Эмиль Офин - Формула ЧЧ
Стадион окружает залив и ещё «асфальтовые озера». Так Игорь Соломин назвал огромные стоянки для автомашин. В дни спортивных праздников и большого футбола здесь полно автомобилей, а в такое утро, как например сегодня, стоянки пусты и действительно похожи на озера. Здесь зеленый «Кузнечик» кажется совсем крохотным.
— Зато ему будет привольно прыгать, — сказал Щепкин. — Никто нам не помешает.
И тогда Клим вдруг понял:
— Я знаю! Знаю, Сергей Павлович, зачем вы привезли нас сюда!
Щепкин подмигнул Климу, переглянулся с Инной Андреевной и сказал:
— Я думаю, все уже догадались зачем. Начнём с тебя, Игорь. Садись за руль.
Игорь немножко побледнел, но не растерялся. Включил зажигание, потом стартер, потом первую передачу, дал газ и отпустил педаль сцепления.
«Кузнечик» прыгнул, как настоящий кузнечик. Споткнулся, дернулся туда-сюда, и мотор заглох. А Игорь треснулся сначала затылком о заднюю стенку кабины, потом лбом в переднее стекло.
— Так не годится, — сказал Щепкин. — Движения водителя должны быть быстрыми, но плавными. Вспомни, как при сварке ты колеблешь кистью руки, когда держишь горелку. Так же мягко надо отпускать ногой педаль сцепления. Попробуем ещё раз.
Попробовали. Получилось ничего себе: Игорь самостоятельно объехал целый круг. Потом наступила очередь Леры. У той дело сразу наладилось. Она ловко, без треска переключала передачи, давала в меру газку; «Кузнечик» охотно её слушался.
— Это потому, что Лера — отличный пловец, — сказал Щепкин. — У неё точные, слаженные движения. Как это называется?
— Это называется координация, — сказал Славка. Инна Андреевна одобрительно кивнула и улыбнулась так, будто собиралась поставить ему очередную пятерку.
Впрочем, Славке теория давалась явно лучше практики. Он все забывал бросать газ, когда тормозил, и бедный «Кузнечик» дергался и сердито рычал. Славка краснел от злости, потому что Лера без всякого стеснения насмехалась над ним. Ей-то что? Ей хорошо с такой координацией!
Клим волновался: вот уж и Нинка отъездила, и Симка… За руль опять садится Игорь. Что же это такое?
— Сергей Павлович! А как же… А когда же я? Щепкин сказал очень серьезно:
— Ты будешь бортмехаником, Клим. Это самое ответственное дело. Ездить-то каждый может, а вот чинить… Кстати, видишь, у Игоря мотор никак не хочет заводиться? Мотор исправный. В чем же дело, товарищи?
Никто не мог сказать, в чем дело. Игорь правильно тащил на себя рычажок воздушной заслонки, стартер выл, но мотор не заводился. Тогда Щепкин сказал:
— А ну, понюхаем-ка воздух. Чувствуете, как пахнет бензином? Воздушной заслонкой карбюратора нужно пользоваться только при пуске холодного двигателя. А сейчас двигатель горячий. Вот и получилась так называемая «богатая смесь». «Кузнечик» захлебнулся бензином.
— Что же теперь делать?.. — спросил Игорь.
— Пусть бортмеханик починит, — сказал Щепкин и кивнул Климу. — Садись в кабину, нажми до отказа на акселлератор и включай стартер.
Клим устроился на краешке сиденья, сопя дотянулся ногой до педальки газа, потом с бьющимся сердцем включил стартер. «Кузнечик» дрогнул, зачихал, закашлял и вдруг — о чудо! — заработал хорошо и ровно.
Пусть теперь Игорь ездит. Пожалуйста! Клим, гордый, вылез из кабины.
Но все-таки быть бортмехаником оказалось скучно: «Кузнечик» больше не портился, и Климу пока что нечем было заняться. Он огляделся и увидел: по соседней площадке кто-то гоняет на мотоцикле.
Клим немедленно направился туда.
На асфальте был начерчен мелом большой прямоугольник с двумя точками посередине. Мотоциклист, переваливаясь с боку на бок, старался объезжать эти точки — получалась восьмерка.
Клим постоял немножко, посмотрел и крикнул мотоциклисту:
— На черту наехал!
Мотоциклист остановился, растопырил ноги.
— А ты что за указчик нашелся? Сам вижу, что наехал.
Он снял очки и сдвинул на затылок кожаный шлем; под ним так и вспыхнули рыжие волосы…
Да ведь это Виктор! Виктор, который отдал тогда Климу свое мороженое.
Виктор тоже узнал Клима.
— А, это ты, дьявольский моряк! Как поживает твоя голова, выздоровела? А что ты здесь делаешь?
— Да я — бортмехаником. Вон они там ездят. Ездить-то каждый может, а вот если что испортится…
— Ого, — сказал Виктор, — значит, ты разбираешься?
