Лев Белов - Ыых покидает пещеру
Вожак повернулся в сторону худощавого, махнул рукой. Сосед тотчас вскочил на ноги и стал, подпрыгивая, кружиться вокруг рюкзака.
Галка подползла к Вовке. Полог колыхнулся. Послышалось громкое урчание дикаря.
— Нас стерегут, — шепнул Вовка, стараясь нащупать руку Сверчковой — Понимаешь, куда мы попали?
— Я сперва глазам своим не поверила! — также тихо ответила девочка, — Это действительно дикари! Но как они здесь очутились?
— Если б я знал. Какие-то особенные…
— Действительно. Будто мы попали в каменный век.
— Почему — «будто»? Мы в самом деле туда попали. Ты заметила шкуры?
— А дубинки? Ой, Вовка, как бы они нас не…
— Думаешь, людоеды? Но они, я читал, любят жирных, а мы с тобой худые. Так пить хочется…
— Надо попросить.
— Не поймут, хотя, конечно, можно и мимикой объяснить. Они ж все-таки люди, как ни говори.
— Знаем мы этих людей! Хорошо, что мы с тобой не толстые.
— И милицию нельзя позвать. Сюда бы пятерку самбистов..
— Милицию? По-моему, к ним даже милиционер побоялся бы подойти.
— А как же мы, Галка? Хотя мы — дети, а детей даже звери не трогают. Если не очень голодные, конечно.
— Ой, и мне есть захотелось. А рюкзаки у нас отобрали, Вовка. Теперь и зубы нечем будет почистить…
— Лишь бы они целыми остались!
— Что ты меня пугаешь? Сначала успокаивал, а теперь…
— Пионер не должен бояться правды. Мы обязаны быть готовыми ко всему, Галка. Знаешь, по-моему, это все-таки не просто дикари, а неандертальцы.
— Ну и что? Думаешь, они учтут, что мы не просто дети, а пионеры?
— В общем так, Галка: знай, что я тебя в обиду не дам! Пока буду жив. И теперь я буду твоим шефом!
— Никогда! Шефствую я, а не ты. Мне поручили…
— А с неандертальцами проводить работу тебе, случайно, не поручали?
— Но вдруг это все-таки не неандертальцы?
— Ну, троглодиты. Успокоилась? И если мы будем трусить, они нас, знаешь…
— Знаю.
— Так давай не трусить! Это нас и спасет.
— Постараюсь, — стуча зубами, согласилась девочка. — Только ты меня слушайся, хорошо?
В это время меховой полог был сорван чьей-то сильной рукой. В нише стало светло. Но в ту же секунду коренастая фигура дикаря, сторожившего ребят, заслонила свет. Заглянув в нишу, он заурчал и отчетливо произнес:
— Джжий!
Это было точь-в-точь такое же слово, какое услышали ребята от мохнатого мальчика, когда тот принял угрожающую позу и приготовился к драке!
«Значит, это самое «Джжий!» означает «Выходи!»— подумал Вовка и, поддерживая Галку рукой, пополз к выходу.
— Будь, что будет, — шепнул он девочке, — но мы не станем дрейфить!
— Да-д-д-да-да! — ответила Сверчкова, стараясь унять дрожь. — Т-т-только б-б-без меня н-н-никуда н-не ходи!
Ребята остановились у самого выхода и опасливо оглянулись. Теперь дикарей было уже больше, восемнадцать — двадцать. Они не сидели, а стояли в два ряда, образуя полукруг. На желтовато-коричневой траве у их ног лежали вещи, извлеченные из рюкзака. Возле него, на другом рюкзаке, полулежал тот самый мальчишка, с которым у ребят завязалась борьба в пещере. Вожак дикарей стоял, сложив руки, и, видимо, о чем-то думал. Стоявший рядом худощавый дикарь, окрещенный Вовкой Подхалимом, не отрывал своего взора от Вожака и был готов, кажется, выполнить любое его приказание.
И лишь теперь Вовка заметил, что неподалеку от этой группы дикарей двое их соплеменников разводят костер!
«Для нас», — с ужасом подумал он и взглянул на Галку. Та, не отрываясь, следила за тем, как разгорается огонь, и, очевидно, думала о том же.
Вожак поднял руку. Дикарь, стороживший ребят, угрожающе заурчал и подтолкнул их к нему.
Глава девятая
В КОТОРОЙ НЕМАЛОВАЖНАЯ РОЛЬ ОТВОДИТСЯ МЫЛУ, НЕРВАМ И КОНСЕРВАМ
Они стояли в полукруге и ощущали на себе настороженные взгляды низколобых.
Молчание длилось недолго, но Вовка успел за это время осмотреть хмурые лица и оценить обстановку, которая явно складывалась не в пользу наших героев. Даже если б Тутарев обладал богатырской силой, он все равно ничего не смог бы поделать с такой оравой, вооруженной пудовыми дубинками и готовой по сигналу своего Вожака раскроить черепа незваным пришельцам.
