - Последние всплески

Тихо за ними шуршат,

Странные мысли, что в пламя осеннее

Бурно роняет Душа.

Осень вплетает красные кисти

В лета зелёный наряд.

Грустные мысли и жёлтые листья

По ветру рядом летят

Пляскам осенним безмолвно внемлю,

Боли отвергнув яд.

Лишь семена, обрушившись в землю,

Жизни ростки взрастят.

Всё так надеждой весной расцветало,

Солнцем полнясь в дождях,

Яркостью лета, спеша, дозревало,

Жизнь копя в семенах.

Вот и пришло завершения время,

Смешной итог настаёт:

Рухнет всей тяжестью в землю семя,

Остальное осень сметёт.

Осень вплетает жёлтые косы

В лета зелёный наряд,

Травы седеют. Прозрачные росы

Словно бриллианты искрят.

Здесь, словно в Башне Вавилонской,

Столпотворенье языков.

Но жест, с улыбкою неброской,

Порой, красноречивей слов.

Кто хочет – каждый понимает,

Кто не желает – глух, как пень.

Уже мне немка отвечает

На «Guten Morgen!» – «Добрый день!».

Словно в ядре миропорядка,

Оставив беды на потом,

«Good morning!» – говорит арабка,

И я ей говорю: «Шалом!».

Почти приноровившись к слову,

Из уважения к стране,

Я говорю: «Nashledanou!»,

«Den krásný!» – отвечают мне,

И вслед, по-русски: «До свидания!».

Смеёмся, словно каждый – свой,

И хочется мне на прощание,

С улыбкою, сказать: «Ahoj!».

Бежишь, и хлоп, вдруг остановка.

Лежишь. И жалко и неловко,

И боль пронзает, не унять…

А что же было так бежать?!

Подчас решают всё мгновения,

Порой – на жизнь. И нет спасения.

От глаз, мозгов, где прятал ключ?!

Теперь лежи, и не канючь.

Погасли окон одуванчики.

В старинном парке, на аллеях,

Цветут романы и романчики,

Средь тёмной зелени алея.

Ах, сколько там всего не сбудется,

Сердец разбитых не жалея…

И кем-то сразу же забудется,

А кто до смерти проболеет.

Мне грустно и немного празднично.

И чем, не знаю, зацепило?!

Возможно тем, что также прянично

И нам с тобой когда-то было.

В парке. Деревья огромны, как горы.

Разнообразны листьев узоры.

Временем свита, бугриста кора.

Птицы щебечут в предвестье утра.

Белки на зиму еду запасают,

Прыгнут, и столбиком вдруг застывают

И, повертев головою потом,

Мигом окажутся в месте другом.

Чёрною тенью мелькают дрозды.

Осень взяла в свои руки бразды.

А на газонах вновь травы проснулись,

После покосов, и потянулись

К солнцу, чуть видному в ветряных тучах,

Мчащихся гор зеленеющих круче.

Шум фонтана за окном не даёт уснуть.

В тёмном парке фонари светят на аллею.

Вышла парочка… и томно, и смешно чуть-чуть,

Ни о чём я не грущу, не жалею.

Дубы и буки вековые,

Каштаны, ясени, платаны…

Вы все свидетели немые

Как перекраивались страны,

Как на дыбы подняв народы,

Свергала власть одна другую,

Водя всё те же хороводы,

С улыбкой ханжеской, лютуя.

Как робко целовались пары,

Из нежных слов венки сплетая.

И снова войны и пожары

Неслись, всё на пути сметая.

Как было, так и есть доселе,

И, видно, дальше будет также.

Лишь «джентльмены» пересели,

В автомобили с экипажей.

Земля, вобрав, всё распылила

Прошли, свои исполнив роли.

Планета – братская могила…

Кора лишь трескает от боли…

Но в ней самой такая сила!

Птичий щебет,

Детский лепет,

Утра свежего прохлада,

Нежный аромат сирени,

Парка чистые аллеи….

Счастья большего не надо!

Лижет травы ветра шквал,

Облака летят стремглав…

Небо, словно блики моря,

Когда воды с ветром споря,

Массы воздуха вбирая,

Белопенно опадая,

Силы ветряной набрав,

Катятся за валом вал.

