Яник Городецкий - Оранжевое лето
— Я ошибся, — сказал я. — Как всегда, ошибся. Стало в сто раз хуже. Теперь мне еще нужно все рассказать Дэму. Я не знаю, как я смогу.
— Рассказать что? — спросил сзади знакомый голос. Я оглянулся и увидел Дэмиэна. Его зеленые глаза были широко распахнуты. Он ничего не понимал, только глядел чуть дыша на меня, красного от слез, полураздетого, с повязкой на шее. — О чем это вы?
Я не помню, что говорил ему. Как оправдывался, бормотал глупые фразы и умолял простить. Дэмиэн долго стоял молча и бледнел, а потом сорвался с места и выбежал из сторожки. Я тоже рванулся было за ним.
— Надо остановить его, — прошептал я.
— Не надо. Он должен остаться один. Он убит, ты же видишь. Сейчас он плачет, ты не мешай ему. Он умный мальчишка и ничего не натворит. Это мы с тобой глупые люди…
Дэмиэн не плакал. Он бежал что есть силы прочь от берега, как можно дальше, проклиная меня и повторяя сквозь зубы, как он меня ненавидит. Он промчался на красный свет по дороге, даже не оглянувшись на яркую иномарку, заскрипевшую резиной шипованных покрышек и еле успевшую затормозить, и бежал еще очень долго, а когда поднял голову и осмотрелся, ему показалось, что он прибежал в какое-то незнакомое место.
Мальчик сделал несколько шагов и увидел вдалеке гимназию.
— Дэм! Ты чего тут делаешь? — услышал мальчик откуда-то слева. Он повернулся и увидел Сета. Парень шел к нему, улыбаясь. — А я переписал сочинение. Четыре! — Сет засиял. — Мощно, да? А ты чего такой прибитый? Знаешь, про что? — Сету не терпелось поделиться своим успехом, и ответ Дэма был ему не так важен. — Про одного пацана, который хочет стать художником. Ты хочешь стать художником, Дэм? — Сет рассмеялся.
— Не хочу, — прошипел мальчик. — Я буду банкиром.
— Я думал, ты ненавидишь банк.
— Я ненавижу Итана…
— Вот это да. Почему? — удивился Сет. — Вы же братья? Или нет?
— Он мне не брат.
— Ну, Дэмиэн. Иногда мне тоже хочется убить Чесс. Она говорит мне — лучше бы у меня не было брата, чем такой урод, как ты. И я тоже кричу, и она кричит еще больше, а потом мы миримся и начинаем сначала. А иначе было бы скучно. Пойдем домой, что ли? Хочешь математику со мной порешать?
— Ненавижу математику, — отозвался Дэмиэн.
— Да, я тоже. А что же мы с тобой будем делать? Хочешь шоколадку? — Сет достал из кармана потрепанную и сломанную шоколадку в блестящей обертке. — Помялась маленько. Ну и хорошо, смотри как ровно сломалась. Держи, — парень протянул мальчику кусок. — Я бы тебе не советовал околачиваться в таком страшном месте, — он покосился на гимназию. — Здесь надо повесить радиоактивный знак. Вот как у меня на значке, гляди. А где Эван?
— Дома с Аароном сидит, где ему быть еще, — буркнул мальчик и вспомнил оранжевого змея. Он привязывал желтые нитки, желтые, а не оранжевые. — Почему люди врут, Сет? Все время врут…
— Неправда. Не все время. Когда я был маленький, младше тебя… был такой случай. Мы с одноклассником дрались подушками. Был бой. И Чесс тоже с нами была, ее родители попросили, чтобы мы с ней посидели, а сами пошли куда-то там. Не помню. Так вот она за нами вилась все время хвостиком, а мы злились и прогоняли ее, пока она не обиделась. И так получилось, что когда мы стали друг друга избивать подушками, я свою нечаянно выпустил, и она усвистела в вазу хрустальную. Там столько осколков было, это ужас. И вот тут как раз приходят ее родители и видят этот погром. А я все на Чесс свалил. Мне было стыдно потом.
— Ну и что? — не понял Дэмиэн.
— Да ничего. Я с тех пор не вру. А тем, кто врет, стыдно, Дэм. Им почти всегда стыдно. Противное чувство, сволочное такое. Грызет и грызет.
Сет легко подтолкнул Дэмиэна за шею, и они пошли вместе от гимназии. На несколько шагов впереди невысокий светловолосый сгорбленный парень с одним костылем обронил пустую пластиковую бутылку, стараясь выбросить ее в корзину. Он тяжело нагнулся, но Сет опередил его.
— Я выкину, — сказал мальчишка и бросил мусор в корзину.
— Спасибо, — парень кивнул и благодарно улыбнулся. — Красивый у вас город.
— Не за что. Гальер классный, да. Только одно и жалко, что нет здесь скейт-парка. Взрослые скучные архитекторы с толстыми животами и густыми усами не подумали о нас, детях. А ведь дети — цветы жизни, — пошутил, как обычно, Сет и оглянулся на Дэма за одобрением. Мальчик застыл на месте, внимательно вглядываясь в фигурку хромого парня. — Дэм, просыпайся. Пойдем до хаты.
