Эдвард Игер - Волшебство наполовину
Но просто кататься в одиночку на роликах было не очень-то интересно. Ему захотелось, чтобы с каникул вернулись все его друзья и приятели. Хорошо бы, подумал он, подъехать к пустой автостоянке, что впереди, а они все там и, как обычно, играют в бейсбол.
И когда он на всех парах проносился мимо пустой автостоянки, ему померещилось, что там, вроде, в самом разгаре схватка каких-то полупрозрачных игроков.
Он свернул за угол и покатил к собственному кварталу на Маплвуд. Проезжая мимо дома миссис Гудзон, он захотел, как бывало и прежде, чтобы железная собака на дворе хотя бы разик взяла да и превратилась из железной в настоящую собаку.
Когда он оглянулся, ему показалось, что он слышит слабый приглушенный лай, и что железный хвост собаки пытается вилять. Марк решил, что у него, должно быть, довольно живое воображение — именно так всегда и говорила его последняя учительница мисс Амрхейн.
Мысль о мисс Амрхейн напомнила ему о школе. Может, кто-нибудь еще болтается на школьном дворе, кто еще не уехал на каникулы. На следующем углу он повернул и покатил вниз по улице Монро к зданию школы.
Только Марк свернул за угол, как Джейн, и Катрин, и Марта вышли из дому и поспешно зашагали по улице.
Когда они проходили мимо двора миссис Гудзон, кошка Кэрри вырвалась у Марты из рук и бросилась к железной собаке.
— Мья! — завопила она, шипя и негодуя. — Банксдит! Болксван! Чумакс!
Сдержанный рык раздался из нутра железной собаки и она подалась вперед, вся дрожа от напряжения, будто пытаясь наброситься на Кэрри.
Джейн издала победный клик.
— Глядите! — крикнула она. — Собака наполовину живая! Наверняка здесь был Марк. Наверняка это его желание. Скорее — мы на правильном пути!
Марта оттащила Кэрри от железной собаки и поспешила за остальными. На углу они остановились в нерешительности, затем свернули на улицу Монро и устремились по ней в сторону школы.
Марк стоял и глядел на школьный двор. Он был пуст, как и следовало ожидать. Разочарованный, Марк повис вниз головой на турнике, на согнутых ногах, и стал раскачиваться. Ему почти — но все же не совсем — захотелось, чтобы снова начались школьные занятия, — тогда бы сюда вернулись все ребята. В этом пустом городе все равно, что на пустынном острове.
Мысль о пустынных островах напомнила ему, что в этом году он еще не перечитывал Робинзона Крузо. Он еще продолжал думать о Робинзоне Крузо, когда во двор школы вбежали его сестры.
— Слава богу, мы вовремя тебя нашли, чтобы предупредить! — крикнула Джейн. — Что ты тут делал?
Марк, продолжая висеть вниз головой, посмотрел на нее.
— Я как раз хотел оказаться с вами на пустынном острове, — сказал он.
В следующий момент турник как будто переломился, и Марк тяжело упал на землю. Но вместо того, чтобы приземлиться на острый гравий школьного двора, он упал на горячий песок.
Марк кувырнулся через голову и огляделся. Его сестры сидели рядом, и вид у них был почти такой же удивленный, как у него самого. Над ними в безоблачном небе сияло палящее солнце. И больше, кажется, ничего вокруг, кроме песка.
— Что случилось? Где мы? — воскликнул Марк в изумлении.
Джейн мрачно вздохнула.
— Просто ты получил половину желания, — сказала она ему. — Пустыню — да. Остров — нет.
Марк еще раз огляделся. Все верно, даже слишком. Это была определенно пустыня, однако без каких-либо отрадных для взора волн, украшающих горизонт, — лишь песок да песок, унылые миля за милей.
— Ничего, — немного устало продолжала Джейн. — Я только очень хочу, чтобы больше никто попусту не выражал желаний. Снимай коньки и я верну всех домой.
Пришлось потратить некоторое время для того, чтобы Марк хотя бы частично осознал происходящее. Они рассказали ему про полупожар, про маму, про Кэрри. Наконец он начал понимать.
Он снял ботинок с роликовым коньком и потряс. Пусто. Он снял второй ботинок и тряхнул его.
Что-то металлическое описало в воздухе дугу, сверкнув в безжалостном свете солнца пустыни, и упало в песок.
Каждый из ребят мог бы поклясться, что точно видел, куда упал этот волшебный кругляшок, и четыре пары рук охотно принялись за работу — перекапывать песчаное пекло. За работу принялась и одна пара лап — кошка Кэрри решила хоть раз оказаться полезной. Так что возможности мешать друг другу и препираться было предостаточно.