— Ну да, разбираюсь. Воздушной заслонкой карбюратора нужно пользоваться только при пуске холодного двигателя.
— Ого!.. — сказал Виктор.
— А зачем ты надел очки и шлем, да ещё перчатки? — спросил Клим. — Ведь жарко же.
На это Виктор ничего не сказал. Он предложил:
— Знаешь что, садись-ка, прокатимся. Заложим парочку настоящих виражей.
Клим немедленно забрался на сиденье позади Виктора, но тут подоспела Инна Андреевна.
— Сейчас же слезь!
— Не беспокойтесь! — сказал Виктор. — Цел будет ваш бортмеханик, честное мотоциклетное! Я опытный водитель, член спортивно-туристской мотосекции. Вот мои права и зачетная книжка.
И хотя Инна Андреевна не просила, Виктор горделиво сунул ей в руки свои документы.
И права, и книжка были совсем новенькими. Да и мотоцикл Виктора и его кожаная куртка тоже были новыми — так и блестели на солнце.
Инна Андреевна заколебалась.
— Только, пожалуйста, не быстро.
Какое там — не быстро! Виктор пулей вылетел со стоянки на кольцевую дорогу и помчался, «закладывая» крутые виражи.
Клим сидел, крепко обхватив руками Виктора, смотрел на несущийся совсем близко серый асфальт и думал: «Если бы асфальт был мокрым, это был бы последний вираж в моей жизни…» Не успел он опомниться, как Виктор уже облетел стадион, ворвался на стоянку и возле самого «Кузнечика» лихо затормозил, так, что даже покрышки пискнули.
— Вот ваш бортмеханик. Цел и невредим. Щепкин неодобрительно покачал головой.
— Разве можно на таком ходу резко тормозить? Виктор поглядел на красивую Леру и сказал самодовольно:
— Что, напугал я вас?
— Это пустяки в сравнении с тем, как бы я мог вас напугать, молодой человек, — ответил Щепкин.
Ребята засмеялись, а звонче всех Лера. Рыжий Виктор обиделся.
Он сказал Щепкину с достоинством:
— Имейте в виду, товарищ, что автомобиль — это одно, а мотоцикл — совсем другое: он требует особого умения. Вам этого не понять.
Так сказал Щепкину рыжий Виктор. Потом взглянул ещё раз на Леру, крутнул ручку газа и вихрем унесся со стоянки.
— Хвастунишка! — сказала Нинка.
— Смелый! — сказала Лера.
— Ну да! Просто дурак! — сказал Славка. Лера прищурила глаза.
— Смелый, — упрямо повторила она, — лихо ездит. Он с газом умеет обращаться, не то что некоторые.
— Хватит вам спорить, — сказала Инна Андреевна. — Не пора ли вам, товарищи автомобилисты, заправить самих себя? Есть здесь где-нибудь молочный буфет, Лера?
— Есть, Инна Андреевна, и даже очень вкусный, с пончиками. У центральных ворот на Дороге чемпионов.
— На какой дороге? — удивился Щепкин. — Первый раз слышу такое название. — И так как Лера промолчала, он предложил: — Ладно, тогда садись за руль и вези нас в свой «вкусный буфет».
Через несколько минут «Кузнечик» остановился у маленького павильона, свежевыкрашенного в канареечный цвет. И началось веселое самообслуживание.
Игорь и Симка мигом сдвинули под навесом два столика, хозяйственная Нинка расставила стаканы, разложила вилки, даже бумажные салфетки возле каждого положила, — она уже воображала, как будет хозяйничать в походе. А Лера пошла к стойке выбирать бутерброды и свои любимые пончики.
— Клим, иди сюда, — позвала Инна Андреевна, — что ты там делаешь около машины?
Ничего особенного Клим не делал. Он протирал тряпкой переднее стекло — вон как запылилось! Надо ещё проверить уровень воды в радиаторе. Клим проверил. Воды оказалось достаточно. Только после этого он прибежал к столу.
Эх, и хорошо же сидеть всем вместе под навесом и обсуждать план будущего похода. Лера была права: обыкновенная простокваша и пончики здесь необыкновенно вкусные, дома Клим никогда таких не ел. Но он готов питаться одними трухлявыми грибами, горькими лесными орехами и кислой болотной клюквой, только бы его взяли.
— Сергей Павлович, ведь без бортмеханика в дороге нельзя. Ведь правда же? Скажите им…
И тут выяснилась потрясающая новость: у Сергея Павловича скоро отпуск, и Сергей Павлович решил отправиться с пионерами в двухнедельный барсовский поход. На «Кузнечике»! И все ребята будут по очереди вести машину.
А Клим? Как же быть с Климом?
— Ну, я думаю, с таким вожатым, как Сергей Павлович, мама отпустит его, — сказала Инна Андреевна.
