Эрнест Сетон-Томпсон - Маленькие дикари

Мальчики вздохнули с облегчением, но даже это мирное и дружеское вступление могло обернуться потом хорошей взбучкой. Поэтому Сэм выжидающе молчал. Но Ян пояснил:

– Мы играем в индейцев и можем пользоваться только тем, что растет в лесу.

– А кто ж вам запрещает? – спросил Рафтен.

– Тогда будет не по правилам.

– Ах, вот в чем дело, – удивленно проговорил Рафтен. – Теперь понятно.

Он внимательно огляделся вокруг и, подойдя к низкому кустарнику, спросил:

– Ты знаешь, что это такое, Ян?

– Нет, сэр, – произнес мальчик.

– Ну-ка, посмотрим, хватит ли у тебя сил сломать ветку.

Ян напрасно гнул ветку с тонкой блестящей кожицей, она никак не поддавалась.

– Это кожаное дерево, – сказал Рафтен. – Им и пользуются индейцы. В первое время мы тоже брали его вместо веревок.

– Видишь, – сказал Сэм с довольной улыбкой, когда Рафтен ушел, – отец не сердится, если работа сделана. И как же я сам об этом дереве не вспомнил! Ведь мне говорили, что в старое время, когда веревок было мало, вещи вязали этими прутьями. А индейцы, я слышал, вязали ими своих пленников.

Мальчики нарезали прутьев, скрепили ими шесты наверху, и каркас типи был готов. Посоветовавшись, они опоясали шесты обручем из толстого ивняка и накрепко привязали его прутьями кожаного дерева. Для большей устойчивости мальчики прикрепили к обручу четыре коротких шеста, воткнув их концами в землю. Теперь остов типи можно было обшивать корой.

Мальчики пошли к старым вязам, срубленным прошлой зимой, и снова Сэм показал, как он умело орудует топором. Он надсек кору на стволе сверху вниз, поддел ее топорищем, вбил несколько клиньев и осторожно снял большой кусок. С трех кряжей они добыли много коры.

Сэм предложил прибить ее гвоздями к подпоркам, но это привело Яна в ужас: ведь индейцы никогда не пользовались гвоздями!

– Ну, а чем же, по-твоему, они прибивали? – спросил Сэм.

– Они вязали ремнями и… и… может, делали деревянные гвозди.

– Но ведь у нас подпорки из твердого дерева. В сосну вобьешь только дубовые гвозди, и то надо заранее просверлить дырки в шестах, иначе ничего не получится. Я сбегаю домой за буравчиком.

– Ну, Сэм, это все равно что нанять плотника! Давай играть по-настоящему. Придумаем что-нибудь. Может, скрепить их прутьями кожаного дерева?

Сэм вытесал острый дубовый колышек, а Ян проколол им кору по краям, пропустил сквозь эти дырочки прутья кожаного дерева, и покрытие для вигвама было готово. Но когда мальчики вошли внутрь, они с огорчением заметили, что стены светятся дырками. Заделать их все было невозможно, потому что кора трескалась во многих местах. Мальчики заткнули только самые большие щели. Теперь им предстояла самая важная и таинственная церемония – развести костер в вигваме.

Они собрали кучу сухого хвороста, и Ян достал спички.

– Что это ты! – удержал его Сэм. – Разве у индейцев есть спички?

– Правда… – смутился Ян. – Но у меня нет ни кремня, ни огнива. А как добыть огонь трением, я не знаю. Неужели мы из-за этого останемся без костра?

– Нет, огонь у нас будет! – уверенно сказал Сэм, – Доставай свои спички. Вигвам без костра – то же, что старое птичье гнездо или дом без крыши.

Ян чиркнул спичкой и поднес ее к хворосту. Но спичка погасла. Вторая и третья тоже.

– Смотрю, ты не очень-то умеешь разжигать костер! Дай-ка я тебе покажу. Пусть белый охотник поучит индейца, как жить в лесу, – хитро улыбнулся Сэм.

Сэм наколол топором тонкие лучинки от сухого соснового корня и на концах каждой настругал пучок стружек.

– Верно! – обрадовался Ян. – Я видел на картинке индейца с такой палочкой.

Сэм зажег спичку, и через минуту в вигваме весело затрещал огонь.

– Это бабушка Невилль научила меня. Она все-все про лес знает.

– Кто такая бабушка Невилль? – спросил Ян.

– Старая колдунья. Она живет в домике у излучины реки.

– А нет ли у нее внучки Бидди? – Ян неожиданно вспомнил, что у него была подружка родом из Сэнгера.

– Конечно! – воскликнул Сэм. – Бидди – она молодчина: здоровая, сильная. Умеет делать все.

Устроившись на подстилке из еловых веток, Ян сказал:

– До чего ж хорошо!

– Мы как настоящие индейцы! – ответил Сэм. Он сидел по другую сторону костра. – Послушай, Ян, – вдруг добавил он, – не подкладывай больше веток, здесь очень жарко, и потом, что-то неладно с трубой. Может, засорилась…

Костер горел ярко, а дыму все прибавлялось. Маленькое отверстие наверху дым, наверное, принял за ошибку и упрямо не желал покидать через него вигвам. Он выбивался во все щели, вырываясь из двери клубами, но большая часть дыма, казалось, была вполне довольна вигвамом, и через несколько минут дым выкурил оттуда обоих индейцев. Из глаз у них лились слезы, и настроение совсем упало.

