Ренсом Риггз - Библиотека душ (ЛП)
— Ого! — воскликнул мужчина. Он начал кашлять и вскоре осел на пол, заснув крепким сном. Когда несколько его товарищей подбежали, чтобы помочь ему, они тоже пали жертвами облака анестезирующего дыма и оказались на полу рядом с ним.
Оставшиеся рабочие были напуганы, разозлены и кричали на нас. Мы бросились к двери, пока ситуация не начала развиваться дальше. Я проверил, чист ли горизонт, и мы выскользнули в коридор.
Когда я закрыл за нами дверь, голоса мужчин полностью стихли, словно я не просто закрыл их внутри, а каким-то образом выключил.
Мы пробежали немного, затем остановились и прислушались, нет ли шагов, затем пробежали, затем остановились и прислушались, спускаясь вниз по спирали в прерывистых вспышках действия и тишины. Дважды мы слышали приближающихся людей и спешили спрятаться за дверями. За одной из них были влажные душные джунгли, наполненные пронзительными криками обезьян, а другая открывалась внутрь постройки из глинобитного кирпича, за которой лежала плотно утрамбованная земля и виднелись горы.
Пол стал ровным, а коридор выпрямился. За последним поворотом оказалась пара двойных дверей, через которые проникал дневной свет.
— Разве здесь не должно быть больше охраны? — нервно прошептал я.
Эмма пожала плечами и кивком указала на двери, которые видимо были единственным выходом из башни. Я уже собирался толкнуть их, когда услышал голоса по другую сторону. Мужчина рассказывал шутку. Я слышал только звук его голоса, а не сами слова, но это точно была шутка, так как после того как он закончил, последовал взрыв смеха.
— Твоя охрана, — произнесла Эмма тоном официанта, подающего изысканное блюдо.
Мы могли или ждать и надеяться, что они уйдут, или открыть дверь и разобраться с ними. Последний вариант был храбрее и быстрее, так что я призвал Нового Джейкоба и сказал ему, что мы собираемся распахнуть дверь и драться, и, пожалуйста, не обсуждать это со Старым Джейкобом, который, ясное дело, станет ныть и сопротивляться. Но к тому времени, как я договорился об этом, Эмма уже это делала.
Тихо и быстро она потянула на себя одну из распашных дверей. Перед нами стояли в ряд спины пяти тварей в разрозненной униформе, у всех на поясе были современные полицейские пистолеты. Они стояли развязано, глядя в противоположную от нас сторону. Ни один не увидел, как открылась дверь. За ними был двор, окруженный низкими, похожими на бараки, постройками, а чуть дальше вырастала стена крепости. Я ткнул пальцем в палец, спрятанный в кармане Эммы:
— Спать, — прошептал я одними губами, подразумевая под этим, что привести этих тварей в бессознательное состояние и затащить внутрь башни будет самым оптимальным вариантом.
Она поняла, оставила дверь наполовину открытой и начала вытаскивать палец. Я потянулся к защитным маскам, которые были затолканы у меня за пояс.
В этот момент какая-то горящая масса пролетела над стеной крепости, проплыла по изящной дуге в нашу сторону и шлепнулась посреди двора, разбрызгивая в разные стороны растекающиеся сгустки огня и приводя охранников в сильное волнение. Двое отправились посмотреть, что там приземлилось, и как только они нагнулись, чтобы обследовать пылающую кучу, еще одна такая штука проплыла над стеной и попала в одного из них. Его сбило с ног, а его тело охватило пламя. (Судя по едкому запаху, который распространялся очень быстро, это была смесь бензина и экскрементов).
Оставшиеся охранники побежали тушить его. Зазвучал громкий сигнал тревоги. Не прошло и нескольких секунд, как из всех зданий начали выскакивать твари и бежать к стене. Атака Шэрона, хвала ему, началась, и очень вовремя. Если повезет, этого прикрытия нам хватит, чтобы беспрепятственно поискать, по крайней мере, несколько минут. Я не думал, что у тварей займет много времени, чтобы разобраться с несколькими вооруженными катапультами амброзависимыми.
Мы оглядели двор. Он был окружен с трех сторон приземистыми строениями, мало чем отличающимися друг от друга. Нигде не было мигающих стрелок или неоновых вывесок, указывающих на наличие имбрин. Придется искать как можно быстрее, и надеяться, что нам повезет.
Три твари убежали к стене, оставив двоих тушить покрытого горящими экскрементами товарища. Они катали его по земле, повернувшись к нам спинами.
