Кирилл Кащеев - Долг ведьмы
– Гляди, вот я застыла в тусклом свете, – запел проникновенный женский голос. – На пороге двери, открытой хищно, словно пасть…
Стараясь сохранить на лице невозмутимость, Хранитель стиснул кулаки, чувствуя, как удлиняющиеся когти впиваются в ладони. На краю помоста точно ожила кучка лохмотьев, пятная роскошную картину кошачьего триумфа. Припадая к земле и униженно пригибая голову, на сцену воровато просочилась… пестрая кошка.
Над немногочисленной публикой повисла совершенная, нерушимая тишина. Все взгляды метнулись к Адельсоду Эбони… и тут же испуганными мышами порскнули прочь – на кота было страшно смотреть. А ничего не соображающее (как и его создатели!) человеческое устройство невозмутимо пело:
Ты видишь: кожа на висках желта, как жухлый лист…Оторван воротник и на подоле… грязь.
Кошка робко оправила латаную юбку и, затравленно косясь то на демонстративно застывших в возмущении котов на сцене, то на искренне заходящегося яростью Адельсода Эбони, поползла вдоль края помоста.
– Это и есть профессионалка, которую все ждали? – Усы у кота распушились, хвост бешено летал из стороны в сторону. – Как смеет пестророжденная тварь… рядом с моей невестой… Это намеренное оскорбление! – И безумные кошачьи глазищи уставились на режиссера.
– Ну что вы, чистоцветный! – примирительным тоном начала Дина, одаривая дорогого братца Чен-Тана недобрым взглядом. Великим он хотел стать! Таким великим, что в законах и обычаях обитателей Ирия разбираться недосуг? – Смело, даже чересчур смело сделать эту Гризабеллу… такой. Но зато понятно, почему остальные кошки так к ней относятся! – она махнула в сторону сцены.
Коты кружились в бешеной пляске вокруг осквернившей их общество пестрой, на кошку сыпались удары – лапы передние, задние, выпущенные когти, яростное шипение, воинственно распушенные хвосты…
– Так ее! Так! – подхватил в зале Адельсод Эбони. – Будет знать, пестророжденная!
Серый и рыжий коты подскочили к ней с двух сторон, подхватили за лапы, закружили в высокой поддержке, размахнулись и… швырнули в зал! Латаная юбка слетела с кошки, Дина успела увидеть оскаленную кошачью пасть, шкуру, натянувшуюся так туго, что казалось, сквозь шерсть проступает череп…
– В сценарии такого нет! Что за импровизация! – завопил режиссер.
Крючки когтей вонзились Дине в грудь и рванули плечи, пуская кружева жакетика на лохмотья. Драконица почувствовала, как быстрые струйки крови текут по груди, вскинула руки: схватить наглую кошку, сломать хребет одним движением пальцев, выпустить потроха взмахом когтей… Совершенно безумные зеленые кошачьи глазищи вперились в нее, когти полоснули по лицу, и мучительная слабость охватила все тело. Дина попыталась поднять руку – и не смогла, она не чувствовала ног… и рухнула на спину вместе с креслом. Кошачья морда с прижатыми в ярости ушами возникла над ней…
– Лаума… Мраченка… – успела прохрипеть Дина… но змеечек нет, они давно выскользнули из зала фонтанов, ведь она сама приказала… Дина почувствовала, как кошка вцепляется ей в горло – и в груди не осталось воздуха. Драконица, задушенная кошкой, будто мышка. Какая позорная смерть!
– Всем стоять, мря! – раздался пронзительный вопль и дробный отрывистый стук. В туманном перевернутом мире, возникшем вокруг Дины, она видела сцену и сидящего на ее краю… кота. Угольно-черного. С человеческим автоматом, зажатым сразу в четырех лапах! Автомат был слишком тяжел для кота, и дуло отчетливо рыскало… Цок-цок-цок! – что-то впилось в пол рядом с Дининой головой. Цок-цок! – и Дина почувствовала, что свободна, а пестрая кошка с испуганным мявом отлетела в сторону. Кот прыгнул – прямо с края сцены. Он и автомат одновременно взлетели в воздух… – Мря! – и приклад опустился пестрой кошке на голову. В грудь Дины потоком вливался воздух, а слабость стремительно исчезала…
– Вам что сказали?! А ну замерли, хвостатые! – весело и зло прокричал знакомый мальчишеский голос, а человеческий магнитофон вдруг захрипел, заскрежетал… и из него грянула совсем другая мелодия!
При имени Макавити от страха стынет кровь,Профессор Мориарти он среди плохих котов…
Держась за горло, Дина села. По залу фонтанов носился вихрь – черный кот гонял пеструю кошку!
Повадкой плавною своей на змея он похож,Решишь, что дремлет этот змей, – и в когти попадешь!
