Василий Смирнов - Ребята Скобского дворца
— Ты недолго, — предупредила мать.
На крытом перроне толпились пассажиры, сновали носильщики, ходили вооруженные солдаты, но Царя и скобарей там не оказалось. Не сразу Ванюшка сообразил, что, очевидно, красногвардейцы грузятся где-то на другой платформе.
Он храбро отправился искать по многочисленным путям, разбегавшимся в разные стороны.
Вокруг пыхтели и звонко перекликались паровозы. Толкая друг друга с одной колеи на другую, переходили вагоны. Пахло гарью, дымом и нефтью. С сумрачного неба сеялся легкий снежок.
— Чего ты, парень, ищешь? — осведомился какой-то железнодорожник в лоснящемся от мазута полушубке, с молотком в руке.
Ванюшка объяснил.
— Отца провожаешь? — поинтересовался железнодорожник.
«Царя», — чуть не вырвалось у Ванюшки, но он вовремя сообразил.
— Брата!
Железнодорожник объяснил, где нужно искать эшелон красногвардейцев.
— Иди все прямо, прямо и направо!.. — кричал он Ванюшке вслед.
На дальних путях стоял длинный состав теплушек, украшенных зеленой хвоей и красными лозунгами. Возле толпились красногвардейцы и их провожающие, залихватски играла гармошка, и какой-то разухабистый парень с красной повязкой на рукаве, лихо прищелкивая каблуками, отплясывал «Барыню». Не сразу разыскал Ванюшка Царя. Был он возле головного вагона. Тут же толпились скобари и гужееды. Ванюшка увидел Фроську с девчонками, Серегу Копейку, Никиту со Спирькой Орлом.
Царь улыбался, очень довольный, что столько людей пришло его провожать. Все ребята с гордостью смотрели на него.
Как в эти минуты Ванюшка, в который уже раз, позавидовал Царю! Его винтовке за плечами, и красной повязке на рукаве, и теплушке, в которой он поедет! Типка был недосягаем. В глазах всех мальчишек и девчонок, пришедших провожать, он был настоящим героем. Пожелания удач сыпались со всех сторон.
— Возвращайся, хмырь, с победой! — кричал Серега Копейка.
— Хлеба привози! — требовала Фроська.
— Счастливого пути! — негромко говорил Ванюшка.
Что-то кричали остальные скобари и гужееды.
— Ладно, ладно! — соглашался со всеми Царь. Лицо у него покраснело. Он продолжал широко улыбаться, глаза блестели.
Где-то в этом эшелоне или другом должен был находиться и Алешка, которого он на днях встретил. Красногвардеец Алешка с Петроградской стороны тоже собирался уезжать на юг — доставать хлеб голодному Петрограду.
Была уже подана команда: «Садиться по вагонам!», но Царь все еще медлил.
— Возьми меня с собой, — шутила Фроська.
— Поедем. — Царь не возражал. Если бы можно было, он усадил бы Фроську в теплушку и ехал с ней до самого теплого моря, куда теперь красногвардейцы, по разговорам, держали путь. Но Фроська оставалась, а Царь уезжал, чувствуя, как щемит у него сердце.
Ванюшка не видел, как прощалась с Царем Фроська. Мысленно он давно уже расстался с Фроськой и старался не глядеть на нее ни прямо, ни сбоку. Простившись с Царем, он нарочно отошел в сторону, внимательно изучая меловые надписи на ходовых частях теплушки. Заиграл оркестр. Раздался свисток главного кондуктора. Паровоз загудел, и вагоны, украшенные зеленой хвоей и красными флажками, с раскрытыми дверями, битком набитые красногвардейцами, поплыли. Промелькнуло и скрылось за поворотом красное, улыбающееся во весь рот лицо Царя, его рука, приветливо махавшая друзьям.
Пронеслась по путям революционная песня:
Вставай, поднимайся, рабочий народ!Иди на врага, люд голодный...
Состав с теплушками ушел. Ребята все еще стояли и смотрели вслед. Мысли летели за уехавшим Типкой Царем.
— А ты, хмырь, когда уезжаешь? — наконец обратил внимание на Ванюшку Копейка, надевая шапку, которой он все время махал Царю.
— Сегодня, сейчас, — ответил Ванюшка и сразу же ужаснулся, вспомнив, что оставил мать с вещами в зале третьего класса. — Мы и вещи привезли на вокзал, — смущенно добавил он, заторопившись, — наверно, и поезд уже подали.
— Что ж, проводим и тебя, — сразу же решил Копейка.
Поднялся шум. Все двинулись за Ванюшкой, который поспешил обратно на вокзал.
Когда шумная орава явилась в полутемный зал третьего класса, там горько плакала Ванюшкина мать, не зная, что случилось с сыном.
