Павел Марушкин - Девочка из страны кошмаров
Холодный ветер наконец-то пробрал сестер.
— Пойдем в рекреацию! — передернула плечами одна из двойняшек. — Эй, крыса, не отставай!
Последние слова были обращены к Клариссе. Она шагнула к люку, но в этот миг внимание девочки привлекло некое движение меж башенных зубцов. За высокими стенами Школы начиналась унылая равнина, вздымающаяся кое-где невысокими холмами. Стежка дороги, еле заметная под сугробами, убегала вдаль, к темной полоске леса на горизонте — и сейчас низко над ней летела огромная белая птица, почти невидимая на фоне снегов.
Девочка бесстрашно высунулась в узкую бойницу, силясь получше разглядеть ее; и парившее в воздухе существо, вероятно, заметило это движение. Чем ближе оно подлетало, тем менее становилось похоже на птицу. Все было другим: формы, пропорции, резкие взмахи крыльев, из-за чего казалось, будто летун то и дело проваливается в невидимые ямы. Пожалуй, больше всего он напоминал летучую мышь — но преогромную, заросшую к тому же до самого кончика хвоста белейшей шерстью. Морда зверя очень походила на собачью; и когда распахнутые крылья затмили небо над ее головой, Кларисса увидела в зубах непонятного создания цепочку. На конце ее болталась массивная серебряная блямба — столь знакомый девочке Шарлеманев хронометр с двумя головками для завода…
Подняв тучу снежинок, «летучая собака» умостилась на верхушке каменного зубца и деловито обнюхала лицо девочки. Умные глаза существа смотрели на нее знакомо-насмешливо; молнией сверкнула невероятная догадка…
— Хуберт?!
Существо невнятно уркнуло. «Да возьми ж ты наконец эту ледяную штуковину!» — казалось, хочет сказать оно. Кларисса подхватила заиндевевший хронометр и испуганно оглянулась. Она была одна на маленькой круглой площадке башни, а ведь правила это запрещали…
«Ты отстала от своей тройки! А ну марш отсюда!» — встрепенулась квази-Лиодора. Девочка чувствовала ее тупое беспокойство: марионетка пыталась понять, что же только что произошло. По счастью, умишко злобной куклы не предназначался для осознания столь сложных вещей. Ноги Клариссы сделали шаг по направлению к люку, еще один… Девочка щелкнула крышкой часов. Не сработает, мелькнула испуганная мысль, там все замерзло — но синий свет уже полыхал в ее ладонях; Кларисса стремительно проваливалась внутрь самой себя…
…Это было именно то место — медленный, заросший травами и кувшинками ручей с песчаным дном. Зима осталась позади: она чувствовала лишь ласковое прикосновение солнечных лучей. Сняв чулки и туфли, осторожно ступая по мелкой воде, Кларисса брела вверх по течению. Откуда-то она знала, что искомое находится там, — и ничуть не удивилась, увидев грубые и разрушительные следы чужого вмешательства: изломанный, вырванный камыш и глубокие ямы на дне; медленное течение не смогло их загладить. Следы вели от берега наискосок — к небольшому каменистому острову. Ручей здесь разливался широко, но делался совсем мелким. Мокрое платье липло к щиколоткам, но это ничуть не смущало ее — вода и воздух были почти в равной степени теплыми. Поросшие восхитительно мягким темно-зеленым мхом камни образовывали нечто вроде ступеней: естественная лестница уводила вверх по склону, под сень столетних кленов. Там, в окружении гранитных скал, пряталась маленькая и почти идеально круглая поляна. Здесь тоже рос мох, только не зеленый, а серебристо-белый, словно седой; и сейчас он валялся неопрятными клочьями. Кто-то грубо и беспардонно пробороздил землю, изобразив в центре поляны пентакль — заключенную в пятиугольник звезду. Над ней на тонких, уходящих в густую листву нитях висела кукла-марионетка — словно огромный паук в центре своей паутины. Клариссу захлестнула волна негодования. Это место принадлежало ей, и только ей; никто не смел появляться здесь без ее ведома, да еще и осквернять его! С громким криком она метнулась в центр поляны — и, вцепившись в марионетку, попыталась сорвать ее с места. Это оказалось не так-то легко: тонкие нити, удерживающие квази-Лиодору, были на диво прочными; вдобавок сама кукла ожила. Здесь, в саду души, она не имела голоса, но яростно сопротивлялась: девочка чувствовала, как под тряпками напрягаются какие-то пружинки и стерженьки; сухие деревянные пальчики судорожно царапали ей руки — и тогда Кларисса, стиснув зубы, взяла марионетку за голову и резко крутанула назад.