Черная тень неслась за пытающейся сбежать пестрой – в абсолютном молчании. Прыжок! Кот рухнул кошке на спину, вбивая ее в пол. Кошка извернулась по-ящериному, порскнула из-под кота – одним движением кот дотянулся и снова прижал ее. Кошка завизжала. Снова рывок – ей удалось выскользнуть… кот метнулся за ней. В последнее мгновение кошка повернулась навстречу и встретила его когтями. Черный кот и пестрая кошка сплелись клубком, разлетелись в стороны, заорали, дыбя шерсть, и снова кинулись друг на друга. Кошка вилась, будто лента в руках гимнастки, кот был, как рапира лучшего фехтовальщика! Прыжок, подскок, удар! Стальные когти нацелились коту в глаза – банг! Кот парировал удар хвостом, стальной шар на хвосте глухо загудел, кошку снесло! Кошка попыталась достать его ударом в горло – кот перепрыгнул через нее, в одно мгновение оказавшись у кошки за спиной, та отпрянула, опрокинулась на спину, и летящего на нее кота встретили когти на всех четырех лапах. Кот извернулся в воздухе, рухнул рядом, кошка попыталась достать его боковым, кот откатился, ударил в ответ. Раздался истошный, яростный мяв! И они снова сцепились в клубок!
– Макавити рыжий! Не по сценарию! – орал режиссер – жена волокла его прочь, а он все норовил вернуться.
– Ну почему вокруг меня одни никчемные твари?! Почему я все должен делать сам?! – Хранитель потянулся к струе фонтана – и в руке у него возник громадный ледяной меч. Ледяное лезвие метнулось к Дине. Дина перекатом ушла от удара, вскочила… и навстречу ледяному мечу вспыхнула вольтовая дуга. Они столкнулись – ледяной меч обиженно зашипел, встретившись с клинком-молнией.
Вопящие коты носились по спинкам кресел – пестрая кошка норовила смыться от черного…
Змей и змеица закружились по залу. Льдистый проблеск… Разноцветные электрические искры… Тонкий звон льда… Шипение разрядов… Удар-удар-удар! Прозрачный пол под их ногами затрещал, покрываясь длинными трещинами, неторопливо плавающие в его толще рыбы метнулись в разные стороны. Противники разлетелись, тяжело дыша и настороженно следя друг за другом.
– Покушение на царствующую змеицу, старший братец Чен? – прохрипела Дина. – Целое представление ради этого!
– Устрица тупая! – рявкнул Хранитель, пытаясь достать ее прямым выпадом. Вольтовая дуга выжгла проплешину в ледяном клинке, впрочем сразу затянувшуюся. – Ничего бы с тобой не сталось, если б ты не лезла не в свое дело! Я ждал наглого мальчишку, отобравшего мою судьбу! Мою Силу! Эта кошка идет за ним с тех пор, как твоему… В-в-великому пришлось драпать от Алатырь-камня!
Кошка вдруг резко остановилась, разогнавшийся кот врезался в нее, она прошлась ему когтями по морде и рванула ухо… Хранитель прыгнул вперед, клинок-молния в руках Дины встретил его, рой ледяных осколков и разноцветие искр окутали сражающихся змеев.
– Драконью сущность он вернул, а Силу восстановить не успел! – орал Хранитель. – Разъединить обессиленного мальчишку со стихией – такой удачи не было со времен сотворения Ирия! Ну наводнение, ну парочка цунами, если часть его Силы уже вернулась к нему… прибрежные города уцелеют, я почти уверен! Но даже если погибнут… Малая цена за то, чтобы отобрать огромную Силу у безответственного, не понимающего, как ею пользоваться, трехголового!
Клинок-молния вгрызся в ледяной меч у самой рукояти. Похожий на сосульку кусок лезвия грянулся об пол, рассыпаясь брызгами.
– И никакие змейские девки мне не помешают! Убей ее, ну-у! – заорал Хранитель.
Пестрая кошка прыжком вырвалась из боя и сиганула Дине на спину… Кот взвился на перехват… Дина обернулась… Хранитель налетел с другой стороны, норовя всадить обломок клинка Дине под ребра… Кулак драконицы врезался ему в челюсть, швырнув на пол…
Пол зала вспучился, словно изнутри в него тоже ударил громадный кулак. Обломки взлетели в воздух, а сцепившиеся коты рухнули в дыру.
Глава 25
Раздраконенный Источник
– Бегом!
Змеицы мчались по коридору между стеклянных стен. Рядом бежали их смутные отражения. Юбки разлетались на бегу. Каблучок туфельки подломился, Мраченка стряхнула их и побежала босиком. Поддернув лохмотья до желтых волосатых коленок, Лаума мчалась впереди всех, бойко перебирая артритными ногами.
– Ку-у-уда?! – из бокового прохода выскочила пятерка охранников, до изумления похожих на тех, что явились к Гастону.
Значит, не всех отловили в кофейне. Белая Змея на бегу сорвала с себя юбку: главное – не останавливаться! Ворох белоснежного кружева накрыл предводителя. И взвился облаком белоснежного пара. Из облака вырвался пронзительный вопль. Свариться – не сварится, но желание гоняться потеряет всерьез и надолго. Его подручные отпрянули в разные стороны – и замерли на мгновение, провожая взглядом изящную девичью фигурку в туго затянутой блузе-корсете и белых чулках. С розовыми бантиками. Волосы Белой Змеи взметнулись, и змеица исчезла за поворотом. Охранники заорали и кинулись в погоню. Змеицы вбежали в коридор, освещенный мерцающими раковинами. Сзади слышался топот. В ответвлении коридора возникла темная тень без лица – прислужница в чепце и форменном платье поманила за собой. Змеицы рванули на зов. На полной скорости свернули направо… И услышали собственные голоса, явно доносящиеся из другого коридора, уходящего влево.