Скобари и гужееды пришли вовремя. Как раз раздался звонок на посадку, и в невероятной толкучке и давке все из здания вокзала бросились на перрон. Ванюшка с матерью вряд ли смогли бы пробиться и сесть в вагон, если бы не ребята. Быстро подхватив узлы и свертки, они шумной, крикливой гурьбой вынесли Ванюшку с матерью на платформу.
В вагон пробивались с боем. Но Серега Копейка догадался проникнуть в вагон с противоположной стороны, занял две свободные полки и, опустив раму окна, стал принимать вещи, в то время как мать с Ванюшкой пробивались в тамбур вагона.
— Сюда! Сюда! — кричал Серега с высоты полки, увидев мать Ванюшки.
Через минуту-другую попасть в вагон было бы невозможно. Люди заполнили тамбур, проходы, садились на крыши. Ванюшка в окно снова выбрался на платформу к друзьям. Уже прозвенел колокол отправления, а Ванюшка все еще прощался с друзьями.
— Навсегда уезжаешь или только на время? — спрашивали его.
— Скоро вернемся обратно, — говорил Ванюшка и сам верил своим словам. Так же, как перед этим у Царя, сердце у него тоскливо ныло, но он с решительным видом пожимал друзьям руки.
Фроська стояла поодаль, в стороне, и, как казалось ему, совершенно равнодушно расставалась с ним. Она близко не подошла, ничего не спросила. Когда наступила очередь попрощаться с Фроськой, произошло нечто необъяснимое. Фроська вдруг сама шагнула к нему, обхватила своими теплыми руками голову Ванюшки и крепко поцеловала его.
— Прощай, Ванечка! — сказала она, не спуская с него еще более потемневших в эту минуту глаз. — Ты не забывай нас...
— Не забуду, — прошептал Ванюшка, охваченный огромной радостью, счастьем, чувствуя, как у него повлажнели глаза и вот-вот брызнут слезы. Он понял, что прощается с Фроськой. Прощается, может быть, навсегда.
Вслед за Фроськой к Ванюшке подошла и Катюшка. Но она только, потупившись, протянула ему руку.
— Посмотри за Васькой, — дрожащими губами попросил Ванюшка, вспомнив про своего кота, — он на дворе теперь... бродяжничает.
Вагон тронулся, когда скобари, подняв Ванюшку на руки, сунули головой вперед в раскрытое окно.
— Возвращайся обратно! — дружно кричали они.
А Фроська шла впереди, смотрела на него и махала ему рукой...
Почтовый поезд, все ускоряя ход, уходил из Питера. Ванюшка, поджав ноги, сидел, скорчившись, на средней полке и глядел в окно.
Сверху свешивались чьи-то ноги в грязных хромовых сапогах. Вагон поскрипывал и громыхал на стыках. Проплывали мимо запорошенные снегом унылые поля, голые березовые перелески. День был не морозный, но серый, скучный, с начавшейся вьюжной поземкой...
Перед глазами Ванюшки все еще стояла Фроська, ребята. Встретится ли он когда-нибудь снова со своими друзьями и что ожидает его там, впереди?
ОГЛАВЛЕНИЕ
Часть первая
ТИПКА ЦАРЬ И ЕГО ДРУЗЬЯ
Скобской дворец
Скобари
Царь и Фроська
Новые горести и первые радости
Вынужденная дружба
Будни двора
В чайной «Огонек»
Попрошайки
Ванюшку признают скобари
Друзья-приятели
Утраченная свобода
Неприятные разговоры
Заманчивое предложение
Неудавшийся поединок
Радужные мечтания
Трудное положение
Легкомысленный поступок
Объявление в газете
Чудодейственное зелье
Проигрыш
«Фортуны нет»
Открытие
Царя отдают в люди
Поиски утерянных сокровищ
Тайна Михеля
Просьба Царя
Разговор, имевший большие последствия
Убийство на дворе Скобского дворца
Приговор скобарей
Тяжелые предчувствия Ванюшки
Предсказание цыганки
Мудрое решение Царя
Горькое одиночество
Загадочные люди
Ванюшка идет на поклон к Царю
Полюбовный дележ
Допрос
Арест Царя
Ванюшка мечтает уехать в деревню
Весть о побеге Царя
Разгром «Петропавловской крепости»
Царь возвращается
Июльская ночь
Тайна Фроськи
Катастрофа
В изгнании
Часть вторая
1917 ГОД
В ночь под Новый год
Подарки
Счастливые дни
Житейские дела
Волнующая весть
Первая встреча с Царем
Словесный поединок
На улице и на дворе
В ночь перед восстанием
Суд над Цветком
Скобари пишут свои смертные адреса
Ледовый переход
У Казанского собора
На Знаменской площади