К своему удивлению, Вовка поймал себя на мысли, что его занимает вопрос, где ночуют дикари, если вокруг из-за нагромождения скал не видно ничего, что напоминало бы какую-нибудь хижину.
«Странно, — подумал он, — здесь нет ни одной женщины, а из детей — только этот мохнатый мальчишка. Значит, все-таки где-то прячутся. Уж не за этим ли каменистым холмом?»
Он посмотрел в сторону холма, видневшегося на расстоянии трехсот — четырехсот метров правее костра, и хотел сказать что-то Галке, но в этот момент ощутил сильный толчок и едва не полетел к ногам Вожака. Оглянувшись, он встретился с глазами Подхалима, горевшими такой ненавистью, что Тутарев пал духом. Но тут Вовка перевел взор на Галку и поразился ее неожиданно проявившемуся спокойствию. Тогда он выпрямился и обратился к Вожаку:
— Где мы находимся? И что вы от нас хотите?
Вожак издал несколько гортанных звуков и переложил дубинку из правой руки в левую. Видимо, это был сигнал, так как все последовали его примеру. Затем Вожак уселся на траву и, приподняв дубинку над головой, положил ее перед собой. То же самое сделали и остальные, а мальчишка, поднявшись с рюкзака, подполз к предводителю племени и прикоснулся лбом к его дубине. После этого он встал и, урча, боязливо поднял жестяную консервную банку. Вожак взял ее из его рук и стал внимательно разглядывать. Не удовлетворившись этим, он понюхал дно и даже лизнул жесть, но, видимо, не получил никакого удовольствия. Тогда он резко поднялся с места и протянул банку Вовке, изобразив на лице явное недоумение.
Вовка взял из рук Вожака загадочный для дикарей предмет и, переглянувшись с Галкой, стал рыться в карманах. Но, не найдя ничего, он вздохнул и жалобно посмотрел на Галку. Поняв его без слов, девочка показала глазами на еще не развязанный рюкзак. Вовка быстро развязал его и на ощупь обнаружил консервный ключ. Присев на корточки, он молча стал открывать банку. Тонкая жесть сразу поддалась, и через минуту он отбросил крышку, за которой, толкаясь, бросились двое дикарей.
Протянув консервы Вожаку, Вовка сказал:
— Теперь можно есть. — Пошарив глазами по траве, мальчик поднял вилку и, постучав ею по консервной банке, добавил — Вот этим.
Вожак тупо уставился на открытую консервную банку. Он явно не торопился брать ее в руки. Тогда Вовка, взглянув на невольно улыбнувшуюся Галку, поддел вилкой кусок рыбы и отправил в рот. Еще не пережевав пищу, он угостил консервами Галку. Когда с едой было покончено, Вовка, подбросив банку, ловко ударил по ней ногой. Глухо зазвенев, она упала прямо на голову неандертальца, возившегося у костра. Тот издал отчаянный вопль и отскочил от огня на несколько метров.
Дикари, внимательно следившие за происходящим невольно потянулись к своим дубинкам. Однако Вожак грозно нахмурился, дал довольно чувствительный подзатыльник худощавому Подхалиму, и сразу же все приняли прежнюю позу.
Показав рукой на другую банку консервов, Вожак дал понять Вовке, что хочет видеть снова, как тот открывает ее. Не задумываясь, Вовка быстро открыл и эту банку, после чего протянул ее предводителю дикарей. На этот раз Вожак взял консервы. Опасливо озираясь, он выудил кусок рыбы и положил в рот.
Гримаса брезгливости исказила его лицо. Выплюнув рыбу на траву, он с недоумением уставился на Вовку и протянул ему банку.
Тем временем Подхалим поднял брошенный Вожаком хвост селедки и, не задумываясь, стал жевать с таким видом, будто до этого момента ничего более вкусного не ел. Дикари с удивлением глазели на него, и на губах одного из них Вовка заметил слюну.
— Ешьте, дяденька! — обратился Тутарев к Вожаку, возвращая банку. — Это же все стерилизовано!
— Так он тебя и понял, — буркнула Сверчкова. Вожак снова взял банку и передал ее соседу. Тот понюхал жесть, опасливо покосился на мальчика, отдал консервы тому, кто стоял рядом, и облизнулся. Спустя несколько минут банка уже побывала у всех дикарей, но никто из них не рискнул попробовать неведомое кушание. Заметив, что один из соплеменников собирается выбросить консервы на землю, худощавый Подхалим вырвал банку и, оглянувшись на Вожака, довольно быстро уничтожил ее содержимое. Это вызвало ропот у всех его сородичей, но Вожак поднял руку, и гул мгновенно стих.
Воспользовавшись тем, что внимание дикарей было приковано к Вожаку, Вовка быстро поднял с земли еще одну консервную банку, весьма проворно вскрыл ее и передал Галке.
— Ешь! — тихо произнес он. — Вдруг больше не придется.