Мы наугад выбрали здание, что было слева, и побежали к дверям. Внутри оказалось просторное помещение плотно забитое тем, что выглядело и пахло как поношенная одежда. Мы бежали вдоль рядов вешалок с разнообразными нарядами всех временных периодов и культур, все были систематизированы и подписаны. Вероятно, гардероб для каждой петли, в которую проникли твари. У меня промелькнула мысль, что возможно и тот кардиган, что надевал доктор Голан на каждую нашу встречу, тоже когда-то висел в этой комнате.
Но наших друзей здесь не было, как не было и наших имбрин, так что мы пробирались сквозь ряды одежды в поисках пути в соседнее здание, который не вывел бы нас снова на просматриваемый со всех сторон двор.
Такого пути не нашлось. Придется отважиться на еще одну перебежку.
Мы вернулись к дверям и подождали, глядя сквозь щель, пока через двор промчался, надевая на бегу униформу, отставший охранник. Как только горизонт очистился, мы выбежали наружу.
Снаряды, которые метала катапульта, приземлялись повсюду вокруг нас. Истратив запас экскрементов, импровизированная армия Шэрона начала запускать все подряд: кирпичи, мусор, мелких дохлых животных. Я услышал, как один такой снаряд, шлепнувшись об землю, разразился потоком заковыристых ругательств, и узнал в покатившемся по земле предмете сморщенную голову с моста. Если бы мое сердце не готово было выпрыгнуть из груди, я бы, наверное, расхохотался.
Мы перебежали через двор к противоположному строению. Его двери выглядели многообещающе: тяжелые и металлические, они наверняка охранялись бы, если бы охрана не оставила свой пост, чтобы отправиться к стене. Внутри точно находилось что-то важное.
Мы открыли дверь и проскользнули в маленькую, выложенную белой плиткой лабораторию, сильно пропахшую химикалиями. Мои глаза сразу приковались к медицинскому шкафчику, наполненному сияющими сталью жуткими хирургическими инструментами. Из-за стен слышалось низкое монотонное жужжание, нестройное сердцебиение каких-то механизмов, и кое-что еще…
— Ты слышишь? — спросила Эмма, напряженно прислушиваясь.
Я слышал. Звук был непрерывный и рассыпчатый, но, несомненно, издавался человеком. Кто-то смеялся.
Мы обменялись озадаченными взглядами. Эмма передала мне палец Матушки, зажгла на ладони пламя, и мы оба надели маски. Приготовились ко всему, как мы думали, хотя если вспомнить, мы были совершенно не подготовлены к тому дому ужасов, что ждал нас впереди.
Мы прошли через помещения, которые я уже не смогу описать, потому что я постарался стереть их из своей памяти. Каждое было еще большим кошмаром, чем предыдущее. Вначале была небольшая операционная, со столом, снабженным ремнями и устройствами для удержания. У стен стояли фарфоровые ванны готовые собрать выкачиваемые жидкости. Следующей была исследовательская лаборатория, где крохотные черепа животных были подключены к электрическому оборудованию и приборам. Стены были увешаны поляроидными снимками, на которых были зафиксированы эксперименты, проводимые на животных. К этому времени мы уже с содроганием прикрывали глаза.
Худшее было еще впереди.
В следующем помещении шел непосредственно сам эксперимент. Мы застали за работой двух медсестер и доктора, проводивших какую-то жуткую процедуру над ребенком. Маленький мальчик был растянут между двумя столами; под ним на полу расстелены газеты, чтобы собирать капли. Одна медсестра держала его ноги, а доктор в это время сжимал его голову и ледяным взглядом пристально смотрел ему в глаза.
Они повернулись, увидели нас, в пылезащитных масках и с пылающими руками, и принялись звать на помощь, но некому было услышать их. Доктор бросился к столу с кучей режущих инструментов, но Эмма опередила его, и после непродолжительной борьбы он сдался и поднял руки. Мы зажали взрослых в углу и потребовали сказать, где содержатся пленники. Они отказались говорить вообще, так что я дул пыль им в лица, пока они не свалились кучей на пол.
Ребенок был в полубессознательном состоянии, но невредим. На наши торопливые вопросы: «Ты в порядке?», «Здесь еще есть такие как ты?», «Где?», он, похоже, не мог выдавить ничего, кроме всхлипов. Мы решили, что лучшим будет пока спрятать его. Завернув для тепла в одеяло, мы затолкали малыша в небольшой шкаф, с обещаниями вернуться за ним, которые, я надеялся, мы сможем сдержать.
Следующее помещение было широким и просторным, как больничная палата. Примерно двадцать кроватей рядами стояли вдоль стен, и странные, взрослые и дети вперемешку, были пристегнуты к ним ремнями. Все, похоже, были без сознания. Иглы и извивающиеся трубки шли от подошв их ног к пакетам, которые медленно наполнялись черной жидкостью.
