Александр Сытин - Контрабандисты Тянь-Шаня

— Вы меня знаете десять лет. Я про вас знаю все. За десять лет я ни разу не купил денег вашей кровью. Я никогда не предавал вас.

Потом он жалобно проговорил:

— Но теперь вы хотите меня убить, — и, лицемерно улыбнувшись, он ласково спросил Шавдаха:

— Как зовут мою будущую жену?

Калыча, — беспомощно отвечал Шавдах.

Золотой Рот присвистнул и обратился к Ибраю:

— Расскажи мне про это письмо, и я верну его тебе.

— Три дня, как я приехал из Фрунзе, — сказал Ибрай.

— Клянусь аллахом, ты лжешь, — возразил Золотой Рот. — Я сам видел тебя здесь.

Ибрай настойчиво продолжал:

— У тебя уши глухие, как у осла. Слушай. Три дня назад я приехал из Фрунзе. Скоро большой отряд поедет в горы. Не понимаешь? Отряд поедет ловить Шавдахя чтобы поймать опий. Я поеду с отрядом, как проводник.

— Но ведь ты плохо знаешь дороги, — стараясь казаться наивным, возразил Золотой Рот.

— Я хорошо знаю те дороги, какие мне надо, — мрачно ответил Ибрай.

— Кто вез это письмо из Фрунзе? — прямо спросил Золотой Рог.

Ибрай молчал.

— Ты хочешь, чтоб я сейчас пошел к начальнику границы? Смотри, Ибрай, здесь не горы, вы меня не убьете. Тут чайхана.

— Он убит, — тихо ответил Ибрай.

— Ты поедешь вместо него?

— Да, — ответил Ибрай.

Золотой Рот протяжно засвистел, потом сказал:

— Я сейчас же отдам тебе письмо, но что мне от тебя будет хорошего?

Приятели, припертые к стене, вздохнули с облегчением, но увидели, что торговаться бесполезно.

— Золотой Рот, — сказал Ибрай. — Около Карабеля пограничники захватили двести контрабандистов. Сюда приехал один хороший человек и говорил мне, что они отстают. Они хорошо отстают от пограничников. Он обогнал их. Они бросили сорок лошадей.

Золотой Рот, по-видимому, удовольствовался этим выкупом.

— Обо! — сказал он. — Сорок лошадей. — И, достав пакет с сургучной печатью из-за пазухи, Золотой Рот протянул его Ибраю.

Шавдах сразу повеселел и сказал:

— Золотой Рот, ты — хороший человек. Когда я поеду с опием, Ибрай поведет моих врагов совсем в другую сторону. Пусть ему поможет аллах. Скажи, ты поедешь со мной?

Золотой Рот молчал.

— Шавдах, — с раздражением сказал Ибрай, — наш господин сейчас играет в кости с начальником границы. Золотой Рот боится. Он всегда боится и только поэтому он хороший человек. Ты знаешь, что говорит мудрость: «Оставь труса. Он погубит тебя скорее, чем лгун».

Золотой Рот медленно и задумчиво заговорил, как будто думая вслух:

— Я возьму Калычу, но у Джанмурчи длинные руки и верный взгляд, Джанмурчи хорошо стреляет. Я поеду с опием, но начальник границы будет мой враг. На всю жизнь я буду как будто прикован цепью к Байзаку, и всю жизнь, как архар[7], буду бегать по горам. Зачем? Я возьму сорок лошадей и продам их. У меня будет столько денег, что я буду иметь восемнадцать плохих друзей вместо двух хороших врагов. Йэ?

Ибрай и Шавдах захохотали.

— Когда ты поедешь за лошадьми? — опросил Ибрай.

— Завтра, — сказал Золотой Рот.

— Хорошо! — весело закричал Шавдах. — Выпьем бузы, а потом пойдем в одно место. Я куплю русской водки.

Он закричал чайханщику, и все трое начали пьянствовать.

Глава VI. ВЫСТУПЛЕНИЕ ОСЫ

Маленький кавалерист ползал на животе по разостланной на всю комнату карте. Тишина глухой ночи разлилась по всему дому. Изредка звенели его шпоры, когда он двигался, перенося с собою свечу. Он тщательно читал названия и делал пометки цветным карандашом. Перед утром раздался стук в дверь и вошел Будай. Он был бледен и похудел. Резкие морщины легли на его лицо. Волосы совсем почти стали седыми. Глаза поблекли, а голос был усталым и безразличным.

— Кондратий, что ты делаешь?.

— Я собираюсь в поход.

Будай молчал.

Они смотрели друг на друга.

— Видишь ли, — заговорил Кондратий, поднявшись на колени, — пространство огромно. Я изучал карту и вижу, что завтра могу выступить.

— Я ничего не понимаю, — сказал Будай. — Куда ты собираешься?

— Вот послушай. Ты устраивал засады на перевалах. Засады зевали, контрабандисты проходили. Теперь я решил действовать иначе. Я поеду вдоль границы по всем перевалам.