Стебелек шеи сухо треснул, ломаясь; и в тот же миг странное подобие жизни, наполнявшее зловещую игрушку, исчезло без следа. Теперь над поляной висел просто неопрятный комок тряпок, угловатых палочек и конского волоса. Девочка рванула его — и внезапно одна из нитей лопнула. Одновременно Кларисса ощутила острую боль, пронзившую ее правую руку. Закусив губу, она дернула снова. Лопнула вторая нить, заставив девочку упасть на одно колено: каким-то немыслимым образом она соединялась с ее ногой. В уголках глаз выступили слезы. «Ну-ну; тебе бывало куда больнее», — утешающе сказала себе Кларисса и разом оборвала оставшиеся нити…
Пылающие гневом двойняшки взлетели вверх по спиральной лестнице.
— Ну все, крыса, доигралась! Только не говори, что мы тебя не предупреждали!
— Ты разбила тройку, гадина, — бьюсь об заклад, что нарочно! Из-за тебя наши имена записал Властитель, и теперь… Эй; ты чего это так смотришь на нас?!
…Ледяной металл хронометра жег ладонь, веселая злость щекотала горло маленькими колючими пузырьками — словно лимонад…
— Чего, спрашиваю, уставилась?!
— Вы обе частенько называли меня крысой, — тихо произнесла Кларисса и растянула губы в улыбке.
* * *— Как вы могли допустить подобное?! Как?! — Митробий, заложив руки за спину, что было у него признаком крайнего раздражения, прохаживался из одного угла кабинета в другой.
— И это после того, как я специально предупредил вас относительно девчонки!
— Вы напрасно считаете, что я пренебрегла вашими словами. Напротив…
— Не желаю выслушивать никаких оправданий! Факты, дорогая моя, я верю только фактам! А они говорят против вас.
— И тем не менее… — Лиодора упрямо сжала и без того тонкие губы в нитку. — Я отнеслась к делу со всей серьезностью и подсадила девчонке ментального жокея; но эта мерзавка каким-то непостижимым образом избавилась от него. Давайте не будем забывать, кто был ее учителем.
— И что, по-вашему, я, куратор Школы, должен сказать на Совете?!
— Не знаю! — В голосе Властительницы прорвалось раздражение. — Могу лишь предположить, что ей помогли; все свидетельствует о том.
— Помогли?! Вы хотите сказать, у нее были сообщники?! Милочка, да такое заявление разом ставит под сомнение вашу компетентность! Эффективность системы троек…
— Я имею в виду — кто-то вне этих стен.
— Но как такое возможно?!
— Пока не знаю, Митробий. Я задействовала все возможные средства; спустя час здесь будет ищейка.
— Наша ищейка?
— Да, наша; у меня хорошие связи.
— Что ж; это дело… Ей некуда бежать, кроме как в город, а там мы имеем неплохой шанс найти беглянку… Боже мой, Лиодора, нам катастрофически не хватает Властителей — особенно теперь, когда в горнило войны брошены даже эпигоны! Вся эта история мне категорически не нравится; бьюсь об заклад, здесь по уши замешан наш общий слепоглазый знакомец… Да, что там с членами ее тройки?
— С ними уже все в порядке, — брезгливо поморщилась Лиодора. — Небольшой шок, только и всего.
— «Небольшой»! — нервно усмехнулся Митробий. — Однако… Девчонка не лишена толики мрачного артистизма — подобные выходки принесли Шарлеманю его зловещую славу… Лампы Тролле вы, конечно, проверили?
— Все на месте, до единой. Потому я и веду речь о помощи извне.
— Ладно, сделаем следующее… Ускорьте программу обучения; я хочу, чтобы уже через месяц каждый из них создал собственный медальон верности и передал его на хранение вам.
— Но это уже достаточно сложная манипуляция… Магия подобия, магия крови…
— Ну так бросьте все силы, чтоб даже самый тупой из воспитанников освоил ее! Если мы не будем держать юное поколение в ежовых рукавицах, они тут же съедят нас с потрохами — благо поводов хоть отбавляй… Нет уж, хватит с меня одного Шарлеманя!
ГЛАВА 4
«Очень часто истина скрывается там, куда больше всего не хочется идти», — сказал как-то Шарлемань. Кларисса нерешительно смотрела на темные окна дома Двестингауссов. Возвращаться туда и впрямь не хотелось — почти столь же сильно, как и в Школу; при одном только взгляде на мрачное здание разом ожили былые страхи и воспоминания. Наверное, прежняя Кларисса так и не решилась бы переступить порог, да и теперь ей пришлось строго напомнить себе: это — единственное место, где она может узнать хоть что-то об отце или о старом Эрле. Крепко сжимая в кулачке хронометр, она взялась за дверной молоток и постучала. «Сейчас дверь откроет зловредная Магния… Или этот противный Виттиго… Или жутковатая мадам Двестингаусс со своим стеклянным глазом… Что я скажу им?!» — «Просто зажги некросвет, — пришел вдруг ответ. — Зажги некросвет и яви свою Власть; а дальше предоставь им самим беспокоиться о том, что сказать тебе». Острый слух девочки уловил в глубине дома чье-то шарканье, а спустя минуту в дверях возник Эзра Двестингаусс.