– Похоже, – заметил Сэм, – что мы перепутали отверстия. Видно, дверь надо было сделать вверху, раз дым только и хочет выходить через нее.

– У индейцев тяга хорошая, – сказал Ян, – и белый охотник должен знать, как это делается.

– Может, нам закрыть дверь, тогда дым поневоле потянется в трубу, – предложил Сэм.

Так и сделали. Сначала дым повалил вверх, но потом снова стал набиваться в вигваме.

– Будто выползает из щелей, а труба его обратно всасывает! – огорчился Ян.

События оборачивались очень печально. Им так хотелось посидеть в вигваме около костра! Но мечта рушилась: дым невыносимо щипал глаза.

– Может, лучше построить хижину? – предложил Сэм.

– Нет, – сказал Ян, – у индейцев получается, выйдет и у нас. Надо только разобраться как следует.

Все их попытки что-нибудь исправить ни к чему не привели. Вигвам по-прежнему полнился дымом. Кроме того, внутри было тесно и неуютно: ветер проникал во все щели, которых становилось все больше, потому что кора вяза высыхала и трескалась.

Как-то в лесу их застал проливной дождь. Мальчики хотели укрыться от него в своем унылом жилище, но потоки воды хлынули через дымовое отверстие, в щели и трещины.

– Да тут льет сильнее, чем снаружи! – сказал Сэм, выбегая из вигвама.

Ночью разразилась сильная гроза, и на следующий день мальчики нашли на месте своего вигвама только груду коры и палок.

Однажды за столом Рафтен, как обычно сурово, спросил мальчиков:

– Ну что, построили вигвам?

– Его буря снесла, – ответил Сэм.

– Как же так?

– Не знаю. И сидеть там нельзя было – дыму набиралось полный вигвам.

– Плохо сделали, – сказал Рафтен и вдруг с интересом, который говорил о том, с какой радостью Рафтен присоединился бы к этой игре лет сорок назад, добавил: – Почему вы не сделали настоящую типи?

– А мы не знаем как, да и не из чего.

– Ладно. Работали вы хорошо, и я отдам вам за это старую покрышку с фургона. Кузен Берт помог бы вам, будь он здесь. Может, Калеб Кларк знает? – сказал он, подмигнув одним глазом. – Спросите-ка его.

– А можно нам пойти к Калебу, отец?

– Как хотите, – ответил Рафтен.

Рафтен никогда не говорил впустую, и Сэм это знал. Поэтому, когда он ушел, ребята достали старую покрышку от фургона. Развернув ее, они увидели, что это большой кусок брезента. Мальчики спрятали его в сарае, который был отдан в их распоряжение, и Сэм сказал:

– Я бы прямо сейчас пошел к Калебу. Он наверняка лучше других знает, как строить типи.

– А кто такой Калеб? – спросил Ян.

– Да это старый Билли. Он однажды стрелял в отца, после того как отец обхитрил его на лошадиной ярмарке.

Он чудак, этот Калеб. Долго был охотником и хорошо знает лес. Ну и влетит мне, если он догадается, чей я сын! Ладно, как-нибудь его проведем.

IV. Бабушка Невилль

Мальчики отправились к Калебу. Идти надо было вдоль ручья. Дойдя до излучины, они увидали маленькую бревенчатую хижину, перед которой копошились куры и разгуливала свинья.

– Здесь живет колдунья, – сказал Сэм.

– Бабушка Невилль?

– Да. Ну и любит же она меня! Как старая курица – ястреба.

– А за что?

– Наверное, за свиней. Но началось, пожалуй, с деревьев. Отец срубил много вязов, а она очень любила смотреть на них из хижины. Потом история со свиньями. Как-то ей пришлось туго зимой. Она пришла к отцу, и он купил у нее за семь долларов обеих свиней. Дома он сказал матери: «Похоже, у старухи плохи дела, отнеси ей в следующую субботу два мешка муки, картофеля и свинины». В общем, мама отнесла ей всякого добра долларов на пятнадцать. Старуха молчала, пока мама не сложила все в погреб, а потом накинулась на нее: «Мне не нужны ваши подачки!» Она разозлилась на нас, когда отец купил ее свиней, но совсем рассвирепела, когда получила в подарок припасы.

– И не стыдно ей! – сказал Ян, сочувствуя Сэму.

– Нет, ты зря, – возразил Сэм. – Она просто чудачка. Если сумеет, ни за что не даст срубить дерево. Весной бродит часами по лесу, садится около цветов и что-то шепчет им. И птиц тоже любит. Каждую зиму сама чуть с голоду не помирает – все птицам скармливает, которые слетаются к ее домику. Многие даже на руку к ней идут. Отец говорит, что птицы принимают ее руки за старые сосновые корни, а по-моему, она просто умеет их приласкать. Стоит на морозе не шевелясь и все приговаривает: «Милые вы мои»… Видишь наверху окошко? – спросил Сэм, когда они приблизились к домику бабушки Невилль. – Это чердак. Там у нее хранятся запасы всяких трав.