Кондратий показал на коричневую полосу, обозначающую горы. Она проходила из угла в угол через всю карту.

— Чем силен Байзак? Он посылает банды разными дорогами в разное время. Я пересеку все пути и встречу половину из них. Для начала с меня будет довольно.

— Да, но ведь они-то не пожелают с тобой встретиться, — возразил Будай.

— Люди в очках дали мне все сведения. Я составил расписание их движения по числам. Посмотри, на карте цветные цифры. Это — дни, когда приблизительно каждая группа достигнет своего перевала.

— Но ты должен невероятно быстро двигаться. Это невозможно, — твердо сказал Будай.

— Вот в этом вся и штука. Это будут скачки, которые будут тянуться несколько недель, но нам дорог будет каждый час. Это будут скачки шагом. Дело в том, что я много работал, подготовляя эту экспедицию. Каждый день я буду выигрывать три часа во времени.

— Каким образом?

— Ты знаешь, что наши лошади требуют именно столько времени выстойки, прежде чем их можно пустить на траву.

— Да, — отвечал Будай, — но казенных брать невозможно, так как для них надо запасать овес. Кто его повезет? А киргизским надо давать даже четыре часа. Иначе они подохнут. Этим и объясняется медленное движение контрабанды.

Кондратий вскочил на ноги, и глаза его сверкнули.

— Правильно, но я приучил пятьдесят лошадей к корму без всякой выстойки. Даже овсом. Ты знаешь, так кормят своих лошадей русские грузчики.

— Кондратий, ты — настоящий полководец, — восторженно сказал Будай, и оба засмеялись.

Кондратий продолжал:

— Я сделал все расчеты, как мог. Во времени, в силах, во встречах. Дорог нет. По всему пути нет даже кочевий. Но клянусь, что я обороню границу! Я рассчитал каждый фунт груза и подобрал людей. Смотри!

Он взял свечу и пополз по карте. Он вел линию и рассказывал. Будай изумлялся.

— Откуда ты знаешь все это?

— Я делал сводки разъездов.

Глаза Кондратия были красны от бессонной ночи, но он выглядел бодро. Седой и сутулый, Будай перед ним казался бессильным и старчески беспомощным. Кондратий рассказывал ему о дорогах и перевалах, о пастбищах и возможных встречах. Он учитывал не только свое движение, но и дороги врагов, а Будай все стоял и слушал своего друга. Маленький кавалерист говорил не менее двух часов, и его поразительная память ошеломила Будая. Наконец он умолк, встал и расправил затекшие ноги.

— Дороги идут только по рекам. Летом после четырех часов дня вода с ледников прибывает, и в ущельях опасно. Ты это знаешь, — сказал он. — Не всегда можно подняться наверх и спастись от половодья. Все зависит от грунта. Но я беру с собой Джанмурчи. По цвету воды он определяет почти безошибочно почву перевалов. Поэтому мы всегда вовремя можем свернуть в другое ущелье и всегда будем знать, можно проехать или нельзя.

Он задумался и замолк. Потом с ясной улыбкой закончил:

— Конечно, мы сильно рискуем. Ведь все это очень гадательно, но, как ты видишь, у нас есть надежда проехать. И на каждой контрабандной тропе, которую мы пересечем, нас будут ждать менее, чем во Франции. Соревноваться мы будем каждый день, каждый час. Ты ведь знаешь, как быстро в горах распространяются слухи, но двигаться мы будем только шагом.

Он с сожалением вздохнул и добавил:

— Ты ведь сам знаешь, что по этим горам не очень-то расскачешься.

В дверь постучали, и Джанмурчи шагнул через порог.

— Чего тебе? — спросил Кондратий.

— Командир, я пришел говорить с тобой.

— Послушай, сейчас ночь. Мы поговорим завтра.

— Не гони его, Кондратий, он зря не придет, — сказал Будай.

— Тюра, я пришел с тобой говорить о крови.

— Сядь и говори скорей, в чем дело, — устало перебил командир полка.

Джанмурчи важно сел и, не спеша, спросил:

— Какая кровь у твоих лошадей?

— Я езжу, на породистых лошадях, ты ведь это знаешь, — не теряя терпения, отвечал Кондратий, но в голосе его был легкий упрек, потому что он устал до последней степени.

— Хорошая лошадь, у которой хорошая кровь, — упрямо сказал Джанмурчи, хотя никто с ним не спорил. — Командир, — продолжал он, — сейчас в тюрьме сидит Алы, сын Джантая.

— Я знаю, — со скукой сказал Кондратий. — Из-за этой новости ты вламываешься ночью ко мне и не даешь спать?

— А в чем дело? — спросил Будай.

— А это все та старая разбойничья история, которую ты знаешь.

Кондратий не стал продолжать, потому что Джанмурчи страстно его перебил.

— Старый Джантай — хороший человек. Русский пристав его жену взял. Самого крепко бил. Зачем? Джантай пристава убил, в горы ушел. Тридцать пять лет в горах живет. Теперь говорят: Джантай — плохой человек!