Прошло минут пять, а волшебный талисман все не находился. Песок чуть ли не обжигал. Боль в пальцах усилилась, а терпение убавилось.
— Не ползай там, где я копаю, — сказала Катрин Марте.
— А ты не копай там, где я ползаю, — сказала Марта Катрин.
— Судя по тому, что талисмана нет как нет, — сказала Джейн, — можно подумать, что он сам захотел, чтобы все пошло кувырком.
Миновало еще десять минут.
— Лично я, — сказала Марта, разгибаясь в изнеможении, — лично я больше никогда не буду играть в песочнице.
— Всем благовониям Востока не сдобрить этот противный песок, — согласилась поэтичная Катрин, тоже разгибая спину.
— Но мы должны найти талисман! — воскликнула Джейн, нетерпеливо продолжая раскопки. — Иначе мы никогда не попадем домой! Мы умрем от жажды, и через месяц какой-нибудь араб найдет наши выбеленные кости и никогда не узнает, кто это был!
— Я хочу пить, — сказала Марта. — И есть, — добавила она.
— Откуда нам известно, что это действительно Восток? — спросил Марк. — Может, это всего-навсего Долина Смерти[8].
— Даже если так, — сказала Джейн, — то это маленькое утешение. Будем копать. Хотя это все равно, что искать верблюда в игольном ушке[9], — признала она.
Именно в этот момент и появился караван.
Это был довольно потрепанный караван, без всякого товарного вида, всего лишь три грязных верблюда и один оборванный араб с ними, да несколько жалких, пустых на вид, вьюков на верблюжьих спинах, но благодаря этому каравану детям стало ясно, что они находятся в той самой легендарной пустыне, о которой они так много знали из действительности и из книг.
— Потерянные в Сахаре! — с драматическим пафосом воскликнула Катрин.
Марк повел себя более практично.
— Эй, на судне![10] — закричал он. — Караван! SOS![11] Спасите! Помогите!
Три грязных верблюда и оборванный араб изменили направление и двинулись к ним.
Как только они стали приближаться, дети пожалели об этом. Вид у оборванного араба был коварный и совершенно непривлекательный. Остановившись перед ними, араб улыбнулся, и это и вовсе испортило впечатление.
— Бисмалла![12] — сказал он.
— Хей! — сказала Марта.
— За кого ты его принимаешь, за индейца, что ли? — тихо, сквозь зубы прошипел Марк. И сам обратился к арабу:
— Ахала-махала, покажи, о достойный слуга, ближайший оазис бистро-бистро?
— Он этого тоже не поймет — для него это как китайский язык, — сказала Джейн.
Но араб, кажется, понял.
— Дети Запада следуют Ахмед, — сказал он.
Однако Джейн помотала головой.
— Мы не можем бросить талисман! — воскликнула она. — Это наш единственный шанс вернуться домой.
— Может, нам добраться до представительства Лиги Наций[13]? Оттуда мы можем дать маме телеграмму. Она пришлет за нами, — сказала Катрин без особой уверенности.
— Это будет стоить баснословно дорого и займет сто лет! — воскликнула Джейн. — Я не сойду с этого места! Если еще поискать, то мы найдем эту волшебную штуку.
Но араб по имени Ахмед схватил ее за руку и не очень-то вежливо мотанул к ближайшему верблюду.
— Делай, как он велит, — шепнул Марк Джейн. — Во всяком случае, нам нужна вода. Мы снова найдем это место, если отметим его роликовыми коньками.
Он не стал говорить о своем опасении, что ветер может похоронить в песке коньки еще раньше, чем все вернутся. Он не стал упоминать и других своих опасений, тоже беспокоивших его.
Джейн позволила арабу подсадить ее на ближайшего верблюда. Марк помог Катрин взобраться на второго, а араб поднял Марту на третьего. Вместе с Марком и арабом, которые шли пешком, они двинулись по пустыне.
Спустя некоторое время Джейн стала получать удовольствие оттого, что едет на спине верблюда, и на мгновенье она забыла про талисман. Казалось, что и Катрин почти счастлива, однако Марту от этих скачков вверх-вниз стало укачивать, и она попросилась вниз.
Марк помог ей слезть с верблюда, и она пошла рядом. Но ее коротенькие ножки вскоре устали, а ступни заболели, потому что песок обжигал даже сквозь тонкую подошву ее туфель. Марку приходилось чуть ли не тащить ее, и двигались они медленно, так что немного отстали от остальных.
Марк испытывал недоверие к арабу Ахмеду, и это беспокоило его. Слишком уж охотно Ахмед взял с собой детей, к тому же Марку не понравилась его улыбка.