Цветы и плоды

Пролески расскажут нам про лес,

Перелески, вешние разливы,

Стылые, ещё пустые, нивы,

Голубые лоскутки небес…

И про то, что нежность – лишь фантом,

Сила, чтобы выжить, прорастая,

Через твердь дорогу пробивая,

С виду хрупким молодым ростком.

Полевые цветы. Разнотравье цветущего луга.

Память прожитых лет, и о будущем светлой мечты.

И букет от любимого, ставшего мужем мне, друга.

Полевые цветы. Полевые цветы.

Вы красою своей заполняете мира пустоты,

Наполняете жизнью природы таинственный храм,

Полевые ромашки, клевера, васильки и осоты,

И о бренности славы ястребинкой напомните нам.

Подорожник цветущий. Жаркий воздух, наполненный мятой…

Всё так живо встаёт перед внутренним взором моим.

Россыпь маленьких знаков, не отмеченных именем, датой,

Но понятных и близких, и дарящих тепло нам двоим.

Я бреду по лугам всех прошедших времён и событий,

К каждой малой травинке прикасаясь легонько Душой.

Без нужды, я прошу вас, не рвите их, не топчите…

И они вам подарят этой жизни красу и покой.

Прочитала в интернете вот не думала никак,

Что петуния – просто «петун», от французского – «табак».

У неё в родне картофель, баклажаны, помидоры…

Это милое семейство ублажает вкус и взоры.

В нём и цеструм, и красавка… Но не трогай всех подряд,

Очень многие паслёны вырабатывают яд.

Время за дождями мерно тикало,

В нём синичий слышался мотив.

Солнце семена лучей рассыпало,

Хризантемы жёлтые взрастив.

Скрыли свалки, пустырей разоры,

Празднично украсив всё окрест,

Заплетая в музыку узоров

Насекомых трудовой оркестр.

Сине-голубое всюду, золото…

Отражают море небеса…

Солнце, словно надвое расколото,

Смотрится само себе в глаза.

Весной он сыпет семенами,

И лето всё проспит потом,

Лишь за осенними дождями,

На свет появится цветком.

Цветёт не в унисон со всеми,

В свой, индивидуальный час…

Кому когда приходит время,

Судьба не спрашивает нас.

Когда весной вокруг цветы,

Он только отрастит листы,

И между них дозреет плод,

И семя в землю упадёт…

И только осенью, как чудо,

Цветы, как будто ниоткуда.

Краски разные бывают,

Их из глины добывают,

Из моллюсков, насекомых,

Минералов нам знакомых

Из растений разных стран…

Ядовитые, и нет…

А съедобный жёлтый цвет

Дарит нам цветок – шафран.

Расцветает пассифлора.

У цветка, как у мотора,

Над венцом в два этажа,

На ветру слегка дрожа,

Словно вертолёта винт,

Пестик с рыльцами торчит.

А под ним сидят тычинки,

Как срисованы с картинки,

Где решётками мотор

Самолёта защищён.

Не жалит и не колется,

Ничем не защищается,

Из года в год шелковица

Плодами покрывается.

Свисают ароматные,

Чуть прячась под листы,

И хрупкие, и сладкие,

Как давние мечты.

Я на вид ещё зелёная,

Хоть уже почти что спелая,

Потому, что я – не чёрная,

Я – шелковица, но белая.

Кто не знает – удивится,

Это – киви, но не птица,

То ль в серьёз, а то ли в шутку,

Плод прозвали так за «шубку»

Лишь в волшебном сне приснится

Эта дивная кислица,

Бледно-жёлтые цветы

Необычной красоты.

Тонким пёрышком, от птички,

Нарисованы реснички

От оранжевых «глазков»

Вдоль трапеций лепестков.

Моря синь под рыжей аркой.

День наполнен пылью жаркой,

Знойного востока сын,

Из пустынь плывёт хамсин,

Проникая в закоулки.

Лучше отложить прогулки.

Вечер, влажною рукой,

Чуть осадит пыли слой.

Сладкий нежный аромат

Вновь заполнит дивный сад –

Это цеструмы цветут,

Словно звёздчатый салют,

В честь живительной прохлады,

Всем даря часы услады.

Жаркой пылью дышат дни,

Печке доменной сродни,

Проявляя грозный нрав,

Вновь в страну проник шарав.

Жизни он не остановит,

Лишь гуляющих прогонит

В помещения скорее,

Лучше погулять позднее.