Виолетта и Затерянный сад - Поль Мартен
– На меня капнуло. Вот ещё раз. И ещё…
Виолетта вытянула руку и почувствовала на ладони прохладную влагу.
– Кажется, начинается дождь.
Она подняла голову и нахмурилась. Капли стали чаще. Крыжовник явно встревожился, но махнул рукой вперёд, предлагая продолжить путь.
– Не будем терять времени. Это не обыкновенный дождь, это противодождь. И он здесь не случайно. Будем надеяться, что он не превратится в противоураган.
– Противодождь? – удивилась Виолетта. – А ну-ка объясни!
Ливень усиливался. Виолетта подняла над головой рюкзак, но толку от этого не было никакого. И вскоре она поняла, о чём говорит Крыжовник: вода капала снизу! Капли выскакивали из-под земли прямо вверх и, поднимаясь на несколько метров, падали им на голову. Как-то раз она видела нечто похожее в одном парке: целый фонтан разреженных, бьющих из-под асфальта струй. Но тогда это было весело, между струями можно было играть в салочки, а здесь…
– Бежим, пока дорогу не размыло! – крикнул Крыжовник.
16
Противодождь
Из-под ног к небу со всё возрастающей силой взлетала вода. Она оставляла в ставшей топкой и илистой почве промоины и заволакивала окрестный пейзаж всё более плотной пеленой. Порой, угрожая сбить двух путешественников с ног, к противодождю присоединялись резкие порывы ветра.
– Быстрей, Виолетта! – прокричал Крыжовник. – Мы почти на вершине!
За завесой дождя она едва различала силуэт друга. Вдруг сильный порыв ветра толкнул её в спину, подхватил и буквально пронёс над грязью на несколько шагов вверх… Приземлилась она на четвереньки, перепачкав руки и колени. Встала на ноги, попробовала отряхнуться, но только размазала жидкую грязь. Она подняла голову и увидела то, что заставило её открыть рот и начисто забыть о грязных руках и одежде…
…Вершина! Наконец-то! То тут, то там торчат редкие травинки, а голую каменную поверхность бороздят трещины, из которых с неослабевающей силой вырываются потоки противодождя. Но главное…
Сквозь струи воды Виолетта различила возвышающееся над равниной сооружение. Оно казалось выше горы. Выше и больше всего, что она видела раньше. Виолетта застыла как вкопанная:
– Пирамида… Да она огромная!
– Не стой! – крикнул Крыжовник. – Трещины…
Слишком поздно! Словно эти несколько мгновений неподвижности позволили противодождю хорошенько прицелиться и собраться с силами – из-под земли, прямо под ногами Виолетты, неожиданно вырвался настоящий водяной вихрь. Её подняло, подбросило и оглушило противошквалом…
А вдогонку, как протянутая рука, полетел крик Крыжовника:
– Виоле-е-етта!
Но и этот крик закрутило, и он потонул в гуле противошквала.
Виолетте часто снилось, что она летает. Что, стоит ей оттолкнуться ногой или же просто расправить руки, она уносится в небо и грациозно парит над деревьями и домами. Случалось, что в этих снах равновесие оказывалось шатким и ей приходилось изрядно изворачиваться, чтобы не упасть. А иногда, подобно супергероине, она ловко планировала между небоскрёбами или делала вид, что гоняется за птицами.
Виолетта и вообразить не могла, что однажды реальность окажется фантастичнее любого из её снов и она почувствует себя выброшенной в воздух силой идущего из земли дождя прямо в потоп капель воды.
Она попробовала ответить Крыжовнику, крикнуть ему: «На помощь!» – но стоило ей раскрыть рот, как туда попали сотни капель. Она чуть не захлебнулась, но успела отметить, что у этого дождя был какой-то странный вкус… Это были не тёплые, тяжёлые капли летней грозы, не холодная изморось ноябрьского утра. Этот вкус она знала хорошо. И уже давно… У солоноватых капель, наполнявших её рот, был вкус слёз.
В потопе идущих из-под земли слёз Виолетта уже не понимала, где верх, где низ. Но внезапно она поняла другое: этот противодождь не просто странное, неистовое явление природы. Так выражается… что-то скрытое, что не показывают каждому когда и где угодно. Это выплёскивается чувство. Да-да, именно сейчас оттуда, из глубин Сада, что-то без стеснения и боязни доверяет ей себя, избывает и извывает свою ярость, свой страх, свою печаль… А значит, и ей нечего бояться!
Виолетта почувствовала, как с этим жестоким шквалом сливаются и её собственные переживания и страхи. Исчезновение Бублика, страх перед Бездной, одиночество и растерянность вдали от дома, тревоги и сомнения, а вдруг она делает что-то не так, – всё это наконец нашло выход, и она заплакала… Ей вспомнились месяцы скитаний и безденежья, ссоры родителей, грубость отца. В горле встал комок из воспоминаний и слёз. Её слёзы сливались со слезами брата Коти, когда долгими ночами они оставались в квартире одни. В этом потоке бурлили и все её давнишние страхи, когда она была совсем маленькой; в нём были и холод, и одиночество, и тоска по тёплым и надёжным рукам, заключающим её в объятия.
Виолетта плакала так горько, что вскоре стала