Дэмиэн не отозвался. Хромой парень тоже посмотрел на него — вопросительно.
— Извините, — пробормотал мальчик. — Просто вы похожи на моего… знакомого.
— Серьезно? А я всегда думал, что похож на Наполеона. Посмотри, какой профиль, — парень добродушно усмехнулся и встал боком. — Может, твой знакомый тоже на него похож?
Дэм покачал головой.
— Нет. Нисколько.
— Жаль. Вы не знаете, случайно, где улица Аденауэра? Мне сказали, там рядом парк, а я пока не вижу ничего похожего.
— А зачем вам улица Аденауэра? — влез Дэмиэн, начиная прозревать.
— Дэмиэн, — Сет укоризненно посмотрел на мальчика. — Не обращайте внимания. Он свинья. Хотите, пойдем с нами — мы будем проходить совсем рядом.
— Я не свинья! — обиделся Дэм. — Вас тоже зовут Дэмиэн! Я знаю, — сказал мальчик. Сет фыркнул.
— Это почему ты так решил? — спросил парень. — Если бы все альбиносы были Дэимиэнами, в переписи населения их заносили бы отельный столбик.
— Не смешно, — проворчал Дэм.
— Не ссорьтесь, — попросил человек с костылем. — Меня в самом деле зовут Дэмиэн. Я ищу своего брата. Мне дали адрес его друга, и поэтому я ищу эту улицу. Вот так…
— Я знаю вашего брата, — прошептал Дэм. — Его зовут Кристиан. Да?
Я лежал на раскладушке и молчал. Лин сидела рядом и тоже молчала. Мы пытались говорить о каких-то мелочах, но один из нас всякий раз отвлекался, и мы путались в сумбуре мыслей и фраз. Лин вскипятила воду в старом пожелтевшем чайнике и стала искать хотя бы один пакетик с заваркой.
— Где чай, Итан? — спросила она. Я пожал плечами, и только потом понял, что Лин в кухне не может видеть меня, и крикнул:
— Понятия не имею. А он был?
— Значит, будешь пить кипяток, — вздохнула она, но чай все-таки нашла. Это был дорогой чай, в таких интересных современных пакетиках, самый дорогой в магазине. Я его купил, а пить не стал. Я вообще совершал много необъяснимых поступков.
Девушка отнесла мне чашку. Я расплескал половину на колени, когда в дверь постучали.
— Хочешь, не будем открывать, — предложила Лин.
— А вдруг это Дэмиэн? Надо открыть…
— Я могу открыть. Или ты сам?
— А как лучше, если это Дэм? — спросил я. В дверь снова постучали — настойчивей и громче, и девушка поставила свою чашку на табурет. Она подошла к двери и отперла замок.
— Привет, Лин, — сказал Дэмиэн. Он стоял в середине шеренги. — А Итан здесь?
— Хорошо, что ты вернулся, Дэм, — тихо сказала Лин. — Он отдохнуть прилег. Привет, Сет. Здравствуйте, — девушка кивнула хромому парню. Дэм растянулся в доброй улыбке.
— Зови Итана, Лин, — сказал он. — Пускай встает. Тут к нему кое-кто пришел…
А я уже давно стоял в коридоре, у Лин за спиной, и проглотил все слова на свете. Наверное, не может быть, чтобы весь день все было плохо. Они стояли рядом, два Дэмиэна, два моих любимых брата, но это было невозможно. Я подошел к Дэму-старшему и долго смотрел в его улыбающееся лицо. Я испугался, что он не настоящий, но он тут же рассмеялся совершенно по-настоящему.
— Ну, привет, — сказал он. — У, да тебя тоже самолет не украсил.
— А я… мне сказали, что ты погиб, — пробормотал я.
— И мне так же сказали. Но братья Айгеры так просто не сдаются, — сказал парень и обхватил меня. Я вжался в его плечо и зажмурился, чтобы не зареветь. Достаточно на сегодня было слез.
Сет подмигнул Дэму и быстренько удрал. Лин посмотрела сперва на нас с Дэмом-старшим, с изумлением и восхищением сразу, а потом на Дэма-младшего. Он оперся о дверной косяк и стоял вот так, задумчивый и совсем измученный от горя и радости, перемешанных просто издевательски.
— Иди сюда, — прошептала она мальчику. Дэмиэн приподнял тонкие светлые брови и, помедлив, подошел. Девушка притянула его к себе и прижала растрепанную белобрысую голову к груди. И в который раз у Дэма защемило в носу от жалости, что Лин не его мама. А Лин в этот же самый момент твердо решила, что не поедет с Аароном в Альтер. Еще несколько лет точно.
В кухне Дэм-старший рассказывал мне, что с ним случилось после того, как упал самолет. Мы принесли туда раскладушку и уселись на нее втроем, а Дэмиэн сидел напротив на табурете и повествовал. Я слушал и кивал — наверное, невпопад. Трудно было следить за его рассказом и запоминать каждую новую черту знакомого лица, неотрывно вглядываясь в него и ни о чем больше не думая.
